Только кровью - Уильям Дитц

Звездное поле сузилось в вертикальную полосу, а затем и вовсе скрылось. Кто-то или что-то заглушил двигатели, погасил лампочки на пульте управления и огни в отсеках «Пеликана». Едва Генри переключился на аварийное энергоснабжение, как самодвижущийся кабель змеей выполз из своего металлического логова, протянулся вдоль «пеликаньего» бока, его конец видоизменился по образу чужого компьютерного порта и вошел в гнездо.

Пока искусственный интеллект оценивал это вмешательство и ждал распоряжений, его схватили, расшифровали и загрузили в тюрьму — пузырь-матрицу.

В хранилище содержались и другие искусственные разумы, многие из них были до такой степени далеки от человеческой технологии, что Генри не мог найти с ними общий язык. Но по меньшей мере одного создали люди. Его демонтировали с зонда дальнего плавания, съеденного два года назад. Он заговорил первым:

— Привет, дружище. Добро пожаловать в космическую мусорную корзину. Надеюсь, тебе нравятся трехмерные шахматы — больше тут почти нечем заниматься.

А корабль-разведчик, уверенный, что эвакуировал с плененного корабля весь интеллект, приготовил добычу к сведению и «спустил с цепи» армаду нано.

Джепп нащупал выключатель аварийного освещения и повернул его в положение «Вкл». Лампы засветились, хотя и слабее обычного.

— Почему нет тока? Что происходит?

Ответа человек не дождался. Навкомп, которому полагалось быть включенным, молчал.

Старатель расстегнул привязные ремни, покинул свое кресло, прошел по главному коридору в шлюз. Пять минут ушло на закрытие смотровой пластины шлема и проверку герметичности скафандра. Показания дисплея внутри шлема давали понять, что в этом нет необходимости — на борту чужого корабля был воздух, менее насыщенный кислородом, чем привычный человеку, однако дышать можно. Но что это за существа? Откуда взялись? Почему захватили «Пеликана»?

Джепп поднял смотровую пластину и огляделся. Слабый свет исходил только от навигационных огней «Пеликана». Старатель увидел его балки, словно китовые ребра, и плавно изогнутые панели корпуса. И почему-то не видать тех, кто взял Джеппа в плен. В чем дело?

— Эй, есть тут кто-нибудь?

Тишина. Она была страшна сама по себе, но все же предпочтительнее орды кровожадных инопланетных чудовищ.

Потом раздался громкий треск, и «Пеликан» осел.

Испуганный и не на шутку удивленный, Джепп поспешил к своему кораблю — оценить повреждения. Их не оказалось. То есть не оказалось повреждений в обычном смысле этого слова. Зато посадочная опора исчезла почти целиком! От нее осталась только культя с гладким срезом.

И в этот момент человек обнаружил ручеек металла, змеившийся прочь от «Пеликана» в окружающий мрак. Торопливый осмотр показал, что таких ручейков множество, и они бегут в разные стороны. «Пеликан» подвергался демонтажу на атомном уровне.

Раздался стон, подалась вторая опора, и «Пеликан» целиком рухнул на палубу. Тогда-то и сообразил Джепп, как важно спасти все, что удастся, — пищу, еду, медикаменты. Старатель кинулся в шлюз.

Следующие два часа он трудился наперегонки с нано. И пока Джепп выносил все, что могло ему понадобиться, нано разбирали его корабль.

В первую очередь старатель заботился о съестном, боясь, что микроскопические роботы оприходуют и продукты, но, наномашины ни к чему, кроме самого «Пеликана», интереса не проявляли. Это было вполне логично — иначе бы нано слопали собственный корабль. Джепп сумел вынести изрядное количество пищи, всю воду, для которой нашлись емкости, медикаменты и, поскольку никто не возражал, метатель стрелок.

Как только все это было благополучно уложено в груду, пришло время позаботиться о ящике с переносными фонарями, портативном генераторе, который еще можно было 3 вернуть к жизни, и довольно мощном компьютере. Тут огни! погасли — хищные нано добрались до аварийных силовых! установок.

Джепп поводил лучом фонаря по обломкам, проклял тех, кто его поймал, и попятился. Наноручейков были уже десятки, все они соединялись перед одним из коридоров и исчезали дальше во мгле. Старатель пошел за переплетающимися струйками под арку, затем — по воронкообразному коридору. Тот угрожающе сужался, и вскоре Джеппу пришлось остановиться. Металлический поток превратился в огромную змею, в серебристую псевдоподию, пульсировавшую, будто живая. Джепп обернулся: его корабль и заключенная в нем находка таяли, растекались.

