Через не хочу - Елена Колина

Мы с Аленой-Аришей и Ниной стояли во дворе, Алена спросила Нину:

— Ну?.. Зачем? Неизвестно с кем! Это же клиника, ты клиническая идиотка…

Нина угрожающе сказала:

— Отстань!

Алене она не боится сказать «отстань», они как сестры. То есть Нина приемная, но они как сестры.

— А ты, Танька, что думаешь? — спросила Алена.

А я что думаю?

Я думаю, что жалко ее. Я думаю, что она растерялась и хотела показаться своей. Наверное, ей казалось, что здесь все так себя ведут, и она постеснялась устраивать сцену. Испугалась, что если она его оттолкнет, ударит, закричит, выбежит из комнаты, это будет стыдно, неловко, все подумают «вот дура!». Я думаю, это судьба, интересный сюжетный ход. При всей ее внешней обычности по своей судьбе Нина — персонаж.

Квартира Виталика имеет какой-то особый смысл в Нининой жизни. Здесь второй раз происходят поворотные события ее жизни, второй раз она ничего не понимает! Тогда, давно, не понимала, что нельзя говорить «жидовка», что все смотрят на нее с отвращением. А сегодня так неромантично потеряла девственность во время игры в фанты, почти что при свидетелях, чтобы показаться своей человеку, которому она никогда не будет своей, который забыл о ней, как только вышел за порог. Нина — комсорг, отличница, любимица учителей, особенно тети Фиры. Но иногда кажется, что она как Алиса в Стране чудес, ничего не понимает. Жалко ее. Таинственно привезли в Ленинград, удочерили, ее настоящие родители — тайна.

Мне повезло, что все окружающие меня люди — персонажи по судьбе или яркие личности. Они действуют, создают события, а я описываю их жизнь.

Больше всего на свете люблю писать!

Никто не знает, что у меня есть Великий План. Внутренне я как река, которая вот-вот выйдет из берегов. Я хочу написать рассказ.

Вдруг меня напечатают? Дину Рубину же напечатали в «Юности», когда ей было шестнадцать лет.

Или лучше киноповесть. Вдруг по моему рассказу снимут кино? Тогда будет слава, признание.

НО О ЧЕМ ПИСАТЬ?????????????????

БАЛДА, БАЛДИЩА, пиши о том, что знаешь. Про любовь.

Про любовь я ничего не знаю.

А что я знаю?

Я знаю пять имен девочек: Таня — раз, Алена — два, Ариша — три…

А вот хорошая идея — написать о себе. Что меня больше всего волнует?

Честно говоря, больше всего на свете меня волнуют джинсы. Что у всех есть джинсы, а у меня нет.

А что, если… ЧТО ЕСЛИ ТАК И НАЧАТЬ????!!! Это будет рассказ об одинокой девочке, которую любят, но строго. Главный принцип ее родителей — любовь должна быть с кулаками. А она от их любви становится все одиночей и одиночей.

Сегодня вечером мама с папой со мной не разговаривали, как будто я в чем-то провинилась. Смешно, что наша жизнь кипит, а родители все еще считают, что мы факт их жизни. Как будто мы маленькие.

Но я все еще как маленькая люблю свою школу, свою парту, люблю, что сижу с Аленой, люблю, что завтра всех увижу, кроме Левы, конечно, — наследный принц математики, папин духовный сын, продолжатель дела его жизни, математики — царицы всех наук, идет в свою знаменитую школу, как говорит папа, «лучшую физматшколу в городе, возможно, в стране, возможно, в мире». Мерзкую математическую школищу для гениев. Что я как следует ненавижу, так это математику-царицу.

Рабочее название моего рассказа «Девочка, у которой не было джинсов».

В ночь на первое сентября Фаина спала прекрасно, а Кутельман беспокойно, несколько раз за ночь просыпался, а под утро проснулся и больше не заснул, лежал, представлял — как будет. Кутельман не ждал бурной реакции, истерики, срыва — Таня умственная девочка, вся в книгах. Ну что, собственно, она может сделать? Выскочить из дома, изо всех сил хлопнув дверью? Она ни разу в жизни не совершала таких решительных действий — хлопнуть дверью, уйти; она вообще боится совершать решительные действия. Но она все же подросток, пусть и не буйный, а подросток, чуть что, воображает, что его предали. Скорее, он опасался не Таниных действий, а собственной к ней жалости. Но действительность превзошла все его ожидания.

Таня вышла на кухню уже полностью одетой, в форме, в белом переднике, и обнаружила маму с папой сидящими за столом с напряженными лицами.

— Сейчас восемь пятнадцать, тебе пора выходить. Лева идет с тобой, проводит тебя в школу, — сказала Фаина.

— Проводит меня — зачем? Ему ведь тоже в школу, — удивилась Таня. — А мне еще рано, мы с Аленой-Аришей встречаемся во дворе без четверти девять.

