В пасти новой войны - Виктор Поляков

Эсткарх, мужчина преклонных лет, одетый в абсолютно чёрную, ниспадающую до пола мантию, чем разительно отличался от всех присутствующих, с накинутым на голову капюшоном, из-под которого виднелась лишь часть гладко выбритого подбородка, немного привстал с видимым усилием. Но тут же снова опустился на трон, такого же абсолютно чёрного цвета, словно слившись с ним в единое целое. Когда он начал говорить, голос его, немного низкий, но приятный на слух и совсем не вязавшийся с обликом старца, показался Исиде каким-то отрешённым, словно он думал совершенно не о том, о чём говорил.

– Два дня назад я собрал круг служителей для того, чтобы как обычно осмотреть наш мир. Вы все знаете, чему мы служим, и для чего вообще образовался наш орден. Пять тысяч лет мы верой и правдой служили Ахерону и предупреждали его о возможных нашествиях, катаклизмах, войнах и прочих несчастьях. Вы знаете, для чего был образован тройственный союз. Мы служили Равновесию, но… Два дня назад чаша его весов очень сильно наклонилась в сторону хаоса. Мы пытались найти причины, но нам не удалось этого сделать, пока ваша мать – преподобная Аннаа, не открыла их.

Когда одна чаша сильно перевешивает другую, всегда случается то, с чем мы все обязаны бороться. И это случилось. В ста двадцати километрах западнее цитадели Вакхам нами была обнаружена колония Недеров.

В зале поднялся шум, сравнимый с шумом водопада, низвергающегося с большой высоты. Исида попыталась отгородиться от происходящего, но нити не давали этого сделать. Первая дочь, в отличие от всех, исключая, пожалуй, только Эсткарха, осталась глуха к творящемуся вокруг. Она не сомневалась, что подобное когда-либо произойдёт. Воспоминания унесли её к событиям, произошедшим более трёхсот лет назад, во время, когда сама она носила оранжевый плащ и грезила о подвигах не менее ярких, чем подвиги тех, чьи статуи из благородных металлов, украшенных драгоценными камнями, стояли сейчас в зале славы. Она вспомнила момент, когда впервые увидела Сиану. Момент, когда поступила вопреки законам ордена. Когда отказалась пойти на убийство ребёнка, который не мог ещё даже ходить. Она никогда не сможет этого забыть. Эти воспоминания всегда оставляли в душе Исиды мутный осадок, заставляя делать всё, чтобы этот поступок не повлёк за собой последствия, подобные тем, что произошли позавчера. Воспоминания нахлынули на неё с новой силой, заставляя вновь почувствовать то, что хранительница так долго силилась забыть.

Небольшая рыбацкая деревенька, названия которой не было даже на картах Ахерона, расположенная на берегу моря Памяти и окружённая со всех сторон непроходимыми горами Сат-тэ, как и все побережье, встретила тогда её полным безмолвием. Как и почти на всём протяжении береговой линии империи, попасть туда осенью можно было только по воде, как это сделала и Исида, обладательница оранжевого плаща, хранительница Печати Сат-тэ. Ужасные войны, бушевавшие тысячи лет назад, видимо, всегда обходили этот мрачный уголок и не оставили своих ужасных следов на этом девственном ландшафте. Единственное напоминание о тех страшных днях находилось прямо в центре деревни и представляло собой уродливую статую того самого божества, хранительницей печати которого она и была.