Старатель вернулся в трюм, к останкам корабля. К бессильной ярости примешивался страх, но Джепп не желал его замечать.

— Ну, ладно, вы победили. Что дальше?

Корабль-разведчик услышал бессвязные звуки и уловил, в своем чреве движение. Однако решил не обращать внимания. У корабля было топливо, была цель и способы ее достичь. Чего еще может желать любое живое существо?

3

И взял я в руки свои

Эти людские волны,

И волю свою

Звездами в небе начертал.

Расположенный близ Лос-анджелесского космопорта бар был доступен самой разнообразной публике. Над столами неоновыми облаками плавал дым. В зале хватало посетителей, в том числе группа клонов, парочка длинных и тощих двеллеров и несколько легионеров-наа.

Танцоры, среди которых преобладали люди, корчились в окружении специально для этой цели созданных голограмм. Музыка (преимущественно нечеловеческая) рвалась из прихотливо сконструированных «звуковых ячеек».

Полковник Леон Харко носил мундир легионера уже тридцать с лишним лет и в любом другом облачении чувствовал себя неловко. Благодаря знакам отличия, шевронам выслуги лет, эмблемам подразделений, наградам и (как же без них?) татуировкам, опытный глаз мог прочитать форму легионера, как книгу. Достаточно одного взгляда, чтобы определить место человека в иерархической лестнице, узнать его военную профессию, вычислить, к какой именно службе он принадлежит, и понять, с кем он знаком.

Простота и ясность всегда были Харко по душе, и в цветастой рубашке, черных брюках и сандалиях с пряжками он казался себе, по крайней мере, неуклюжим увальнем, если уж не полным кретином.

Двое напротив Харко тоже чувствовали себя явно не в своей тарелке. Плохо сидевшая на них одежда никак не вязалась с короткими стрижками и сплошным узором татуировок на руках.

В совокупности за плечами этих солдат было сорок пять лет службы, они «демобилизовались» полгода назад и не испытывали по сему поводу особой радости.

Стойка бара давала какое-никакое уединение, но все же не столь надежное, чтобы обсуждать планы мятежа. Поэтому они разговаривали с оглядкой.

— Ну и как оно? — спросил Харко.

Бывший штаб-сержант Кори Дженкинс ухмыльнулся, сверкнув в темноте безупречными зубами.

— Зеленая улица, — ответил он, едва не добавив привычное «сэр». — К кому бы мы ни подошли, все готовы записаться в нашу команду. Когда наступит время, на них можно будет положиться.

— Не на всех, — хмуро сказал второй. — Трое отказались.

Харко посмотрел на этого человека. В одном подразделении им служить не приходилось, но так уж сложилось, что в Легионе все про всех знают или думают, что знают. Главный сержант Лопа был, судя по всему, крутым малым.

— И?..

Лопа пожал плечами:

— Больше не откажутся. Все улажено.

Харко заглянул в блестящие черные глаза и понял, что трое, о которых шла речь, мертвы. Еще одна трагедия легла на целую груду предыдущих. И все же Лопа прав. Дело идет к войне, для тех, кто предпочитает сидеть на заборе и глядеть на драку, нет места под солнцем. Legio patria nostra — «Легион — наша Родина». Никогда еще эти слова не звучали так справедливо, как теперь.

Специально для микрофонов, которые могли улавливать его слова, офицер сказал: — Как насчет инструментов? Все необходимое раздобыли?

Лопа подумал, что на складах полно краденого оружия — кое-что добыто с попустительства Мэтью Пардо, остальное доставили сотни сочувствующих. Есть и штурмовые винтовки, и ракетометы, и многое другое. Уже не говоря обо всем, что готовы принести с собой боевые подразделения.

— Да, сэр. Хватит, чтобы дело сделать.

Харко предпочел не отреагировать на оплошность собеседника.

— Прекрасно. Не забывайте, главное — дисциплина. Мы ведь хотим перестроить, а не сломать.

Лопа кивнул, но про себя отметил, что полковник, конечно, козел. Лес рубят — щепки летят. Харко это должен знать. А еще он должен смотреть правде в глаза.

Дженкинс потягивал пиво — пресное, с привкусом меди.

— И когда же начнем?

— Скоро, — ответил Харко. — Очень скоро.

Рамантианский корабль вышел из гиперпространства, послал в эфир дипломатический шифр высшего приоритета, и был выведен на специальную экваториальную орбиту. Сто шестьдесят два капитана грузовых судов (некоторые из них прождали своей очереди больше недели) прокричали в гарнитуру комсвязи все, что они об этом думают. Больше всего досталось лунной базе Управления орбитального контроля. Да черт побери, они там что, совсем спятили?! Обслуживать жука прежде людей!