Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет) - Джо Алекс

Мгновенно став серьезным, Паркер обратился к Джо:

— Вы едете только ради собственного удовольствия, Джо? Я хочу сказать: только ради собственного удовольствия?

— Только ли? — Джо слегка пожал плечами. — Откровенно говоря, не знаю. А вдруг у генерала Сомервилля возникнет желание в чем-либо покаяться? Поведать мне нечто интересное? Во всяком случае, он просил Каролину связаться со мной. Судя по письму, он жаждет познакомиться со мной, поскольку слухи о моих скромных успехах дошли до его ушей, и поговорить о каком-то волнующем его деле. Каролина тоже немногое знает, поэтому не терзай ее вопросами. Покажи ему письмо, Каролина. Думаю, у нашего друга что-то есть на сердце, и он поделится с нами через минуту, как только убедится, что и мы ничего от него не скрываем.

Каролина протянула Паркеру письмо. Быстро прочитав его, он вернул письмо девушке и несколько раз покивал головой, видимо, отвечая собственным мыслям.

— Ты прав, — он поднял глаза на Алекса. — Буду откровенным: я рад, что завтра ты едешь туда. К сожалению, генерал Сомервилль запретил полиции переступать границы его владений, и мы оказались беспомощными. Нет никаких юридических оснований поставить там охрану. Правда, уже несколько последних дней я держу поблизости своего доверенного человека. Он следит за делами в Мандалай-хауз, но находится вне дома. И никого у меня нет в доме, хотя это чрезвычайно важно, потому что мне кажется, что опасность нужно искать именно там.

— Опасность? — Джо налил себе еще виски, поднес было бокал к губам, но резко поставил на стол и закурил сигарету. — Скажи же наконец, что там произошло, Бен?

— Ничего не произошло. В этом-то, собственно, вся сложность. Если бы там что-то случилось, мы имели бы право вмешаться. Но то, как обстоят дела на данную минуту, делает нас беспомощными. Меня это угнетает, Джо, глубоко угнетает.

— Напрасно по всему миру идет молва, что в английских школах детей с первого класса обучают связно и кратко излагать свои мысли и чувства! — Джо вздохнул. — Бен, ты что, хочешь все утро провести в интимных откровениях относительно своего психического состояния? Конечно, ты мой гость, и мне приятно, если в нашем обществе тебе становится легче, но…

— Наверное, ты лучше поймешь меня, если я скажу, что не каждый день встречается тип, который регулярно посылает в полицию подробные альтернативные планы убийства человека, сопровождая их при этом описаниями всех людей, окружающих жертву в доме, царящих в доме порядков и так далее, и так далее…

— Не хочешь ли ты сказать, что этот тип имеет в виду нашего отставного защитника империи?

— Увы. Жертвой всех трех планируемых преступлений является генерал Джон Сомервилль собственной персоной.

— Ну, наконец-то! — Алекс одним глотком выпил виски и осторожно поставил бокал на стол. Каролина с удивлением посмотрела на него. Он казался почти довольным. — У нас появляется твердая почва под ногами. Продолжай, Бен.

Заместитель начальника уголовного отдела Скотланд-Ярда развел руками.

— Сначала тебе следует ознакомиться с анонимными письмами, которые мы получили.

— Ты хочешь, чтобы я поехал вместе с тобой в Ярд?

— В этом нет необходимости, — Паркер отрицательно покачал головой. — Они у меня с собой. Я хотел не только застать у тебя мисс Бекон, но и посоветоваться с вами обоими. Все это скорее напоминает бред расстроенного ума, психически больного человека, начитавшегося детективов, чем реальный план преступления. Кому может прийти в голову мысль сообщать полиции о подготовке к преступлению, давать сведения, которые позволят властям предотвратить злодеяние? Но в этих письмах есть что-то… что-то… — Он замолчал на секунду. — Только не говори мне, что я анализирую свое психическое состояние, а не сообщаю факты! Я столько лет работаю в уголовном розыске, что мое психическое состояние стало всего лишь функцией предвидения, опирающегося на принцип вероятности! — Он тут же успокоился и улыбнулся извиняющейся улыбкой. — Я хочу только сказать, что не считаю эти письма дурной шуткой или бредом сумасшедшего. Все свидетельствует о том, что писал некто, хорошо знакомый и с самим генералом Сомервиллем, и с порядками в доме, и с гостями, находящимися в Мандалай-хауз. Впрочем, читай сам. Думаю, тогда нам легче будет разговаривать.

Он достал из кармана узкий серый конверт с типографским оттиском «Для служебного пользования».

— Конечно, мисс Бекон формально не имеет права знать содержание этих писем, но я позволю себе небольшую неформальность, — он улыбнулся. — Вы едете туда вдвоем, и я думаю, что лучше мисс Бекон знать ситуацию.

