Новые крестоносцы - Олег Шабловский

ГЛАВА 4

Еще одно утро, или кое какие соображения о средневековой гигиене

Солнечный луч с трудом проник, сквозь цветные стеклышки узкого окна. Егор со стоном открыл глаза, некоторое время он лежал неподвижно, пытаясь сообразить, где он находится, и опасаясь потревожить гудевшую, как церковный колокол голову. Осторожно скосив глаза влево, на своем плече он с удивлением обнаружил мирно посапывающую белокурую головку.

— Таня? Вот блин!

Ляшков удивленно тряхнул головой и тут же вновь застонал, от нестерпимой боли. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, вылез из кровати и осмотрелся. Он находился в той же спальне, где они с Фридрихом вчера ухлопали барона. Свою одежду он нашел аккуратно сложенной на кресле.

Снаружи осторожно постучали.

— Кто? — простонал Егор.

Дверь приоткрылась и в нее заглянул Петер:

— Доброе утро, господин фогт, я принес вам умыться.

Ляшков удивленно воззрился на него:

— Ты с кем это сейчас разговариваешь?

Настала очередь удивляться слуге:

— С вами господин, вам помочь одеться?

— Не надо, я сам оденусь, а почему ты меня так называешь?

— Вчера на пиру господин начетник сказал, что вы наш новый фогт.

— Интересно — вдруг до Егора «дошло» — а ты, почему на русском говоришь?

— Моя покойная матушка, царство ей небесное, была русской.

— А чего раньше молчал?

— Меня никто не спрашивал, господин. Вам полить?

— Ты лучше скажи, в замке есть колодец.

— Конечно господин.

— Проводи меня к нему.

Ковыляя следом за слугой, Егор судорожно пытался вспомнить события вчерашнего вечера.

То есть, он отлично помнил бой, и начало пира, заданного Фридрихом в честь победителей, а вот дальше воспоминания обрывались. Что он говорил, что делал и как вообще оказался в спальне он совершенно не помнил.

Свежий воздух, и два ведра колодезной воды вылитых на него слугой, немного привели Ляшкова в чувство, но памяти не вернули.

— Петер, где остальные?

— Спят господин, а те кто проснулся, завтракать изволят в большом зале.

— Хорошо, пойдем туда, вздохнул новоявленный феодал.

За длинным столом в большой зале замка сидели Живчикова, Арсеньева и Щебенкин.

— Привет мученик, на полечись — Костя, подвинул Егору солидных размеров серебряный кубок с красным вином.

— Как самочувствие господина фогта — ехидно поинтересовалась Лена.

— И ты туда же — недовольно пробурчал Ляшков, несколькими жадными глотками опустошая кубок.

— Может быть, хоть вы мне что ни будь, объясните — продолжил он уже более миролюбиво, чувствуя, как с выпитым вином к нему возвращается желание жить дальше.

— А ты ничего не помнишь? — прыснула Светка.

Егор только страдальчески сморщился и покачал головой.

— Вчера, когда вы с Фридрихом закончили петь «Ой мороз, мороз», он заявил, что замку нужен новый хозяин и предложил тебе стать фогтом.

— А я чего?

— А ты — невозмутимо продолжил Щебенкин — милостиво изволил дать свое согласие. При этом стучал кулаком по столу, и кричал, что все у тебя строем ходить будут, и ты наведешь порядок в этом (как бы это помягче, при девчонках сказать то) борделе.

Девчонки уже не сдерживаясь, захохотали.

— Ну а вы чего?

— А мы поддержали, уж больно грозен ты был.

— Врете вы все наверное, да и не могли мы с Фридрихом песни петь, он же ни хрена, по нашему не понимает, или у него тоже мама русская была?… или у меня немка.

— Не знаю я ничего про ваших мам, сквозь смех выдавила Арсеньева, а только и Фридрих с тобой русские песни пел, и ты с ним немецкие, и разговаривали вы между собой так, как будто друга прекрасно понимаете.

— А вы то его как поняли?

— Нам Петер переводил, все остальные толмачи, лыка не вязали.

— А дальше, что было?

— Дальше Вольф упал под лавку, пришла Марта и куда то его утащила.

— Серьезная женщина — уважительно кивнул Костя — она же его как ребенка на руках унесла, не женщина — танк.

— А я?

— А тебя Танька наверх повела, только не знаю, довела или нет, она сама уже «хорошая» была.

— А остальные то где?

— Спят, наверное еще, Леха вчера первый «выпал в осадок», как сидел так и упал, как подстреленный боец. Пузырь сказал, что пойдет на двор прогуляется и не вернулся.

— Я видела — вставила Живчикова — его слуги, куда то наверх поволокли, я еще велела им, поосторожней нести.

