Мои прошлые жизни. Ченнелинг - Надежда Игамова

Возлюбленный Крайон, прошу тебя, расскажи, пожалуйста, о моих прошлых жизнях.

Да понял я, пиши,Я ранее тебе поведал,О жизнях прошлых ты просила написать,Я дал ответ, он полон был пойми меня.

Что мать твоя все беспокоится о детях,Она приходит слезно говорит,Чтоб передал привет и слово это,Оно вас как – то воодушевит.

Я славлю небеса, они велики,И замысел творца я воплощу,Диктую я поэму эту,О жизни прошлой рассказать хочу.

Пиши, есть бури и ненастье,Они порой приходят все в ваш дом,И утешенья нет, ведь не прекрасны,А слезы льются, полон беды дом.

Ты себя так корила и винила,Что смысла нет в любви и жизни той,Поэтому всегда себе велела,Тот праздник обходила стороной.

Где веселились, празднуя победу,И величаво говоря тосты,Толкали люди речи и напевы,Все были очень с дальней стороны.

Ты выросла в семье не самой бедной,И радовалась жизни, как и все,Свои творенья выбрала на деле,Чтоб возносить творца в борьбе и тьме,

Не удавалось сразу разлучить вас,Ты шла уверенно, руки, возведя,Смотрела в небо, преклонив колени,И славила молитвой небеса.

Порывы ветра пронеслись повсюду,Ты помешала той кромешной темноте,И за руки вели тебя поныне,Ты здравствуешь людей тех горячо.

Они тебя тащили и просили,Чтобы не говорила те слова,О царстве божием было им не мило,И затыкали рот, чтоб молча, шла.

Ты им пыталась донести о мире,Что существуют небеса и свет отца,От этих слов они тебя сильно били,И говорили, что это ерунда.

Те казнь они придумали большую,И волоком тащили на заре,Народ весь поднимался было видно,Как радуются, что ты вся в крови.

Подан был знак, и двери распахнулись,И вышло серо – белое лицо,От изумленья, что тебя избили,Тот человек упал ему в лицо,

Полили из ковша воды прекрасной,Он медленно перед тобою встал,И говорил такие очень речи,Чтоб отказалась только не упрямь.

Зачем нести тебе те белы речи,И свет небесный он зачем тебе,Тебя за это сильно искалечат,И будешь на суку висеть во тьме.

Но ты ему опять все повторила,Что небеса есть жизнь и в мире том,Божественная чаша есть прекрасна,Что нам ее испить всем суждено.

Не понимал народ, велики речи,И шел толпой тебя, чтоб разорвать,Ты объясняла и молила речи,Нельзя было в миру тогда сказать.

Все словно одурманенные птицы,Сорвались со своих мест и тогда,Пинали, разрывали тя на части,А ты просила дивного творца,

Остановить сейчас же преступленье,Ведь замысел божественный несешь,Не слушали тебя и с остервененьем,Избили до крови и канув в ночь,

Повесили тя на суку деревьев,И слезно тишина была тогда,Снимала тебя с петли без забвенья,Какая – то женская рука.

Она просила так тебя молила,

Конец ознакомительного фрагмента.