Алекс молча вынул из конверта три голубых листка бумаги с почтовой маркой. Это были так называемые «секретки», которыми обычно пользуются бережливые люди, стремящиеся сэкономить несколько пенсов на бумаге и конверте. Развернув первую секретку, Алекс прежде всего посмотрел на почтовый штемпель — лондонский: почта на Оксфорд-Цирк, то есть в самом многолюдном месте столицы. Письмо было отправлено неделю назад.

«В полицию. Генерал Сомервилль, проживающий в Девоне в Мандалай-хауз, умрет! Ему давно пора умереть, и не только потому, что он слишком стар. Он плохой человек, к тому же чересчур богатый. Другим тоже хочется стать богатыми, понимаете? Он сгорит в печи, в которой плавится эта идиотская бронза. Представьте только, сухой, костистый старик в пламени, которое превращает металл в золотистую жидкость! И тогда Чанда, или Коули, или даже сам Джеймс Джоветт будут добавлять по крупице генерала в те прекрасные копии, которые они отливают. Я думаю, что в древней Индии в скульптуры иногда тоже добавляли немного человеческого праха, кажется, это имело какое-то ритуальное значение. Так что генерал должен быть некоторым образом даже доволен. Он как раз заканчивает книгу о методах отливки скульптуры в школах Гуптов и Пала. Его смерть явится завершением эксперимента, проводимого им с такой тщательностью, знанием дела и опытом. Скульптуры будут как подлинные, до последней детали!»

Подписи не было. Письмо было отпечатано на пишущей машинке, пожалуй, несколько дрожащей рукой, поскольку отдельные буквы явно были пробиты дважды.

Джо развернул второй листок бумаги.

«В полицию. В конце концов, вовсе не обязательно сжигать его в печи, я имею в виду свое первое письмо относительно генерала Сомервилля. В шкафах в „музейном зале“, как он называет громадную комнату на первом этаже, хранится большая часть имеющихся в доме скульптур и статуэток, много тяжелых фигурок разных божеств. Череп девяностолетнего человека поверьте мне, значительно более хрупкий, чем череп молодого мужчины. Но будь даже Сомервилль молодым, металлическая фигурка, весящая несколько сот фунтов и нацеленная точно в макушку, все равно превратила бы его голову в бесформенную кровавую массу.

Этот способ гораздо интереснее, чем сожжение генерала, ибо остается тело!»

— Что за отвратительная шутка! — вздрогнув, сказала Каролина. — Этот человек должен быть сумасшедшим!

— Не обязательно, — Алекс повертел в руках письмо и посмотрел на штемпель почтового отправления. — Послано через два дня после первого письма. — Он посмотрел на Каролину. — Этот человек может быть сумасшедшим, дорогая моя, а вовсе не должен.

— Не думаешь ли ты, что, находясь в здравом уме, можно написать подобное письмо?

— Да. Случается, что люди по каким-то, лишь им известным причинам притворяются сумасшедшими. Например, кто-то хочет убить генерала и продумал совершенно другой способ, чем те, которые он так живописно нам изложил. Тогда письма могут выполнить двоякую задачу: во-первых, отвлечь внимание полиции от истинных планов убийцы, во-вторых, увести следствие по ложному пути.

Мы ищем сумасшедшего, а убийцей является абсолютно нормальный человек с уравновешенной психикой. Если, конечно, можно назвать человеком с уравновешенной психикой того, кто преднамеренно готовит преступление. По моему скромному убеждению, психика любого убийцы расстроена определенным образом. Я говорю об убийце, действующем продуманно и хладнокровно, а не о случайном преступнике, совершившим злодеяние в состоянии аффекта или непреднамеренно.

Паркер кивнул головой, соглашаясь с Джо, и заметил:

— Я думал об этом. Но пока что нет ни преступления, ни убийцы. Позавчера, после того, как мы получили третье письмо, которое ты еще не читал, я был у генерала Сомервилля. И… — он развел руками, — попытался убедить его, что моя обязанность — окружить его нашей ненавязчивой опекой, но… — он вновь медленно развел руками и опустил их на колени.

— Генерал не согласился?

— Он вышвырнул меня за дверь. В буквальном смысле! — Паркер невесело рассмеялся. — Даже не стал читать письма, заявил, что это полнейшая чушь. А когда я поинтересовался, кто сейчас находится в его доме, не возникли ли у него подозрения, что некое лицо могло бы быть автором этих любезных записок, он заявил, что я оскорбляю его гостей и домочадцев и что мне некого искать у него под крышей. Указал мне рукой на дверь, совершенно так, как это бывает в кино. Сказал: «Прошу никогда более не переступать порог этого дома», или что-то в этом роде. Звучало очень величественно.