Когда шатается трон - Андрей Ильин

– Вот и я про то. Негоже армии на каких-то особистов оглядываться. Армия должна быть сверху. Армия и партия.

– И народ.

– И народ! Народ и армия едины! И партия, которая по заветам Ленина. И чтобы министр обороны – кремень. Вроде тебя, Георгий. А может, и ты! Чтобы по достоинству и заслугам! А не какое-то шмотье в морду, и протокол на стол.

– Не знаю… Мы люди военные, но если партия скажет…

Ну вот и сложилось. Потому что прозвучало. Утром все про всё забудут или сделают вид, что забыли, но все всё услышали, и когда придёт время… А оно придёт. Потому что бессмертных не бывает… И незаменимых тоже.

* * *

Думает Пётр Семёнович, потому что жить хочет. Желательно долго, пусть даже несчастливо. Главное, долго. А долго живёт тот, кто нос по ветру держит, как собачка гончая.

Куда Лаврентий Павлович гнёт, что хочет, зачем их сюда притащил? Темнит, ничего не рассказывает и даже не намекает. Но если судить по ксивам и по оружию, которого на полк хватит, дело их ждёт горячее. Там, за забором. Скорее всего, в Москве, коли их сюда привезли. Собрал стаю, кормит, поит, натаскивает, чтобы в нужный момент спустить. И кого он ими травить станет? Вряд ли блатных или контриков, для того у него МГБ имеется. Тогда кого?..

Не верит Пётр Семёнович товарищу Берии, хотя и под ним ходит и верой правдой служит. Потому что бывший зэк, который до войны свой пятерик тянул, кайлом землицу мёрзлую долбя и с ворами на ножички сходясь. Всяко бывало – еле живым выбрался, спасибо товарищу Берии – вынул с кичи. Но «спасибо» – не повод головы лишаться. Не склонны зэки к преданности и не испытывают излишней благодарности, кто в такие сопливые игры играет, тот первый кони двигает. Умри сегодня ты, завтра я – вот их главный лозунг. Понял и принял его – жив будешь. А если за каждого по совести впрягаться, то быстро на пере подвиснешь или в тенета к куму угодишь.

Вот и думает Пётр Семёнович, кумекает. У него, конечно, шесток не велик, но и с него кое-что разглядеть можно. Шатает страну – хозяин стар, болезни его одолевают. Не сегодня завтра… А он как гвоздь, на нём единственном страна держится, вырви – всё посыплется. Пока товарищ Сталин жив – страна стоять будет. Сколько заговоров против него в тридцатых плели и военные, и троцкисты, и бывшие революционеры-каторжане со стажем, на волоске власть висела – дунь, и нет ее. Как он проскочить в это игольное ушко смог, не понять, видно, сам господь его вел. Война, конечно, хозяина подняла, доказав его правоту. Кабы те, другие, верх взяли, нынче все под немецкими и японскими сапогами спины гнули, почище, чем на Беломорканале. Велик товарищ Сталин. Но стар. От всей стаи ему не отбиться. Передовицы в газетах, конечно, бравурные, про власть народа и монолитность партийных рядов, но только кого та медь убедит? Помрёт хозяин или просто от дел отойдёт, соратники враз друг с другом сцепятся, власть деля, потому что нет достойных вожаков, все – шавки-пустолайки. У зэков глаз намётан, они умеют начальство по характерам отличать, без этого на зоне не выжить. Единственный кто подходит – Берия, и народ его, хоть недолюбливает, приемником вождя считает, этот, может быть, и вытянет… Для того он их сюда, как видно, и подтянул. Только вряд ли у него что выгорит – второй грузин во главе страны – это перебор. Да и зуб на него у каждого имеется, многим он дорожку заступил. Нет, обломают его и, значит, ставить на него нельзя.

Но даже если он победит, то вряд ли им от этого полегчает. Высоких должностей им не выслужить, на то у товарища Берии свои кадры имеются, которые он в топку не бросит. Туда – их пошлют. Пушечное мясо они, пехота, которую никто жалеть не будет, и даже медальки на грудь не повесят, потому как беглые зэки – это отребье человеческое. В лучшем случае – по домам распустят, рты «зашив». А в худшем… В худшем, если им поработать придётся, то от них избавятся – кому лишний компромат нужен? Тем более, они уже и так покойники. А вот с ним… Его первого в расход пустят, как самого осведомлённого. Тут без вариантов – руки, сделавшие грязное дело, рубят по плечи. Или сразу по шею. И как бы товарищ Берия не улыбался и по плечику его не стучал, обманываться нельзя. Эта работа будет последней: либо его те, либо другие. Либо в лоб, либо в затылок – дырка в черепушке всё равно будет одинаковой, со смертельным сквознячком.

Так мыслит Пётр Семёнович… Как зэк, который никому не верит, никого не боится и ни у кого ничего не просит, надеясь только на себя и свой фарт.

И что теперь делать? Может, в бега податься, документами прикрывшись? Но далеко не убежать – до первого постового. Велика Страна Советов, но только на каждом углу глаза краснопёрых или их добровольных помощников. Каждый кассир или кондуктор трамвайный тебя по ориентировке опознает и сдаст.

А если всем врассыпную, чтобы у погони глаза разбежались? Вдруг удастся проскочить? Только погоня та тысячеглазая, от неё за чужими спинами не спрятаться. Нет, пока товарищ Берия при власти, он их в любой щели отыщет и как тараканов сапогом эмгэбэшным придавит – ксивы их, может, и натуральные, но все на карандаш взяты. И еще родственники на короткий поводок посажены… Некуда родным бежать. И ему тоже. Остаётся лямку тянуть, ждать и надеяться. А это зэки умеют. Без надежды зэку никак, одной только надеждой он и жив! И одним днём…

* * *

– Студент, ко мне! Какого… ты сопли на кулак крутишь – в полную силу дерись, не на танцах с бабой жмёшься. Ну!..

Удар!.. Удар!..

– Сильнее!

– Так он лежит.

– И что?

– Лежачего не бьют.

– Ну да, верно, не бьют – добивают. Или ты хочешь ему спину подставить? Если твой враг упал – топчи его, встать не давая, бей каблуком в лицо или горло ломай. И даже когда считаешь, что тот умер – бей, чтобы убедиться, что он мёртв! Так блатные дерутся, подранков дорезая. Я видел, я сам с ними в бандах на ножичках сходился и резал, даже если у