— Костя, ворота и пленных проверяли, Альберт не сбежал?

— Куда ему — вместо Щебенкина ответила Лена — мы со Светкой, когда утром сюда пришли, он спал еще под столом. Это мы приказали девчонкам — служанкам, разбудить его и увести, они его по моему, на сеновал утащили — досыпать.

— Во как, вы уже приказываете, скоро совсем эксплуататоршами заделаетесь — улыбнулся Егор.

— Не все же тебе одному в феодалах ходить, нам тоже хочется немного покомандовать — парировала «Живчик»

— Не переживай Егор, я все проверил — уже серьезно сказал Костя — все в порядке, и пленные на месте, я еще сказал Петеру, чтобы накормили их.

— Петер теперь тут, что то вроде старшего слуги, или ключника. Принарядился, ходит важный такой, как петух в курятнике, на слуг покрикивает, все пытается несуществующий живот выпятить, умора одним словом.

— Ну да, его же Фридрих вчера повысил, пока при памяти был, назначил своей правой рукой.

— А Костик молодец — вдруг сказала Светка, украдкой стрельнув на парня глазами — он и вчера почти не пил, самый трезвый из всех был.

— Ладно, нахваливать, сглазишь — буркнул Щебенкин — но было видно, что похвала девушки ему приятна.

Тем временем потихоньку стал подтягиваться остальной народ. Первым «нарисовался» Корнев, он со стоном опустился на лавку рядом с Костей.

— Привет — буркнул он и потянулся за кувшином с вином.

— Всем доброе утро, эй оставь и мне тоже — на пороге возник Емелин.

Егор обернулся к одной из служанок разносивших блюда с едой:

— эй, красавица, Гретта, тебя кажется, зовут, пойди, позови Фридриха и Петера. Фридрих, Петер понимаешь, ферштеен?

— О, я, я — присела в поклоне девушка — Фридрих унд Петер — и куда то убежала.

«Старший слуга», появился моментально, складывалось впечатление, что он стоял, где то за дверью и ждал когда его позовут.

— Где Фридрих? — поинтересовался Егор.

— Во дворе, господин, проверяет, как конюх ухаживает за лошадьми, Гретта уже побежала за ним.

В зал вошел Фридрих коротко с достоинством поклонился и поинтересовался:

— Вы меня искали господин фогт?

Егор испытующе посмотрел на него:

— Присядь, разговор есть.

Вольф кивнул и сел за стол.

— Петер, можешь идти, забери с собой остальных слуг, оставь дверь открытой, Серега поставь вино и переводи.

— Фридрих, ты вчера предложил мне стать хозяином этого замка?

— Да — убедившись, что слуги вышли, кивнул старый начетник.

— Грюненбургу нужен новый хозяин, а вы самый достойный.

Егор посмотрел на своих друзей:

— ребята, а вы что скажете?

За всех ответил Костя:

— нам нужно было убежище, и мы его получили. Из нас ты лучше всех справишься с ролью фогта, а мы будем по мере сил и возможностей тебе помогать и подстраховывать, Вы со мной согласны? — оглядел он притихших ребят.

Все молча согласно закивали головами.

— Только ты сильно нос не задирай, а то быстро разжалуем — нарушила торжественность момента неугомонная Живчикова.

— Хорошо я согласен, но вы сами напросились, узнаете, что такое «замок» из разведбата — улыбнулся Егор.

— Одна проблема — ухмыльнувшись, сокрушенно покачал головой Корнев — теперь тебе как рыцарю — крестоносцу, придется блюсти целибат.

Найн — Фридрих дотронулся до плеча Сергея и отрицательно покрутив головой начал, что то говорить.

— Чего это он?

— Он говорит, что это вовсе не обязательно, бывшие хозяева замка не очень то придерживались этого обета, потому и женщин в замке так много — перевел Алексей.

— Хоть это радует, ну да ладно, об этом после, сейчас о делах, вы переводите для Фридриха.

— Привет, я ничего не пропустила? — в зал вошла Таня.

— Привет, да так почти ничего — откликнулась Лена, садись, завтракай.

— Кстати, никто не помнит, как я вчера спать уходила? а то я проснулась в какой то комнате, и испугалась, одна, непонятно где, непонятно как сюда попала.

— Ну, не знаю, ты вчера пошла Егора, спать укладывать и не вернулась.

— Ну ладно девчонки, давайте о деле поговорим, потом воспоминаниями делиться будем — поспешил увести разговор в сторону от скользкой темы смутившийся Ляшков.

Фридрих поднялся со скамьи:

— Прошу, прощения, господин фогт, разрешите мне ненадолго отлучится.