Мясо, прощай! роман дель арте - Борис Георгиев

Окончательно смёрзнув и проголодавшись, мы решили: самое время выбираться из лесу поближе к людям. Холод подгонял нас, человечьи и звериные следы на снегу мы теперь оставляли без внимания. Обычно подобная беспечность наказуема, и мы чуть было не поплатились; возле сельского магазинчика нас атаковал зверь: ни дать ни взять – обросшее шерстью полено, ростом с вершок, глупый писклявый щен неизвестной породы. Пристал к М, рысил за нею с настойчивостью заводной игрушки; с разбегу чувствительно тыкался мордой в ногу, скулил как плохо смазанное колесо тачки; преследовал нас чуть не до самой проходной. Гадая, как бы глупыша отвадить, чтоб не пришлось отгонять пинками – М это расстроило бы – я краем глаза заметил у проходной «Карнавала» автобусы и подумал: похоже, Л не солгала, в гостинице намечается корпоратив. Вот к чему официантки готовили зал. Я сообщил об этом М, она хотела ответить, но тут нас окликнули. «Эй, это ваш волкодав?» Средних лет женщина, поначалу я принял её за горничную, но после понял – местная жительница. Шла навстречу, остановилась; склонясь к щену, протянула руку. М ответила ей: «Нет, прицепился в деревне». «Странно, – разглядывая зверя, пробормотала женщина, – вроде я всех сук в округе знаю; не помню, чтоб какая была на сносях. Где вы его нашли?» «Возле магазина» «А! Ну тогда понятно, чьё это чудо. Ну-ка, пойдём со мной. Эй, ты! Недоразумение!» Она выпрямилась, причмокнула пару раз, будто понукала лошадь, и продолжила путь, с нами не попрощавшись. Щен поскакал следом за нею валкой рысью. М сказала:

– Экая глушь, суки наперечёт. Но если действительно заехал корпоратив, в ресторан не протолкнёшься.

Я повернулся к гостиничному корпусу – забор не помеха, двор просматривался насквозь.

У входа людно было, толпа, притом одни женщины. Арку из шариковых сердечек возле входных дверей зачем-то устроили, однако на свадьбу непохоже. Что за фантазия кому-то пришла в голову: приурочить корпоратив ко дню святого Валентина и этакую толпу женщин свезти автобусами в медвежий угол, где даже суки наперечёт?

– Баню они займут, – раздумчиво сказала М, поглядывая на шляпу, венчавшую крышу ресепшн. – Ну-ка, пойдём-ка!

Не я тащил её под руку, она меня. Скомандовала – пойдём-ка! – и увлекла за собою, как щена, но только я ведь не мохнатый глупый обрубок, кое-что понять способен. Не идёт у неё из головы утренняя история, и, хоть Луна состарилась и закатилась, придётся рассказать всё. Вот прямо-таки всё? Не так-то это просто. Я и сам до сих пор не понимаю, зачем…

Судя по выражению лица М, сауну у корпоративных дам она отвоевала. Надеюсь, хоть не придётся на голодный желудок.

13.02.2015, пятница, 14:05, «Карнавал», ресторана «Венеция»

В ресторан мы прорывались с боем через плотный строй гёрлов. Пока М изучает меню, запишу… О, господи! Этой только здесь не хватало. Откуда взялась? Вот несчастье!

Глава без номера

История с одним неизвестным

– Саныч! – крикнул экспедитор, водрузив кокакольную упаковку поверх двух других, с пепси и спрайтом. Рукавом отёр лоб, выглядел довольным: ещё одна точка и всё на сегодня. – Саныч, принимай!

Михаил Александрович Вяземский, частный предприниматель, пребывал на заднем дворе крохотного своего сельского минимаркета со звучным названием «Била Хата», занимался важным делом, требующим личного участия: за шашлыком глаз да глаз. Пришлось отвлечься, приём товара тоже не состоится сам по себе, Лидку-реализаторшу пришлось накануне уволить. Тяжёлые времена. Михаил Александрович вздохнул, отложил опахало, отставил бутылочку с разведённым яблочным уксусом и нехотя взошёл по трёхступенной лестнице в подсобку. Глянул на толстомордого, довольного Тёму, покачал головой и взялся сверять привезенное с заказанным, возя пальцем по накладной.

– Где тушняк в стекле? – спросил он строго.

Артемий глянул – нет ящика, – но не очень-то озадачился, сказал: «А, да, прощёлкал. Ща принесу», – и отправился за тушёнкой.

«Заныкать хотел? Непохоже на него, может и правда, прощёлкал. Рановато он расслабился, сегодня всего лишь четверг».

– Эй, ты чего?! – удивлённо заорал вдруг где-то там, на улице, Тёма. После уже со злобой: – Эй! Эй! Стой, зараза!

«Так орёт, будто ящик от него по углам нычится», – подумал Михаил Александрович.

– Стой, нищеброд! Ватник хренов! Догоню! Убью! – слышалось в отдалении.

Вяземскому стало интересно, за кем это, презрев обычную лень, гоняется Артемий. Он оставил подсобку; миновав торговый зальчик, вышел на крыльцо.

