Великий переход: что готовит революция облачных технологий - Николас Карр

Чтобы построить свой «единый комплекс», Эдисону предстояло совершить технологический прорыв, который коснулся бы всех основных компонентов системы. Он должен был придумать способ производить электроэнергию эффективно и в больших количествах, способ безопасной передачи тока в дома и офисы, способ учета потребляемого каждым клиентом электричества и, наконец, способ превращения тока в управляемый, надежный источник света, подходящий для жилых помещений. Кроме того, следовало удостовериться, что при продаже электричества по цене газового освещения можно будет получать прибыль.

Это была сложная задача, но ему и его помощникам в Менло-Парк удалось решить ее невероятно быстро. За два года они разработали все основные компоненты системы. Они изобрели всем известную лампу Эдисона: запечатав тонкую медную нить внутри небольшого стеклянного вакуумированного сосуда, создали, как поэтически выразился один репортер, «небольшой шар солнечного света, настоящую лампу Аладдина». Они разработали новую мощную динамо-машину, которая была в четыре раза больше своего крупнейшего предшественника. Свое творение они назвали «Джумбо» в честь популярного циркового слона того времени. Они усовершенствовали параллельную схему, позволяющую множеству ламп работать независимо друг от друга, с раздельными регуляторами и на одном проводе. Они создали счетчик, который мог отследить, сколько электроэнергии использовал потребитель. В 1881 году Эдисон поехал в Париж, чтобы продемонстрировать небольшую рабочую модель своей системы на Международной электротехнической выставке, которая состоялась во Дворце промышленности на Елисейских Полях. Он также представил чертежи первой в мире центральной генерирующей станции, которую собирался построить в двух складских помещениях на Перл-стрит на нижнем Манхэттене.

План станции на Перл-стрит поражал амбициозностью. Четыре больших угольных котла должны были обеспечивать давление пара, питающего шесть паровых двигателей мощностью 125 лошадиных сил, а те, в свою очередь, – поддерживать работу шести динамо-машин Эдисона. Электроэнергия поставлялась через сеть подземных кабелей в здания, находящиеся в пределах квадратной мили, окружающей станцию. Каждое из этих зданий предполагалось оснастить счетчиком. Строительство системы началось вскоре после Парижской выставки. Эдисон часто трудился целыми ночами, контролируя каждый этап работы. Чуть больше года потребовалось, чтобы построить станцию и проложить километры проводов. Ровно в три часа дня 4 сентября 1882 года Эдисон поручил главному электрику Джону Либу включить ток одного из генераторов на станции Перл-стрит. Как на следующий день сообщила газета New York Herald, «в мгновение ока осветилась площадь, ограниченная улицами Спрюс-стрит, Уолл-стрит, Нассау-стрит и Перл-стрит». Так электроснабжение превратилось в коммунальную услугу.

Однако в действительности Эдисона интересовало отнюдь не управление электроэнергетической компанией. Станция на Перл-стрит была для него лишь доказательством концепции, установкой, предназначенной для демонстрации работоспособности его системы электрического освещения. Эдисон рассчитывал продавать лицензии на использование запатентованной им системы другим операторам, а в дальнейшем – также и компоненты, необходимые для строительства и эксплуатации этих станций. Для реализации своей цели он создал бизнес-империю. Компания Edison Company for Isolated Lighting распространяла лицензии на его системы по всей территории Соединенных Штатов, в то время как Compagnie Continentale Edison и другие филиалы то же самое делали в Европе. Компания Edison Lamp Works занималась производством ламп, а Edison Machine Works делала динамо-машины. Компания Edison Electric Tube Company поставляла провода. Еще одна компания занималась продажей комплектующих. По мере роста спроса на электрические системы Эдисона росла и его империя.

