Возвращение - смерть - Елена Юрская

- Кастрюля? Может быть и кастрюля как символ вселенского варева. Да, скорее всего это будет именно кастрюля. Спасибо, - Виталий галантно поклонился и ножки стула под ним подозрительно скрипнули.

Мишин прикрыл трубку ладонью и шепотом скомандовал: "Всем проверить прочность седалищных мест".

- Вот Надежда Викторовна уже упала сегодня, - добавил огорченный невниманием Виталий Николаевич.

Анна Семеновна и Татьяна Ивановна с интересом посмотрели в мою сторону. Ожидали, что я поделюсь впечатлениями? Странноведение какое-то право слово.

- Не переживайте, - улыбнулась Анна широко и искренне. - И не обращайте внимания. Мы недавно отделились от кафедры СГД.

- Социально - гуманитарных дисциплин, - вставила Татьяна.

- Да, и они отдали нам, естественно, всю рухлядь. Кое - что ломается. А некоторым кажется, что нас хотят вернуть обратно или объявить несостоятельными. Война, одним словом.

- Ходят, проверяют наши документы. Протоколы собраний, индивидуальный планы. Мы этими бумагами - во, с головой накрылись. А Вас что тут предлагают читать?

- Культуру вроде, - неуверенно ответила я, понимая что у кого-то изо рта сейчас будут доставать кусок хлеба. И если сей процесс произведется моей рукой, то спасти меня от укусов может только хороший доктор. И главное, я почувствовала, как не привыкла и не умею быть одинокой, незамужней женщиной.

- Да там почти полторы ставки болтается. Поле не пахано, - засмеялась Анна.

- Нюра, ну что ты пошлости всякие говоришь? - Татьяна виновато засмущалась и отвернулась к окну.

- А чего и пошлости. Поле не пахано, баба - не трахана. Птицы давно перестали нестись.

- Виталий Николаевич, как Вам сей опус? - Анна Семеновна лукаво и смиренно. Я бы тоже хотела так достойно стареть, чтобы мудрость и кошелек сочетались в моем облике, а лучше - повлияли хотя бы косвенным образом на умственные процессы. Мне нравилась Анна Семеновна, хотя я не рискнула бы выбрать её в подружки. Просто неохота быть фоном.

Мишин, наконец, закончил вколачивание своих "да" в серенький мертвенький аппарат, потер виски и обратился к нам с речью.

- В здании академии подложена бомба. Только что звонили в мэрию и в милицию. Сей хулиганский акт нельзя списывать на баловство студентов. Предполагается, что повышение террористического фона ("Оказывается, в нашем городе есть и такой. Вот оно в чем дело, - подумала я) связано с прибытием нашего знатного земляка, борца за свободу совести, узника слова Наума Чаплинского . Который, разумеется, сразу же изъявил желание посетить вновь открывшийся ВУЗ.

- Тем более, что он тут совсем недалеко жил, - уточнила Татьяна Ивановна.

- Просто рядом, - согласилась Анна Семеновна и как-то понимающе, даже слишком понимающе улыбнулась. Я на всякий пожарный поддернула юбку.

- Я рад, что вы были с ним знакомы. Это делает честь и преимущество нашей кафедре. Включим этот факт в повестку дня и продолжим заседание. До взрыва осталось около тридцати минут. Думаю - уложимся.

- А что - эвакуироваться не просили? Может возглавить студенство - в организованном порядке? - пропищала Танечка.

- Этим займется деканат. Тридцать минут - это не только время. Это расстояние, которое отделяет нас от безопасного места с одной стороны, и от кафедры СГД - с другой.

А не пора ли моему новому шефу на пенсию? И с одной, и с другой стороны для общества из этого факта прорисовывалась одна сплошная польза. С таким опытом и нерастраченным пылом он вполне смог бы возродить в школе "Зарницы". Если ему, конечно, доверят детей. После нашей смерти под обломками здания. В том, что Мишин спасется, я почему-то не сомневалась.

- А давайте на воздухе, на свеженькой? А? - хорошая мысль родилась у Татьяны старшей. Теперь и она уже казалась мне красивой - правильные черты лица, худенькая, чуть тронутая косметикой кожа, застывшие в каком - то давнем веселье глаза. Все в ней было прекрасною Главное - мысли. Мыслищи просто.

- Нет, вскричал вдруг Владимир Сергеевич и, вскочив со стула, заносился по комнате, как ужаленный. - Нет! Сколько можно препираться! Обсудим и выйдем. Через серный ход. Я отвечаю за вашу безопасность. Нет! Нет! И ещё раз нет! И вообще давно подозревал вас всех к тайной склонности все вернуть. Хотите под крыло этих неучей? Проректорской опеки захотелось. Но пока я здесь начальник...

