Ганнибал (др. перевод) - Харрис Томас

– Сказал только, что желает, чтобы за ним сохранили все привилегии. Настали очень опасные времена, Джек.

Они бежали рядом, изредка поглядывая друг на друга. Ритм бега немного ускорился. Краем глаза Крофорд видел, что Директор наблюдает за его физическим состоянием.

– Сколько вам лет, Джек? Пятьдесят шесть?

– Точно.

– Значит, еще год до отставки по выслуге. Многие уходили в сорок восемь и в пятьдесят, когда еще могли рассчитывать на другую работу. Вы к этому никогда не рвались. После смерти Беллы вы хотели, чтобы у вас не оставалось свободного времени.

Когда они пробежали полкруга, а Крофорд так и не ответил, Директор понял, что ляпнул что-то не то.

– Не думайте, Джек, что я отношусь к этому легко. Дорин недавно говорила…

– Нам еще многое предстоит сделать в Квонтико. Надо произвести общее подключение к Интернету, чтобы им мог пользоваться каждый коп. Впрочем, вы это видели в предложениях по бюджету.

– Джек, вам хотелось стать Директором?

– Нет. Я никогда не считал, что это моя работа.

– И вы правы, Джек. Эта работа не для вас. Вы не политик и просто не могли бы быть Директором. Вы, Джек, не могли бы стать Эйзенхауэром или Омаром Брэдли[6]. – Он знаком предложил Крофорду остановиться, и продолжил:

– Но зато из вас получился бы отличный Паттон[7], Джек. Вы вели бы их через ад, а они бы вас боготворили. Я этим даром не обладаю. Мне всех приходится подгонять кнутом.

Танберри быстро огляделся, подхватил со скамьи полотенце и набросил его себе на плечи, что сделало Директора похожим на выносящего смертный приговор судью. Однако взгляд его при этом оставался безмятежным.

Некоторым людям, чтобы произвести впечатление, надо демонстрировать свой гнев, подумал Крофорд, следя за тем, как двигаются губы Директора.

– Что же касается покойной миссис Драмго, с ее пистолетом, подпольной лабораторией и младенцем на руках, то Комитет юридического контроля требует жертв. Они желают, чтобы это была живая, трепещущая плоть. Того же ждут газеты и телевидение. УБН просто обязано кинуть им большой кусок мяса. Так же как и УКАТО. Нам тоже придется кое-что швырнуть. В нашем случае их удовлетворит и кусок курятины. Крендлер считает, что если мы отдадим Клэрис Старлинг, то нас оставят в покое. Я с ним согласен. Наркоборцов и алкогольно-табачных оружейников следует публично выпороть за планирование операции. Старлинг же просто нажимала на курок.

– Но Старлинг стреляла в убийцу полицейского. Кроме того, Драмго выстрелила в нее первой.

– Кто что видел, Джек! Неужели вы этого не понимаете? Публика не видела, как Эвельда Драмго стреляла в Джона Бригема. Публика не заметила, что Эвельда первой нажала на курок. Чтобы это увидеть, надо знать, на что смотреть. Зато двести миллионов, из которых треть являются избирателями, видели Эвельду Драмго сидящей на мостовой и закрывающей своим телом ребенка. Они ужаснулись, увидев, что пулей у мамочки разнесло мозги. Помолчите, Джек, – я знаю, что вы некоторое время назад хотели сделать Старлинг своей протеже. Но она несдержанна на язык, Джек, и сразу не поладила с некоторыми людьми…

– Крендлер – дерьмак.

– Слушайте и молчите, пока я не закончил. Карьера Старлинг, так или иначе, зашла в тупик. Она будет уволена административным решением без взыскания. Бумажная работа в конторе для меня выглядит не хуже, чем перекличка в положении «смирно». А без работы она не останется. Вы, Джек, совершили в ФБР великое дело – создали Отдел изучения моделей поведения. Многие в нашей Конторе считают, что если бы вы более энергично отстаивали свои интересы, то занимали бы не пост начальника отдела. Вы, по их мнению, заслуживаете гораздо большего. Я первый готов это произнести публично. Вы, Джек, завершите свою карьеру на посту заместителя Директора. Я вам это обещаю.

– Если я останусь в стороне от этого дела?