— Ты теперь учишься в другой школе, в 239-й. Теперь у тебя тоже есть будущее, скажи спасибо папе.

— Спасибо, — засмеялась Таня. Мама редко шутила, поэтому Таня смеялась старательно, желая показать, что это была удачная шутка.

— Эмма, ты обещал. — Фаина сжала губы, смотрела вдаль, мимо Тани, на Танино прекрасное будущее.

— Э-э… да. Таня, окончить эту школу в некотором смысле то же самое, что окончить Гарвард, — сказал Кутельман.

— Ну, Эмка, не преувеличивай… — Фаине нравилось, что «Гарвард», что «математика», что Таня прямо сейчас, в наглаженном белом переднике, шагнет из кухни в свое будущее.

— Таня?.. Ты почему не плачешь?.. «Наша Таня громко плачет», — фальшивым бодрым голосом произнес профессор Кутельман.

И все? И все. Почему она не заплакала, не закричала, не спряталась в своей комнате, не убежала из дома? Шок? Оторопь от масштаба предательства?..

Потом это бывало с ней в моменты стресса, когда земля уходила из-под ног, но тогда впервые случилось: как будто все, что с ней происходит, — это кино, а она сидит в зале и смотрит на экран — про что кино?.. Потом, совсем потом, через много лет, она прочитала, как работает один из механизмов психологической защиты — изоляция, отделение психической сферы от реальности.

Это было не немое кино, она слышала текст.

— Никто не ждет от тебя побед на олимпиадах, а просто учиться ты сможешь, если ты не окончательная идиотка…

…Я знаю, как понять другого человека. Для этого нужно представить, что я — раз и впрыгнула в него.

Если впрыгнуть в маму.

Она хочет гордиться своим ребенком. Но не может. Она хочет меня любить без памяти, как тетя Фира любит Леву. Но она не может прижать меня к себе, поцеловать, как тетя Фира Леву.

Мама думает, что тетя Фира любит Леву за то, что он гений. А ей меня так уж сильно любить не за что. Но если бы я ответила ей тем же??? Больше любила бы папу за то, что он профессор, доктор наук, всемирно известный человек в своей области, автор учебника, а она кто?.. Всего лишь кандидат наук. Но я же люблю их одинаково.

— Математика организует ум, тебе это необходимо…

…Если впрыгнуть в папу.

Для папы счастье, что у него есть Лева.

Мне маму и папу очень жалко за то, что у них такая неудачная я. Для других родителей я была бы удачным ребенком: я отличница, играю на скрипке, мои сочинения всегда лучшие, но ИМ ВСЕ МАЛО, все мои достижения — ерунда по сравнению с Левой. «Балда, часами может пялиться в телевизор, обожает „Кабачок 13 стульев“, пишет какие-то тупости в тетрадке». …Почему не показывают «Кабачок 13 стульев»?! Я скучаю без пани Моники и пана Зюзи…

— «Папа у Тани силен в математике, учится папа за Таню весь год…»

…Кто это поет?.. Мама. Объективная семейная оценка меня «так себе», человек средних способностей. Но это только моя оболочка в этом равнодушном мире, а внутри очень тонкая душа. ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ХОТЯТ В МЕНЯ ВПРЫГНУТЬ?

— Это не пренебрежение тобой как человеком, это для того, чтобы ты стала человеком… Не хочешь?.. Нет, ты хочешь! А если нет, значит, ты станешь человеком через «не хочу».

…Лева никогда не позволил бы распоряжаться собой, как пешкой. Алена никогда не позволила бы… Независимость дается человеку вместе с красотой. Поэтому красивые — это другие люди.

А вот и второстепенные персонажи: тетя Фира, дядя Илюша. Тетя Фира главная, как она скажет, так и будет. Я умоляла купить мне к школе лакированные туфли-лодочки, лакированные лодочки делают мои ноги почти такими же красивыми, как у Алены. Но у мамы принцип, что только духовное важно. Если для меня так важны туфли, то она ни за что не купит. Тетя Фира велела: «Фаинка, оставь свои принципы и купи ребенку туфли», мама поджала губы, но купила.

— Лева тебе поможет.

…Лева, Лева, Лева… Нельзя плакать, от этого Левино величие в маминых глазах еще больше, а ее неудачная дочь еще хуже, — плачет и подвывает, как собачка.

В кино меняется сила звука, от крика до шепота. Это дядя Илюша. Единственный человек в этом мире, который понимает, что они со мной сделали. Дядя Илюша шепчет: «Танька, прости…»

Была еще одна причина Таниного странно кроткого поведения, настоящая причина, которая, как все настоящие причины, может показаться нелепой. Таня стеснялась, что мама увидит, что она чувствует… Показать маме свой ужас, свой страх, обиду, как и любые свои эмоции, — раскрыться — было невозможно, немыслимо! Неординарная на первый взгляд ситуация — стесняться собственной мамы, но если всмотреться, то и ситуация, и сама Таня покажутся не такими уж странными.