Впервые над полюсом - Н. Стромилов

В начале тридцатых годов изучение коротких волн только начиналось и не совсем было ясно - возможна ли вообще более или менее регулярная связь между Северной Землей и, скажем, Ленинградом и на каких волнах ее надо вести. Но Ходов настойчиво экспериментировал, подбирал наилучшее время и волны для связи с Ленинградом, где в помещении яхтклуба на Крестовском острове сигналы первой североземельской радиостанции, иногда еле слышные, затаив дыхание, принимали товарищи Ходова, радиолюбители-коротковолновики. И связь была. На коротких волнах, делающих первые шаги в Арктике.

Четверо североземельцев тяготы хозяйственных работ делили поровну: каждый дежурил по неделе в месяц. Нужно было убрать помещение и территорию. Заготовить топливо и воду. Приготовить пищу и испечь хлеб. Накормить товарищей и помыть посуду. Иными словами, делать всю ту не сверкающую разнообразием работу, которая была в те годы уделом всех полярников, зимовавших на небольших станциях. Вместе со своими товарищами выполнял ее и Ходов. Но пожалуй, самыми трудными для радиста были дни, когда трое его товарищей уходили в маршруты и он оставался один. Теперь дежурным по станции каждый день, каждую неделю был он. И делал метеонаблюдения и кормил больных собак - он. И связь держал - он. А когда приходили на станцию медведи, дело с ними тоже должен был иметь он. Заполнены были эти дни, которых в общей сложности за два года набралось около шестидесяти, беспокойством за ушедших в маршруты товарищей. Надо ли говорить, какое мужество требовалось в этих условиях от Ходова! Счастливы были ленинградские радиолюбители, когда узнали, что за работу на этой зимовке их товарищ «по оружию» комсомолец Василий Ходов награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Зимовка на Северной Земле была первой для Ходова. Пройдет время - и он станет одним из разработчиков генерального плана развития средств связи в Арктике, возглавит строительство первого полярного радиоцентра - на острове Диксон и третьего - на мысе Шмидта. Несколько лет он будет возглавлять крупные коллективы связистов в Арктике и на Большой Земле. А когда грянет война - снова станет радистом и будет выполнять задания командования в тылу врага. Тяжелая болезнь надолго лишит его возможности работать в Арктике и работать вообще, но он останется радиолюбителем и будет выходить в эфир на своей личной радиостанции - нечасто, когда позволит больное сердце,-и его позывной UW3CF по-прежнему будут записывать в свои аппаратные журналы советские коротковолновики и радиолюбители многих стран мира.

* * *

1 сентября «Челюскин» подходит к одноименному мысу, где уже стоят ледокольные пароходы «Сибиряков», «Седов», «Русанов» и ледокол «Красин». Картина гордая - пять советских судов встречаются у северной оконечности Азии, мимо которой за всю историю мореплавания прошло менее десятка судов! А через некоторое время подходит еще одно судно.

Тут решалась судьба нашей экспедиции: продолжаться ей или нет.

Что было против? Чукотское море забито тяжелыми льдами. «Челюскин» не пригоден для самостоятельной работы даже в относительно слабых льдах и к тому же имеет значительные повреждения корпуса. Гидрология только начинала проникать в Арктику, служба авиационной ледовой разведки только организовывалась, поэтому неоткуда было получить какие-либо прогнозы, позволяющие надеяться на то, что «Челюскин» сам, без помощи ледоколов, сумеет пройти до Берингова пролива, особенно через Чукотское море. Чревато неприятностями для парохода со слабым корпусом было возможное сжатие льдов, встреться он с ними один на один, да еще в открытом море: от льдов не уйдешь под прикрытие какого-либо островка, не спрячешься в бухте, как это нередко делают суда, уходя от штормов. «Красин», как это планировалось ранее, не может сопровождать нас до острова Врангеля: в схватках со льдами у него сломался один из гребных валов и он в значительной мере утратил ледокольные качества. В Чукотском море находится ледокол «Литке», на помощь которого мы вроде бы можем рассчитывать, но он занят проводкой судов из устья Колымы в Берингов пролив и тоже имеет серьезные повреждения.

Что было за продолжение экспедиции? Огромное желание патриотически настроенного коллектива челюскинцев во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу и такая же огромная готовность бороться при этом с любыми трудностями. Некоторая вероятность того, что ледовая обстановка в Чукотском море упростится и это поможет «Челюскину» достигнуть Берингова пролива. Опыт «Сибирякова». Но можно ли в полной мере на него опираться? Действительно, годом ранее ледокольный пароход «Сибиряков?», завершая впервые в истории переход по Северному морскому пути в одну навигацию, сумел вырваться из льдов Чукотского моря. Но это был ледокольный пароход, то есть судно с несравненно более прочным корпусом, неоднократно проверенное к тому же в ледовых плаваниях. В борьбе со льдами Чукотского моря оно дважды теряло винт и в Берингов пролив вышло под парусами.

Видимо, непросто было умнейшему человеку О. Ю. Шмидту принять решение продолжать экспедицию. Слишком много было против. Будь возможность послать на остров Врангеля один из ледокольных пароходов, стоящих около мыса, передав ему грузы с «Челюскина» (такой вариант рассматривался), Шмидт сделал бы это. Но такой возможности не было: суда эти имели слишком малую грузоподъемность. Да и переброска грузов на открытом рейде у мыса Челюскин была непростым делом, потребовала бы много времени и могла быть прервана, и надолго, штормом или натиском льдов.

Решение продолжать экспедицию. Думается, его в значительной мере обусловил великолепный настрой коллектива челюскинцев и то, что Шмидт был смелым, не боящимся ответственности руководителем. И когда это решение было принято, вряд ли на судне оставался хотя бы один человек, который считал его неправильным, несмотря на то что будущее корабля рисовалось далеко не в розовых красках.

«Челюскин» вышел в штормовое море Лаптевых. И снова бывалые мореходы, пряча в усах теперь уже грустную улыбку, говорили, что его качает, как настоящий ледокол.

* * *

Наш курс пересекается с курсом, которым шли когда-то к устью Лены боты американской экспедиции, возглавлявшейся лейтенантом Джорджем Де-Лонгом. «Жаннетта», судно экспедиции, вышло из Сан-Франциско в июле 1879 года. Оно должно было принять участие в поисках шведской полярной экспедиции Отто Норденшельда, а затем направиться к Северному полюсу. В сентябре того же года «Жаннетта» вмерзла в лед в районе остров а Геральд, начался дрейф длительностью почти в два года. В мае 1881 года экспедиция открыла острова Жаннетты и Генриетты, а в июне к северо-востоку от Новосибирских островов судно было раздавлено льдами. Начался неимоверно тяжелый ледовый поход к побережью Сибири. По пути американцы открыли еще один остров - Беннетта. Когда дорогу им преградила свободная от льда вода, тридцать три человека поплыли дальше на трех ботах, которые до этого тащили на санях. Шторм разъединил боты. Судьба одного осталась неизвестной, два - порознь - достигли дельты Лены. Двенадцать моряков из четырнадцати, находившихся на боте, которым командовал доблестный Де-Лонг, погибли (в том числе и он сам), так и не добравшись до населенных мест. Таким образом, экспедиция не досчиталась двадцати одного человека…