– Если события будут развиваться предначертанным путем, а в королевстве сохранится мир, то ваше повышение, Джек, обязательно произойдет. Взгляните-ка мне в глаза, Джек.

– Слушаю вас, Директор Танберри.

– Это не просьба, Джек. Это – прямой приказ. Держитесь от этого дела подальше. Не отказывайтесь от новых возможностей. Нам всем иногда приходится смотреть в сторону и делать вид, что ничего не происходит. Я сам неоднократно был вынужден так поступать. Я понимаю, насколько это тяжело, и знаю, что вы сейчас чувствуете.

– Что я чувствую? Я чувствую, что мне надо принять душ, – сказал Крофорд.

Глава 5

Старлинг была хорошей хозяйкой, но ей не хватало методичности. На ее стороне домика, который они занимали вместе с Арделией, царила чистота, и она могла найти любую вещь, но в то же время дела имели тенденцию накапливаться. Это могло быть стиранное, но не разобранное белье или большая гора журналов, для которых на полках не осталось места. С невыглаженной одеждой она смирялась, так как считала себя мировой рекордсменкой по скорости глажения, да и наряжаться ей приходилось очень редко.

Но когда ей хотелось настоящего порядка, она через общую кухню отправлялась на территорию Арделии Мэпп. Если Арделия была дома, то Старлинг обращалась к ней за советами. Советы эти, как правило, оказывались весьма полезными. На тот случай, если Арделия отсутствовала, между ними имелось соглашение: Старлинг может сколько угодно предаваться размышлениям в атмосфере полного порядка, при условии, что ничем данный порядок не нарушает. Вот и сегодня Старлинг сидела на половине Арделии. Это было жилье, в котором постоянно ощущалось присутствие его владельца.

Старлинг смотрела на заключенный в самодельную рамку страховой полис бабушки Мэпп. Этот полис висел здесь на стене точно так, как он когда-то висел в хижине, когда бабушка арендовала землю у фермера. Полис украшал стену и в дешевой квартире, где прошло детство Арделии. Бабушка продавала овощи и цветы, экономила каждый цент, чтобы вовремя внести очередной страховой взнос. В итоге старушка под залог своей страховки ухитрилась получить ссуду, которая помогла Арделии преодолеть последнее препятствие на ее нелегком пути в колледже. На стене висела и фотография миниатюрной старой женщины в платье с белым крахмальным воротником и соломенном канотье на голове. Женщина даже не пыталась улыбнуться, а из-под полей шляпы смотрели ясные, исполненные древней мудрости глаза.

Обращаясь к прошлому, Арделия ежедневно черпала новые жизненные силы. Вот и для Старлинг настало время сделать то же самое. В лютеранском приюте в Бозмене девочку не только кормили и одевали, но и привили ей навыки достойного поведения. Но сейчас этого было недостаточно, сейчас она хотела прислушаться к голосу крови.

Что ты имеешь за душой, если происходишь из нищей белой семьи и родилась в таком месте, где Реконструкция[8] завершилась лишь в конце пятидесятых годов этого века? Что ты имеешь в заначке, если родилась среди тех людей, которых именуют белой голытьбой, деревенщиной, в лучшем случае снисходительно – синими воротничками, или белыми бедняками с Аппалачей. Что может дать тебе силы, если даже сомнительные аристократы Юга, считающие физический труд унизительным, называют твоих сородичей белыми голодранцами. Может быть, то, что мы первыми задали им взбучку в битве у Булл-Ран? А может быть, то, что твой прапрадед отличился под Виксбургом, после чего тот забытый Богом угол стал навеки именоваться Язу-Сити?

Гораздо больше чести и еще больше смысла в том, если тебе удается преуспеть с той малостью, что ты имеешь – будь то жалкий клочок земли и хромоногий мул. Но ты должна дойти до этой истины своим умом, подсказывать тебе некому.

Старлинг преуспевала в Академии ФБР только потому, что ей не на кого было опереться в прошлом. Большую часть своей жизни она провела в различных учреждениях и выжила там лишь благодаря тому, что уважала эти заведения и повиновалась их правилам. Ей постоянно удавалось продвигаться вперед. Она добивалась стипендий и всегда играла в команде. Невозможность подняться по служебной лестнице в ФБР после столь удачного старта стала для нее чем-то новым и пугающим. Она беспомощно билась о толстое стекло, подобно угодившей в бутылку пчеле.