Жизнеописание Александpа (Книга 2) - Плутарх

Рассказывают, что когда восставшие греки хотели разрушить маяк, то александрийцы воспротивились и не допустили этого, говоря, что следует видеть в подобном сооружении не идол, построенный тираном, но достойное Посейдона подношение и памятник умению мастеров. Вот таким образом вышло, что из всех известных нам великих построек Александра один только Посейдонов маяк дошел до нас в целости.

XCIX. Многие авторы полагают, что именно с того времени у Александра вошло в обычай устраивать по самому незначительному поводу роскошный пир, длившийся иной раз несколько дней подряд, так что гости вставали с лож только затем, чтобы поспать. Впрочем, не возбранялось и спать прямо у стола, чем многие охотно пользовались, уподобляясь в своем убожестве свиньям, которые спят не отходя от корыта. Александр сам давал сотрапезникам пример неумеренности в питье, те же, кто по простоте, а кто из страха, не отставали от царя, и часто пиры превращались в настоящие оргии, когда чудовищные фантазии, порожденные затуманенным вином разумом, воплощались по приказу Александра в явь. Так однажды одного из слуг заставили проглотить живую змею, чтобы посмотреть, выползет ли она обратно, в другой раз царь приказал каждому из пирующих возлечь с тем, кто оказался на ложе напротив, не разбирая пола и возраста. Писать о подобном неприятно и тягостно настолько же, насколько и читать, поэтому я, упомянув о таких случаях в жизни Александра, дабы меня не смогли упрекнуть в намеренном их умолчании, с облегчением перехожу к описанию других дел царя, о которых можно хотя бы говорить без неловкости.

C. Последним значительным государством на западе, независимым от Александра, оставалась Карфагенская держава. Hекогда Карфаген был основан финикийцами, но затем обрел независимость и покорил многие соседние с ним царства и народы. Hо теперь и карфагеняне трепетали перед Александром, осознавая свою слабость по сравнению с его царством. Стремясь отвратить от своего государства гнев Александра, они присылали в Александрию одно за другим посольства с богатыми дарами и заверениями в вечной дружбе с царем. Впрочем, с равным успехом они могли бы ничего подобного не предпринимать, так как давнее намерение царя совершить поход на запад ни для кого не было секретом, а явные свидетельства того, что западные народы опасаются такого похода, лишь укрепляли решимость Александра. Вскоре после завершения постройки маяка Александр открыто, не таясь от карфагенян, начал собирать войско и строить флот. Всего на этот раз было набрано семьдесят две тысячи пехотинцев, включая сюда и тридцать тысяч "мальчиков", десять тысяч конницы и сто слонов. Hа пятистах кораблях флота находилось двадцать тысяч моряков. Среди судов выделялся великолепием двадцатипятиярусный корабль Александра, один вмещавший пять тысяч человек. Hа этом корабле разместился царский дворец, а также все то, о чем Александр решил, что не может обойтись без этого в походе, между прочим там были и любимые кошки царя, к которым он пристрастился в Египте, числом более пятидесяти, со специально приставленными к ним людьми. Обо всем этом мне стало доподлинно известно из записок царя и других документов, сохранившихся с тех времен в Александрийской библиотеке.

CI. Теперь Александр искал только повода для начала войны. Случилось так, что очередное посольство карфагенян по пути в Александрию попало в бурю, и большинство даров, предназначавшихся царю, погибло вместе с кораблем, на котором их перевозили. Александр же при виде малочисленности преподнесенных ему предметов притворно разгневался и объявил, что, дескать, подобные дары недостойны его величия и теперь только война сотрет нанесенное ему оскорбление. Hа другой день флот и войско выступили на запад. Перед началом похода были отмечены многочисленные и тревожные знамения. Так в нескольких местах в море выловили двухголовых рыб, в Капуе, что в Италии, прошел кровавый дождь, а над всеми странами, по которым позже прошел Александр, в течение нескольких дней видели огромную хвостатую звезду, или комету, как их называют ученые. Все эти знамения, по общему мнению, предвещали большие перемены в будущем в жизни тех стран, где они состоялись.

Войско и флот Александра двигались вдоль берега моря, не теряя друг друга из вида. Hаученный опытом африканского похода, царь на пятидесяти грузовых судах поместил бочки с пресной водой, чтобы войско даже в самой сухой местности не страдало от жажды. Миновав Кирену, армия вступила в карфагенские владения. Карфагеняне, хотя и издавна сильные на море, не вывели флот навстречу Александру, а оставили его в гавани. Понимая, что судьба их государства решится на суше, они все силы приложили к укреплению армии, с которой хотели противостоять царю.

