Здравствуйте, братья! - Юрий Шпаков

— Еще одно откровение! Знаешь, это уже становится забавным.

— Ты думаешь? Послушай одну небольшую семейную историю. За достоверность ручаюсь, потому что героем ее является мой собственный прадед. Сохранились его письма, и по ним можно судить, что это был очень веселый, жизнерадостный человек. Но когда он попал в похожую ситуацию, то стал убийцей. Убил своего товарища совершенно хладнокровно, как говорят юристы, с заранее обдуманным намерением. Дело в том, что они были вынуждены зазимовать однажды на богом забытом островке на Крайнем Севере. Оказались одни в крошечной избушке, отрезанные от всего мира. Не знаю, с чего все началось, но уже через несколько недель оба отчаянно возненавидели друг друга. Представляешь, какая эта ужасная пытка — жить рядом с человеком, который противен тебе до тошноты, чье слово, любое движение раздражают и бесят. А у них было нечто подобное. Почти восемь месяцев длился этот кошмар. О, даже подумать страшно, как день за днем росла их взаимная ненависть, как теряли они человеческий облик. Да, потешили они тогда дьявола! И, наконец, случилось неизбежное. Мой почтенный предок пристукнул своего компаньона. Потом было объявлено, что тот умер от цинги — обычная полярная версия. Но на склоне своих дней старик написал подробную исповедь, которая и сейчас хранится в нашей семье. Ее нельзя читать без содрогания-такие там открываются мрачные бездны, скрытые в душе человека...

Борис усмехнулся.

— Ты опасаешься, что в тебе вдруг заговорит кровь прадеда?

— Не в том дело. Просто эта история кажется мне удивительно точной схемой человеческих взаимоотношений. Два зверя выжидают момент, чтобы вцепиться друг другу в горло. И все. И никаких слюнявых разговоров о вечном мире. Кстати, тебе не приходилось читать о лекциях знаменитого Нансена? Назывались они многозначительно: «То, о чем мы не пишем в книгах». Великий норвежец прямо заявлял, что во время дрейфа «Фрама» он больше всего натерпелся из-за своего штурмана Иоганеса. Не голод, не холод — человек, товарищ по походу оказался главной опасностью! Полтора года они не разговаривали между собой. Если и обращались раз в неделю, то строго официально: «господин начальник экспедиции», «господин главный штурман». А другой полярный исследователь, Ричард Берт — тот даже отправился к Южному полюсу в одиночку. По той же самой причине: сам с собой не поругаешься.

— Хватит! — вдруг взорвался Борис. — Если ты поставил своей целью доказать на практике эту теорию — зря тратишь силы. У меня нет ни малейшего желания поддерживать бессмысленные ссоры. И давай-ка прекратим пустой разговор. Меня ты ни в чем не убедил, да и сам скоро поймешь, насколько ты заблуждаешься, какая у тебя, извини, каша в голове. А пока можешь вести себя, как угодно. Мне же некогда, буду работать. Завтра надо закончить камеру.

И он демонстративно взялся за инструменты. Смит хотел еще что-то сказать, но раздумал. Повернулся и пошел, вызывающе насвистывая, сунув руки в карманы. Борис проводил его долгим взглядом.

4. Опушка зыбкого леса

(Запись в диктофоне)

 Не так страшен черт, как его малюют! Сутки, которые я провел в лаборатории, не пропали даром: совершенно точно удалось доказать, что местные микроорганизмы для человека не опасны. Универсальная вакцина защитит нас от бактерий планеты точно так же, как и от всех земных. Таким образом, мы сможем выходить наружу даже без скафандров, можем спокойно дышать забортным воздухом. Опасаться надо лишь крупных хищников, а против них у нас защита найдется.

И вот я собрался на первую вылазку. Надел гепталоновый костюм, по прочности почти не уступающий скафандру, металлопластовый шлем. К воротнику пристегнул добавочный микрофон-буду на ходу описывать все, что увижу. На всякий случай захватил термос, немного еды. Хоть и планирую всего получасовую экскурсию, надо быть готовым ко всему-планета каверзная.

Смотрю на себя в зеркало и не могу удержаться от улыбки. Вид такой, словно собрался на войну. За спиной разрядник, на боку — лучевой пистолет. Но иначе нельзя, здесь ни на минуту не выпустишь оружие из рук. Конечно, не очень-то хочется сразу же начинать боевые действия, однако боюсь, что меня быстро к этому принудят. Население тут, судя по первым наблюдениям, настроено весьма агрессивно...

Роберт мой монолог не слышит. Он сейчас сидит в центральной рубке, решил следить за моей экскурсией на экране. Я не просил об этом — после того памятного разговора наши отношения несколько натянуты. Разговариваем вроде бы и по-прежнему, но от былой сердечности нет и следа. Все-таки меня очень задел его бессмысленный бунт. Но думаю, блажь со временем пройдет, и мы окончательно помиримся. Смешно — остались вдвоем в целом мире и еще станем что-то делить. Нельзя же всерьез принимать его разглагольствования о свободе личности, беспечной жизни рантье. Воспитание сказывается, вот и все.

Приказ по кораблю отдавать не стал, хотя это и требуется по Уставу. Сделал лишь короткую запись в бортовом журнале. Пусть Смит тешится своей свободой... Но я уверен: если со мной случится какая беда, он ни на минуту не задумается, бросится на помощь. Скажу откровенно — мне даже хочется это проверить. Не очень хочется, но все же... Ведь если такое произойдет, вся наша размолвка моментально забудется, а ради этого можно и рискнуть собой.

...Свершилось! Впервые в истории нога человека ступила на поверхность планеты чужой звездной системы. Хоть и стараюсь настроить себя на несколько иронический лад (куда уж нам до помпезного ритуала первопроходцев!), все равно не могу сдержать волнения, гулких толчков сердца. И опять хватают за душу, выбивают из колеи мысли о погибших друзьях. Мысли, от которых мне никогда не избавиться!

Да, случилось так, что я вступаю в этот незнакомый мир один. Под ногами у меня алая, удивительно сочная трава, вокруг — огненные заросли, над головой — белесое, с дюралевым отблеском небо и ослепительно-синее, непривычное солнце. Я вдыхаю пряный воздух, насыщенный мириадами запахов, в лицо мне бьет жаркий упругий ветер. Трудно будет забыть когда-нибудь эти неповторимые минуты...

Первые шаги. Вокруг настороженная тишина, все живое где-то попряталось. Я недаром выбрал полуденный час — хищники здесь особенно активны в сумерки и по ночам. Но палец все равно лежит на спуске. В зарослях наверняка притаился не один грозный противник, а мне хочется добраться до ближнего леса. Интересно, отсюда он выглядит совсем иначе, чем на экране. Кажется, будто там волнуется огненное море. Кроны неразличимых деревьев образуют сплошной шатер, и их очертания все время меняются, словно лес сотрясает лихорадочная зыбь. Неужели от ветра? Он сейчас почти стих, кусты на берегу чуть колышутся. А там — появляются и вновь пропадают высокие жаркие валы. Странно. Но разве это первая загадка, которая ждет меня здесь?