Герои Средиземного моря - Владимир Шигин

Тем временем старейшины и капитаны комунитатов решили просить русских братьев разрешить им принять присягу на верность России. Своих депутатов они отправили к местному российскому консулу Санковскому и митрополиту Черногории, являвшемуся одновременно и религиозным, и светским правителем этого маленького горного государства. Консул и митрополит дали на то свое согласие. Правда, митрополит Петр Негуш несколько удивился просьбе старшин приморских селений.

– Народ Черной Горы уже более девяноста лет считает себя подданными России, чего же нам присягать ей еще раз! – сказал он прибывшим депутатам.

Впрочем, Негош немедленно велел готовиться к войне с французами и выгнать из Цетина, стоявший там небольшой австрийский гарнизон.

– Это еще почему? – возмутились, было, австрийцы.

– На территории России вам делать нечего! – ответили им.

Вообще-то, черногорцы хотели всех австрийцев сразу и поубивать (чего откладывать хорошее дело на потом!), но Белли, прослышав об их намерении, упросил митрополита все же отпустить бывших российских союзников живыми и здоровыми. Черногорцы нехотя, но согласились. Дважды упрашивать австрийцев не пришлось. Они не просто ушли, они бежали, бросив даже ружья…

Затем черногорский митрополит прибыл на «Азию». Большой корабль Негошу понравился, особенно долго осматривал он пушки.

– Если бы такие вокруг нашей горы поставить, мы вообще могли бы и ружей в руки не брать! – сказал он Белли с нескрываемым уважением.

Затем митрополит и Белли убыли на берег. Там их уже встречали хлебом и солью. Десятитысячная толпа кричала: «Да здравствует Александр, царь наш белый!» «До веки поживает наш Александр!»

Митрополит вышел перед народом:

– Мы стоим на краю гибели! Бездна под ногами нашими! Отечество в опасности! И одна стезя остается нам к свободе вместе с Россией: меч и храбрость ваша покажут вам ее!

Седые воины плакали от избытка чувств.

Катарская область вместе с Черногорией, будучи всегда преданны России, отделены от захваченной французами Далмации пока еще независимой Рагузинской республикой и через Герцеговину они примыкают к Сербии. Занятие Катторо и Черной Горы давало Сенявину огромные выгоды. Имея отныне в Катторо безопасную гавань, держащую под контролем всю Адриатику, командующий российской Средиземноморской эскадрой одновременно получал двенадцатитысячный корпус опытнейших и преданнейших славянских воинов, а кроме этого переносил театр войны от Корфу к Далмации.

К третьему дню нескончаемое веселье несколько спало, и город понемногу начал возвращаться к нормальной жизни.

Немедленно в поддержку Белли был отправлен на транспортах Витебский мушкетерский полк с полевыми орудиями. А еще через сутки из Корфу с фрегатом прибыл и сам Сенявин, не утерпевший, чтобы собственными глазами не посмотреть на занятый Белли город.

Командир отряда в парадном мундире встречал вице-адмирала прямо на причальной стенке. Рядом с ним митрополит Черной горы Петр Негош, знатнейшие из горожан. Неподалеку переминался с ноги на ногу и австрийский губернатор еще не изгнанный, но уже никому не нужный. Отсалютовав, как и полагается по этикету, шпагой, Белли доложился о содеянном по всей форме. Сенявин сиял от радости. Обняв капитана 1 ранга, он затем долго троекратно расцеловывался с пришедшими его встречать бокезцами.

Битва за острова

Не имея солидных регулярных сил, чтобы противостоять французам на суше, Сенявин все же успел овладеть не менее важным, чем Рагуза портом, спутав при этом все карты, как австрийцам, так и французам. Теперь свое внимание Сенявин обратил на острова Корцула, Хвар и Брач, лежащие у берегов Далмации. Острова эти были столь малы, что и не на всех картах их рисовали, однако при этом были важны стратегически, ибо контролировали подходы к побережью.

– Куда мне поворачивать форштевни кораблей? – поинтересовался у командующего всегда деловой Белли.

– Тебе, Григорий Иванович, дело у меня всегда найдется! – усмехнулся Сенявин. – Двинешься сейчас же к лежащим против Далмации островам и овладеешь ими. На борт примешь для этого сотни три черногорцев. Я же, вернувшись на Корфу, отправлю тебе оттуда еще два-три егерских батальона.

– Справлюсь! – как всегда мотнул головой Белли. – Нам не привыкать!

Вскоре Белли с линейными кораблями «Азия» и «Ярослав», и шебекой «Азард», преодолевая свежий вестовый ветер, уже подходил к острову Курцало. На острове французская крепость и приличный гарнизон. Остров невелик, но положение его чрезвычайно важно. Курцало контролирует все побережье Далмации и владеющий им, владеет подходами ко всем портам. Стратегическое положение острова оценил в свое время еще римский император Дамициан, который держал на нем всегда сильный гарнизон.

Первыми открыли огонь французы, но ядра ложились с недолетом. Когда же наши подошли вплотную к берегу и «Ярослав» дал полновесный залп всем бортом. Крепость яростно отвечала. Тогда Белли поднял сигнал: «Сблизившись на пистолетный выстрел, класть якоря». Один за другим Ярослав, «Экспедицион» и «Азард» приближались к крепости, пока их днища не начинали скрести об дно, только тогда отдавались становые якоря и сразу же начинался обстрел. Прошло не более получаса как все пушки со стен были сбиты. Теперь неприятель мог отбиваться лишь редкими ружейными залпами. С французами вроде бы разобрались, разобраться с природой оказалось гораздо сложнее. Из-за сильного ветра и плохого грунта судам все никак не удавалось удержаться на якорях. Те тащились по грунту и суда все время сносило.

Утром следующего дня Белли послал в крепость парламентера с предложением о сдаче. Французы ответили отказом. Тогда на берег пошел десант. В кипенье прибоя одна шлюпка за другой свозили людей и припасы. Две роты морских солдат со знаменем и барабанами замаршировали прямо к крепостным воротам.

– Счас постучим хранцузам в калиточку, пущай отворяют! Мы гости званные! – смеялись они, забивая в стволы круглые свинцовые пули.

С другой стороны острова маневрировала «Елена» с девятью купеческими судами. У бортов судов плясали на волнах шлюпки. Белли обманывал врага, пытаясь показать ему, что готовится высадить еще один десант, которого, увы, у него не было. Ложную высадку прикрывал огнем только что подошедший с Корфу «Летун». Да и остальные корабли не оставляли своих пушек без дела.

В два часа пополудни французы выбросили белый флаг. Гарнизон строем вышел из крепостных ворот и молча сложил оружие на обочине дороги. Никаких условий для себя французы не выдвигали. Писари не успевали записывать в шнуровые «трофейновые тетради»: подполковник – 1, капитанов – 2, офицеров – 5, унтер-офицеров – 20, барабанщиков – 5, рядовых – 227, пушек – 12, трехмачтовая требака – 1, прочих судов – 8.