Врата серебряного ключа - Говард Лавкрафт

У Картера закружилась голова, и ему показалось, что он окончательно потерял ориентацию. Недвижимые огни не разгоняли кромешную тьму, окружившую восьмиугольные пьедесталы со спящими Властителями Древности. Внезапно он ощутил, что какая-то сила сорвала его с места и бросила в бездонную пучину. Его подхватило течение, и он поплыл по морю, одурманивающему, словно крепкое вино. Жаркие ароматные розовые волны касались его лица. Окинув беглым взором морскую ширь и далекий берег, он чуть не оцепенел от ужаса. Но тишина была нарушена, и волны заговорили с ним.

– Достойный человек стоит по ту сторону добра и зла, – возвестили они голосом, который никто не назвал бы таковым. – Достойный человек постиг Все-в-Одном. Достойный человек знает, что Иллюзия – это единственная Реальность, а Плоть – Великий Обманщик.

В гладкой каменной стене, от которой он был не в силах оторвать взор, обозначилась огромная арка, сходная с той, которую он давным-давно видел в темной пещере на далекой земле с ее тремя измерениями. Картер понял, что повернул серебряный ключ, и нараспев произнес заклинание, подсказанное ему не знанием, а интуицией. Что ж, раньше он так же сумел открыть первые врата. Ему стало ясно, что каменная стена на миг превратилась в розовое море, обдававшее его щеки пьянящей влагой. Она как бы растаяла от его волшебства и потока мыслей, исходившего от Властителей Древности. Картер, как и прежде, не ведал сомнений и отважно устремился к последним вратам.

IV

Его проход через каменную глыбу напоминал головокружительное падение в межзвездные бездны. Он ощутил себя в ликующей, божественно-сладостной атмосфере, но в тот же миг ему почудились трепет гигантских крыльев и дикие звуки неведомых тварей. Он оглянулся назад и увидел не один путь, а множество широких дорог. По некоторым из них с шумом передвигались формы, о которых он хотел бы навсегда забыть.

Присмотревшись, он обомлел от страха. Картер и сам не понял, почему так испугался, – ведь ни одна из представших перед ним форм не могла вызвать подобной реакции. Страх исходил из глубин его собственного существа, и он был не в силах его побороть. Уже первые врата лишили Картера определенной стабильности, оставив в неведении насчет его формы и отношений с окружавшими его туманными очертаниями, но он по-прежнему ощущал свою целостность. Иначе говоря, он был Рэндолфом Картером, четко обозначенным в вихрях пространства. Но теперь, за последними вратами, он сразу оказался во власти гнетущего страха, ибо единство разрушилось. Он перестал быть одним существом и воплотился во множество существ.

Он находился одновременно в разных местах. На земле 7 октября мальчик Рэндолф Картер выбрался в сумерках из Змеиного Логова, спустился с горы и через сад с почерневшими яблонями направился к дому дяди Кристофера возле Аркхема, но и Рэндолф Картер 1928 года, как бесплотная тень, восседал на пьедестале рядом с Властителями Древности в расширившемся земном пространстве. Был и третий Рэндолф Картер, плывущий в неведомой и бесформенной космической бездне за последними вратами. Двойники возникали повсюду, появляясь из клубящегося хаоса и далеких миров, от разнообразия которых он чуть не сошел с ума. Однако Картер не сомневался, что все это ипостаси его «я».

Картеры разбрелись по векам и тысячелетиям мировой истории. Их можно было встретить на заре цивилизации и в новые времена, в эпохи, известные каждому школьнику, и в темные эры, вызывавшие недоверие даже у специалистов. Среди них попадались Картеры – люди и Картеры – животные и растения, позвоночные и беспозвоночные, обладающие сознанием и лишенные его, Картеры – земляне и Картеры – обитатели иных планет, семена вечной жизни, заброшенные в бескрайность космоса и пролетающие от одного мира к другому, от одной вселенной к иной. И в то же время все они были им самим. Некоторые видения казались неотличимыми от снов – призрачные и красочно-яркие, промелькнувшие лишь раз и с детских пор преследующие его воображение, навязчивые и тревожные, пробуждавшие невольную дрожь и совершенно необъяснимые.

Картер попытался мысленно охватить эти мириады времени и пространства, и не оставлявший его страх сменился настоящим ужасом. Он еще никогда не испытывал подобного чувства. Его не ужаснули события той незабываемой ночи, когда они вдвоем отправились на старое заброшенное кладбище, освещенное тусклым полумесяцем, а вернулся домой он один. Ни смерть, ни удары судьбы, ни муки не способны сравниться с отчаянием от утраты собственного «я». Слияние с пустотой дарует покой забвения, но сознавать, что ты существуешь, но больше не являешься единственным, отличным от других, – это истинная трагедия и ужас, которым нельзя подыскать определение.

Он знал, что когда-то в Бостоне жил некий Рэндолф Картер, однако сейчас, очутившись за последней бездной, уже не был уверен, сохранилось ли тождество между ним – частицей вселенной и тем Картером. Может быть, он равнозначен совсем другому человеку? Его «я» исчезло, однако он, если только понятие «он» применимо к растворившемуся в космосе индивиду, сознавал, что вмещает в себя целый сонм этих «я». Как будто его тело сделалось одним из божеств со множеством рук и голов, украшающих индийские храмы. Он растерянно глядел на бесчисленных двойников, пытаясь отличить копии от оригинала, и уже не мог утверждать, что оригинал действительно существовал – какая чудовищная мысль! – а не был лишь одним из этих воплощений.

Его мысли продолжали метаться в заколдованном круге, когда некая сила низвергла объятого ужасом Картера в преисподнюю еще более глубокого ужаса.

Теперь источник находился как в нем самом, так и – преимущественно – вовне. Эта сила одновременно и противостояла, и содействовала ему. Она казалась частицей Картера, но также единым Бытием всех времен и пространств. Лишенная зримого образа, она тем не менее словно вбирала в себя объективную реальность, сочетая общее и конкретное. Ее всепоглощающая мощь вызывала трепет и сознание ничтожества каждого из бесконечных двойников Картера.

Скованный новым страхом, он забыл о только что пережитом ужасе распада собственного «я». Безграничное Бытие воплощало Все-в-Одном и Одно-во-Всем, о котором ему поведали волны. Оно заключало в себе не только время и пространство, но и весь универсум с его безмерным размахом, не знающим пределов и превосходящим любые фантазии и расчеты математиков и астрономов. Возможно, в древности жрецы тайных культов называли его Йог-Сототом и шепотом передавали из уст в уста это имя, а похожим на раков инопланетянам с Юггота он был известен как Находящийся-за-Краем. Его летучих вестников со спиралевидными мозгами узнавали по непереводимому знаку, но Картер понимал, сколь относительны и неточны все эти определения.