Тёма возвращался с пустыми руками, очевидно погоня не удалась. Щёки его горели огнём, он изрыгал проклятия. Добиться толку от него получилось не сразу, всё оборачивался через плечо и обкладывал по-чёрному похитителя.

– Две банки, а?! Упёр, с-сука! – с негодованием сообщил он, демонстрируя Вяземскому ящик. Тряс им с остервенением, будто оставшиеся банки были повинны в растрате.

– Ты остальное-то не раскокай. Занеси, – сухо посоветовал Михаил Александрович. – Машину можешь не закрывать.

– Ага, не закрывать!

– Я присмотрю.

– Сам занесёшь, – буркнул Артемий, выставив ящик на крыльцо. – Расплодили тут у себя ватников, сами теперь… Расписывайся.

– Я пишу четыре банки, а не шесть, – сообщил, расписываясь в накладной, Вяземский. – Ты прощёлкал, не я. Куда он делся, твой бомж?

– Мой?! – взвился Артемий. Вырвал из рук Вяземского ведомость, сопел носом, и видно: всерьёз его задело происшествие. – Откуда мне знать, где он в вашей сраной дыре квартирует?!

– Ты что же, догнать его не смог?

– Делать мне нехрен, бомжей гонять по выселкам! В переулок он свернул, к лесу. А ну как он там не один? Колорадов тут у себя развели… Ты чего лыбишься?! Думаешь, флаг вывесил – и все дела? Мы знаем, что вы тут умышляете. Погоди, Саныч, скажу кое-кому, не пришлось бы тебе…

Угрозу он до конца не довёл, грохнул дверью фургона, повозился с запором, залез в кабину, хлопнул дверцей и принялся терзать стартер утомлённой своей газельки.

Михаил Александрович не стал ждать, пока заведётся двигатель, закрыл обитую жестью дверь минимаркета. Подумавши задвинул засов. Откуда в четверг взяться покупателям? Кому надо из пришлых – пусть стучит, а местные – те знают, где искать хозяина.

– Саныч, ирод, ты сжечь его хочешь? – услышал он.

Припомнил – шашлык! – подумал – явились, голубчики. Решил: «Товар разберу после, ничего с ним не сделается», – и выскочил на задний двор. Лесники, Эльдар и Шура, встретили его агрессивно.

– Жертва всесожжения? – поинтересовался Эльдар, в прошлом историк, ныне кто-то там в лесхозе. Типичный дауншифтер.

– Ты чё, батя, нюх совсем потерял? – поддержал Шура, у коего из образования что-то среднее и корочки электрика.

Ни тот, ни другой, впрочем, к шампурам не прикасались, знали: за это можно по грабкам схлопотать от Саныча.

– Чего нюх, чего? – пробормотал Михаил Александрович, потянув носом. – Кипеш подняли на ровном месте. Всё как надо, в самый раз.

Он сгрёб шампуры, изобразив из них подобие двух павлиньих хвостов.

– Покупателя забалтывал? – спросил Эльдар, услужливо подставляя тазик, чтоб было куда снимать мясо.

– Товар принимал.

– И пивко, стало быть, к мясу будет у нас свеженькое, – голодно следя за манипуляциями Вяземского, вставил Шура.

– Хрен тебе, не мясо, – нелюбезно отозвался Вяземский, – если помидорок с лучком не нарубишь. И вообще, сегодня рыбный день.

– Рыбный – ещё туда-сюда, лишь бы не постный. Чего злой такой, батя?

«Лучше бы я сам помидоры нарезал, эта бестолочь и руки прорежет и нож сломает», – подумал Вяземский и ответил:

– С водилой погрызся, с Артемием.

– С Тёмкой, что ль? Чего этому бандере опять не так?

– Банки у него с тушняком из машины спёрли. Две.

– Да, это, конечно, потеря немалая, – Эльдар хохотнул. – Кто ж на такую дрянь позарился? В городе, на стоянке?

– Представь себе – прямо тут, возле магазина.

– Да ну?

– Вот тебе и ну. Бомж какой-то в фургоне шарил, пока Тёма сопли жевал у меня в подсобке.

– Никогда раньше такого не было, – заявил Эльдар.

«Ну как же не было, в девяностых каждую зиму на дачах кто-нибудь копошился. Косточка городская, ты тут без году неделя, а уже рассказываешь мне, что тут было и чего не было» – подумал Вяземский, но вслух не сказал.

– И не странно, – рассудительно продолжил Эльдар. – Устроили на востоке шабаш, теперь нахлебаемся досыта.

– Вот-вот, – поддакнул Шура, аккуратно опускаясь на выкрашенную в цвета государственного флага деревянную лавку. – Раздавили этот чиряк на востоке, теперь гной сюда потечёт, вот увидите. Так и скажи тому бандере, что если б не лезли они туда…

Вяземский перестал слушать. Рассуждения Шуры о внешней и внутренней политике лучше пропускать мимо ушей молча, дешевле выходит. Нельзя сказать, чтоб вполне успокоился, предчувствие близких неприятностей – мерзкая штука.