Однако Эдисона ослепил успех. Несмотря на всю дальновидность великого изобретателя, его интересы не шли дальше продажи лицензий и комплектующих. Изначально он предполагал, что электроэнергетические компании заменят системы газового освещения: это будут относительно небольшие городские станции, освещающие близлежащие офисы и дома. Однако поскольку системы Эдисона работали на постоянном токе, который не мог передаваться на большие расстояния, они не были в состоянии обслуживать обширные территории. По мере того как применение электроэнергии распространялось на заводы и транзитные системы, Эдисона все больше привлекала идея мелкомасштабных источников постоянного тока. Он был уверен, что промышленные компании начнут строить собственные генерирующие станции, используя его планы и комплектующие. Эдисон считал свою систему совершенной, и это убеждение питало и его уверенность, и экономические интересы. В конце концов, чем больше было бы построено небольших систем, будь то центральные станции или частные заводы, тем больше компонентов он смог бы продать. Эдисон изобрел первую жизнеспособную электроэнергетическую компанию, но не смог сделать следующий логический шаг: сосредоточить производство электроэнергии на гигантских электростанциях и создать национальные сети для ее распространения. Система, которую разработал и реализовал Эдисон, стала клеткой для его воображения.

Для того чтобы вывести электроснабжение на новый уровень, нужен был другой человек, с принципиально иным ви́дением, столь же талантливый в экономике, сколько Эдисон – в технологии. По иронии судьбы Эдисон стал и работодателем этого человека, и его кумиром.

Вечером 28 февраля 1881 года на борту океанского лайнера «Сити оф Честер» в Нью-Йорк прибыл стройный близорукий английский стенографист 21 года по имени Сэмюэл Инсулл[12]. Он страдал морской болезнью на протяжении почти всего рейса, однако это не испортило его настроения, когда он сходил на берег. Он знал, что скоро сможет осуществить свою мечту: встретиться с легендарным изобретателем Томасом Эдисоном.

Инсулл был серьезным и целеустремленным молодым человеком. Родившийся в семье членов общества трезвости, он провел детство за чтением книг с такими названиями, как «Жизнь великих инженеров» и «Самосовершенствование». По словам его биографа Форреста Макдональда, Инсулл с самого детства проявлял «своеобразную организацию. Он всегда просыпался рано и внезапно, полный кипучей энергии. В течение дня он набирал обороты и трудился до глубокой ночи». Как и Эдисон, Инсулл был неутомимым, часто маниакальным сотрудником – живой динамо-машиной. Он имел дар системного мышления, хотя его интересы сводились скорее к бизнесу, чем к механическим системам. Макдональд пишет, что «он очень рано научился видеть взаимосвязь между вещами, между людьми или между людьми и вещами, а также понимать лежащие в ее основе принципы так ясно, что мог найти способы заставить их лучше работать». Несмотря на то что абстракции наводили на него скуку, он обладал «естественной способностью к количественному анализу того, что он видел, – это был взгляд на вещи с точки зрения бухгалтера».

В возрасте четырнадцати лет Инсулл оставил школу, чтобы устроиться на работу офисным клерком в Лондонском аукционном доме. Коллега обучил его стенографии, и вскоре Инсулл начал подрабатывать по вечерам в качестве стенографиста у редактора газеты. В свободное время он сам изучал бухгалтерское дело, ходил в оперу и много читал, запоминая все благодаря своей удивительной памяти. В 1878 году, когда ему только исполнилось девятнадцать, он наткнулся на журнальную статью с портретом Томаса Эдисона. Это событие, как написал Инсулл много лет спустя, изменило его жизнь:

«Однажды вечером я ехал в поезде подземки из дома на работу, где стенографировал для ведущего редактора Лондона. Мне на глаза попался старый номер журнала Scribner’s Monthly. В нем был эскиз, изображающий Эдисона в его лаборатории в Менло-Парк, в месте, где он производил свои первые эксперименты с электрическим освещением… Я написал эссе для литературного общества, в которое входил, на тему “Американский изобретатель Томас Алва Эдисон”. Собирая информацию для этого эссе, я и подумать не мог, что моя карьера будет сделана за тысячи километров от дома под началом этого изобретателя, который в конечном итоге станет одним из моих самых близких друзей».

Вскоре после написания эссе Инсулл устроился на работу в качестве личного секретаря видного банкира по имени Джордж Гуро. Это был удачный ход: Гуро занимался ведением бизнеса Эдисона в Европе. Благодаря своему новому боссу Инсулл познакомился и подружился с главным инженером Эдисона Эдвардом Джонсоном. На того произвели такое сильное впечатление интеллект и энергия Инсулла, не говоря уже о его исчерпывающих познаниях о работах Эдисона, что он вскоре рекомендовал Эдисону пригласить молодого человека в Америку и нанять в качестве личного секретаря.