Волна страсти - Мэри Патни

– Ты только приехал и сразу уезжаешь, – сказала Бет, у которой губы задрожали от разочарования. Кеннет почувствовал себя неловко. Его бедная сестричка слишком долго оставалась одна. Внезапно ему в голову пришла неплохая мысль.

– Когда на прошлой неделе я останавливался в Лондоне, то встретился там с одним из приятелей, Джеком Дэвидсоном. Я писал тебе о нем. После ранения в битве при Ватерлоо у него не действует правая рука, и сейчас он словно сорвался с цепи. Однако он хороший парень: младший сын сквайра и хорошо знает сельское хозяйство. Если ты не возражаешь, я попрошу его пожить здесь. Он может пока поработать управляющим. Пусть он осмотрит поместье и наметит план работ. Может, нам еще удастся спасти Саттертон.

– Думаю, мистер Дэвидсон очень пригодится здесь, – ответила Бет потупившись. – Но в таком случае мне придется пригласить компаньонку. – Бет задумалась. – Пожалуй, я напишу кузине Оливии. Она непременно приедет, если я поселю ее в самых лучших апартаментах.

– Вот и хорошо! – радостно воскликнул Кеннет. – Надеюсь, что и все другое скоро образуется.

Однако когда Кеннет поднимался по лестнице к себе в комнату, чтобы переодеться к обеду, настроение его было куда менее радостным.

Кто знает, как долго продлится сделка Фауста с Мефистофелем?

Глава 3

Сэр Энтони Ситон придирчиво осмотрел накрытый к завтраку стол.

– И это называется едой, – сказал он. – Наш французишка-повар заслуживает того, чтобы его немедленно выставили.

– Он уже уволен, отец, – сказала Ребекка Ситон, не поднимая глаз от альбома, лежавшего рядом с ее прибором. – Ты еще вчера его выгнал.

Отец нахмурился.

– И правильно сделал. Этого наглеца надо было уволить давно. Однако почему до сих пор не нашли ему замену?

– Для этого требуется время, особенно если принять во внимание, что все агентства по найму немедленно захлопывают двери, стоит мне приблизиться к ним. Мы так часто меняем слуг, что с нами никто не хочет иметь дела. Нам еще повезло, что судомойка умеет немного готовить.

– Ты так считаешь? По-моему, ты вообще не замечаешь, что ешь. – Сэр Энтони бросил на дочь сердитый взгляд. – Почему бы тебе самой не заняться хозяйством?

Зная, что настроение отца не улучшится, пока он не выпьет утреннюю чашку чаю, Ребекка отложила карандаш и стала наливать отцу чай. Она положила сахар, добавила немного молока и протянула отцу дымящийся напиток.

– Если я буду заниматься хозяйством, то не смогу помогать тебе в мастерской.

– И то верно. – Отец сделал глоток горячего чая. – Жаль, что сбежал этот сукин сын Морли. Он мало что смыслил в домашнем хозяйстве, но это лучше, чем ничего.

– Ты беседовал с молодым человеком, которого мистер Морли порекомендовал на свое место? – спросила Ребекка, уже заранее зная ответ. Лицо отца недовольно сморщилось.

– Безмозглый щенок. Мне он совершенно не подходит.

Ребекка тяжело вздохнула. Объявления о найме нового секретаря уже были разосланы в газеты. Поскольку у отца не хватало терпения беседовать с каждым из них, ей самой скоро придется столкнуться с полчищем претендентов. Оставалось только надеяться, что найдется подходящий человек, и чем скорее, тем лучше.

– Два агентства обещали мне прислать сегодня хороших поваров. Бог даст, один из них нам подойдет.

Отец положил на тарелку два кусочка ветчины.

– Хотелось бы надеяться, что это не будет очередной артист не от мира сего, меньше всего заботящийся о своем прямом деле.

– Постараюсь не брать такого, – сухо ответила дочь. – Достаточно с нас одного темпераментного художника.

На лице отца внезапно появилась улыбка, которая обезоруживала даже его врагов.

– Правильно – это я. – Он заглянул в альбом дочери. – Над чем ты сейчас работаешь?

Ребекка протянула альбом отцу.

– Я пытаюсь нарисовать Даму с озера[1]. Как ты находишь эту композицию?

Отец внимательно изучил рисунок.

– Интересно задумано: наполовину нимфа, наполовину воительница. Мне нравится, как она держит меч и ее волосы относит течением.

Это была высокая оценка, данная сэром Энтони Ситоном рисунку своей дочери, который обычно бывал очень резким, когда дело касалось искусства. Ребекка встала из-за стола, надеясь в душе, что ее отцу удастся найти подходящего секретаря, и это дало бы ей возможность поскорее приступить к новой картине.

Ребекка намеревалась сделать только несколько набросков своей будущей картины «Дама с озера», но так увлеклась, что не заметила, как наступил полдень, а ведь ей предстояло дать еще несколько объявлений в газеты по поводу секретаря. Однако время ушло, и она безнадежно опоздала. Пропади все пропадом! Настроение было испорчено, и, что хуже всего, работа над картиной не клеилась.

Ребекка поднялась и потянулась, разминая затекшие руки и спину, затем пересекла комнату с наклонным потолком и подошла к окну, не выпуская из рук альбома. Ее мастерская занимала половину мансарды и была для нее святая святых. Никто не мог зайти сюда без ее разрешения, даже отец.

Ребекка села у окна. Дом стоял на углу, и ей были хорошо видны обе улицы. На Хилл-стрит стояли соседские слуги и отчаянно флиртовали. Служанка с дерзкими глазами заманивала в свои сети смазливого юношу-лакея.

Ребекка раскрыла альбом и быстрыми штрихами нанесла на лист высокую шею девушки и ее дразнящие глаза. Со временем она намеревалась сделать серию портретов влюбленных. Может быть, таким образом она и сама сумеет разобраться в этом загадочном и заманчивом чувстве.

Снова выглянув в окно, она увидела уличного торговца фруктами, выкатывавшего свою видавшую виды тележку на Уэвертон-стрит. Этот оборванный старик был постоянным обитателем здешних мест. Отец не раз приглашал его позировать для своих крупномасштабных полотен. Тележечнику очень льстило, что таким образом он прославится в веках.

Ребекка собралась покинуть свое место у окна, как вдруг заметила человека, сворачивающего с Уэвертон-стрит. Он привлек ее внимание своей походкой: решительной, уверенной и несколько надменной. И хотя он был одет как джентльмен, своим крепким телосложением он больше походил на простолюдина. Такое странное сочетание показалось художнице очень интересным.

На углу Хилл-стрит человек остановился. У Ребекки захватило дух, когда он повернулся и она увидела его лицо. Незнакомец не был красивым, скорее наоборот. Черты его лица были резкими, почти грубыми; вдоль одной щеки до самых темных волос тянулся тонкий рубец, и все же во всем его облике чувствовалось врожденное благородство. Ну вылитый пират с Мейфера[2]. Ребекка не могла отвести от него глаз.