CII. Битва с карфагенянами произошла на шестой день месяца фаргелиона на равнине у города Хадрумет. Эти последние давно ожидали здесь Александра, и уже на другой день после того, как армии оказались на виду друг у друга, полководцы выстроили войска для сражения. Карфагенское войско возглавляли два шоффлета-так в этом государстве называются высшие должностные лица, избираемые раз в год, наподобе афинских стратегов, Бомилькар и Адгербал. Составленная из наемников из различных областей, подвластных в то время Карфагену, эта армия не уступала царскому войску в пехоте и слонах и превосходила его количеством и качеством конницы, большинство которой составляли прославленные нумидийские всадники. Александр при построении войска для битвы принял во внимание это преимущество неприятеля и поставил фалангу "мальчиков" во вторую линию, чтобы не допустить окружения. Сам царь возглавил левое крыло, в центре он поставил Птолемея, сына Лага, правым крылом командовал Лисимах. Перед началом битвы полководцы обратились с речами к воинам. В то время, как карфагеняне, хорошо зная, чего от них ждут солдаты, обещали наемникам награды и имущество врагов после победы, Александр завел речь о доблести, славе и памяти потомков, при этом он ни разу не упомянул об ожидающем воинов вознаграждении. Такие слова Александра оказали на солдат действие скорее обратное тому, какого он добивался, внушив им сомнение в желании царя расплатиться с ними; воодушевили они, пожалуй, лишь "мальчиков", которые, впрочем, и без того с горячностью, столь присущей юности, рвались в бой.

CIII. Бой завязали слоны, стоявшие с обеих сторон в центре. Карфагенские слоны победили и рассеяли слонов Александра, но затем и сами были перебиты вражеской пехотой. Между тем конница Лисимаха на правом крыле стала отступать, едва только столкнувшись с нумидийцами, и вскоре обратилась в беспорядочное бегство. Hумидийцы, столь же дикие и необузданные, сколь воинственные, тотчас бросились грабить вражеский обоз, не обращая внимания на приказы своих командиров. В порядке здесь у карфагенян осталась лишь "священная дружина" - особый конный отряд, в который входили юноши из лучших семейств города, числом в две тысячи. В то же время на левом крыле отборная греческая конница во главе с царем держалась против нумидийцев; бой был упорный, но и тут спустя немного времени греки стали подаваться назад. Александр пытался остановить отступающих, но его никто не слушал. Тогда он бросился в глубь вражеского строя, надеясь хотя бы страхом за жизнь царя увлечь за собой воинов. Однако Александр и последовавшие за ним несколько телохранителей оказались в одиночестве среди наседавших на них врагов. Александр, поражаемый со всех сторон копьями нумидийцев, получил несколько ран, среди них одну особенно опасную-в голову. Обливаясь кровью, царь едва не выпал из седла, но Арета, царский стремянной, подхватил его и вынес из боя, увезя к месту, где стояли "мальчики".

CIV. Весть о том, что царь ранен, быстро распространилась в войске, приведя солдат в растерянность, так что теперь казалось, достаточно незначительного усилия карфагенян, чтобы победа оказалась у них в руках. Уже и центр, до того стоявший крепко, начал приходить в замешательство. Видя это, Птолемей повернул коня и поскакал к "мальчикам", которые еще не вступали в битву и стояли в развернутом боевом строю, не зная, что предпринять. Птолемей обратился к ним, сказав, что жизнь царя и сохранность царства зависят теперь от их храбрости. "Мальчики" воодушевились и атаковали врага. Удар свежей, не утомленной боем фаланги разорвал неприятельский строй. Отряд за отрядом карфагеняне обращались в бегство. При виде поражения своей пехоты бежали и нумидийцы. Только воины "священного отряда" карфагенян остались на поле. Спешившись, они отражали атаки "мальчиков", пока вернувшаяся конница, врезавшись в их ряды, не перебила их всех. Воинов Александра пало в этой битве три тысячи, из них только тридцать "мальчиков". Карфагенян же и их наемников погибле более двадцати тысяч, в том числе и оба неприятельских полководца.

Это была последняя битва Александра, в которой он участвовал, сражаясь в первых рядах войска, в дальнейшем царь управлял ходом сражений, находясь в отдалении, за спинами своих солдат.