- Это записывать? В протокол? Или начинать как обычно? - Спросила лаборантка, видимо смирившаяся с возможностью быть навеки соединенной с академическими стенами.

- Никаких протоколов, - Мишин достал из нагрудного кармана очки, протер их плюшевой тряпочкой и немного успокоился. Даже улыбнулся. - Очень трудно работать с женщинами. Невозможно.

Бедный Виталий Николаевич сделал вид, что всецело пребывает в неограниченном пространстве трубадуров. В том самом пространстве, где половые и национальные различия не так уж в сущности и важны.

- Итак, одна за другой на нашей кафедре совершаются бесконечные диверсии. Я не буду говорить о пропаже двух пачек бумаги.

- Мы извели её на постановления, - пискнула Таня и была пришпилена к месту бронебойным взглядом отставного полковника.

- Я не буду говорить о перегорании у нас лампочек. Но стали случаться вещи вопиющие и требующие немедленного реагирования.

- Ракет, - почему - то вставила я.

Сегодня у меня было просто замечательно с военной терминологией. Противопехотные мины, ракеты немедленного реагирования. Еще я знала "магнум", "калашников" и "вальтер". Но до личного оружия дело, кажется, не дошло, хотя и активно двигалось.

- У нас стали ломаться столы и стулья. По два - три на день. Лак пошел пупырышками, местами слез совсем. Раз в неделю я получаю подметные письма, которые немедленно регистрирую в канцелярии. С содержанием вы, надеюсь, ознакомлены.

Анна Семеновна наклонилась ко мне и прошептала: "Студенты пишут "Долой историю предпринимательства". А Мишин этот предмет читает. Получается личное оскорбление с далеко идущими выводами. Ничего страшного. Вы слушайте, потом расскажите. Нам с Татьяной нужно кое-что обсудить." Из маленькой лакированной сумочки фирмы "Булгачи", подделка под которую даже в хороший день стоила около ста долларов, она достала сумасшедшей прозрачности носовой платок и хороший блокнот в кожаном переплете. Потом сделала умные, слегка подобострастные глаза, и принялась что-то усердно писать. Выходило как бы конспектировать. Мишин остался удовлетворенным и на мой бандитский выпад внимания не обратил.

- Какие будут предложения, кроме дежурства на кафедре, организованного по моей инициативе?

Все молчали. А часы тикали. Весьма недвусмысленно намекая, что пора бы с чистой совестью и на свободу. А не то... Комплекс отличницы спасительницы пробудился во мне от летаргического сна и я по ученически подняла руку.

- Слушаю Вас, - удовлетворенно кивнул Мишин.

- А чего они от нас добиваются?

- Я рад, что Вы так быстро отождествили себя с нашим маленьким, но дружным коллективом, - Владимир Сергеевич хмыкнул и задержал взгляд на моей коленке. Да, этот стрелок промаху не даст. И на "Зарницу" ему, пожалуй, ещё рано. Я бы такому свою Аньку не доверила бы. - Они хотят нас вернуть. Мы только второй семестр работаем отдельно. За это время добились определенных успехов. Инна Константиновна вообще пишет докторскую. Но СГД, во главе с Маракой - Вы с ним ещё познакомитесь - желают, во что бы то ни стало, нас расформировать, опорочить и снова взять под свое крыло.

- Опороченными? - спросила я, совершенно не понимая, зачем кому - то люди с дурной репутацией.

- Черного кобеля не отмоешь добела, - заявила Анна Семеновна и быстро придвинула блокнот Татьяне. Это способ ведения переговоров известен каждой женщине со студенческих лет. Главное - быть все время в курсе и удачно вворачивать фразы. А чем заняты твои мозги - кобелем или зловредной кафедрой СГД - это совершенно никого не волнует.

- Грубо, но точно. Именно так, - похвалил Мишин Анну и добавил. - Мы будем бороться. Мы будем сражаться за свою независимость.

Странно. Вроде бы кончился парад суверенитетов, притихло даже в Нагорном Карабахе, а здесь в тихом славянском городке - независимость. Я, пожалуй, встану под знамена Мишина. Именно независимость - это то, чего мне так не хватало в жизни.

- И что надо делать, - живо поинтересовалась я, уже влюбленная в перспективы своей будущей работы. Напрасно мама надеялась, что я остепенюсь - получу звание или должность. Но, впрочем, звание - может быть. Лейтенанта недействующей армии спасения.

- Мы должны разработать четкий стратегический план. Во-первых, стулья, - для военного положения он мыслил вполне логично. Здраво даже. По-хозяйски.

- Поэтому сейчас, когда здание освободится от трусов и предателей, мы пройдем к ним и заберем то, что принадлежит нам по праву. Обменяем.