Лёгкий толчок, возникший, когда торговый корабль с гордо развевающимся флагом Ахерона задел своим бортом полуразвалившуюся пристань, и Исида пружинисто спрыгнула на дощатый настил причала. Навстречу выскочили несколько детей, самому взрослому из которых не было и пяти лет и, широко распахнув глаза, уставились на неё. Это повторялось почти везде, и хранительница перестала обращать внимание на такие вещи, но её поразило то, что в глазах этих детей плескались не свойственные такому возрасту ненависть и жестокость. Не понимая, чем вызвала их неприязнь, и, желая завоевать их расположение, Исида достала несколько золотых монет с гербом Ахерона и, присев на корточки, протянула ладонь к ним. Но это лишь заставило их отступить от неё подальше. Через несколько минут, на протяжении которых никто не шелохнулся и не издал ни звука, дети, словно по команде, развернулись и убежали в сторону статуи Сат-тэ, где остановились и, судя по отрывкам фраз на непонятном ей языке, начали что-то обсуждать, бурно жестикулируя. Осознав, что понимания от них не добиться, Исида встала и поискала глазами более-менее приличное жилище, но везде её встречал лишь дух крайней нищеты и заброшенности. Глубоко вздохнув, она обернулась в сторону пристани. Матросы доставившего её судна выгружали на берег наполненные чем-то бочки. У Исиды оставалось немного времени на поиски, поэтому хранительница подошла к ближайшей лачуге и откинула полог, закрывающий вход. Четыре деревянных миски, медный котёл с остатками пищи, над которым роем кружились насекомые-падальщики, несколько затёртых от бесконечного использования циновок и покрытые плесенью, выпотрошенные внутренности рыб – всё, что предстало перед её взором. Перекосившись от отвращения, Исида заглянула в соседние домики, но везде её встречала примерно та же картина, что и в первой. Обойдя уже более половины домов, она услышала за спиной шаги.

– Извините, почтенная. Мне не положено спрашивать, но, тем не менее, я решил поинтересоваться. Кого вы собираетесь найти здесь кроме этих малолетних демонов, что кружат вокруг той статуи, – мужчина средних лет, капитан судна, прижал кулак правой руки к сердцу, а ладонь левой к животу, приветствуя её.

– Кого-нибудь из родителей этих несчастных детей, которых вы называете демонами. Почему вы так нелестно о них отзываетесь?

– Полгода назад, когда мы пришли сюда в первый раз, эти «дети» забили насмерть моего помощника, решившего поближе рассмотреть статую, за неимением других каких-либо достопримечательностей. Мы слышали крики, но не придали им значения, так как посчитали, что он играет с детьми. Знаете ли… Он их очень любил…Когда мы нашли то, что от него осталось, у нас волосы на голове зашевелились. Его как будто растоптало что-то огромное… Как эта статуя.

– А почему вы решили, что это сделали дети?

– Мы потом увидели их… Детей… На их лицах было написано счастье и умиротворение. И они все, с ног до головы были в крови.

– Что вы тогда сделали?

– Ничего. Собрались и ушли в море, где и похоронили нашего брата… Моего брата, – последние слова он произнёс с явной дрожью в голосе. Было видно, что воспоминания об этом доставляют ему сильную душевную боль.

– Я сожалею, капитан, о вашей потере. Скажите мне, есть ли в этой деревне взрослые? Если вы хотите уйти в море вовремя…

– Да, есть. Но только один… Эта статуя, – и капитан разразился безумным смехом. – Они все возвращаются далеко за полночь со своего промысла. На обратном пути мы снова зайдём сюда и заберём груз сушёной рыбы. Это единственный источник дохода для этих людей. Так что вам придётся ждать ночи, чтобы увидеть их, а я не смогу заставить своих матросов остаться здесь более чем на час после того, как они выгрузят всё на берег. Слишком уж негостеприимны эти места, – Исиде показалось, что капитан чего-то не договаривает.

– Вы что-то скрываете от меня, капитан. Мне не хотелось бы вершить суд по законам нашего ордена и империи, поэтому я прошу вас добровольно рассказать мне всё, не заставляя прибегать к крайним мерам, – в голосе Исиды послышались металлические нотки.

– Мне больше нечего рассказать вам, к сожалению, – лицо капитана сделалось бледным, и на лбу выступили капли пота.

– Нечего… Ну что ж, ладно, идите, – голос Исиды смягчился, но всё равно не предвещал ничего хорошего, – и последнее. Не вздумайте отчалить без меня. Эта попытка вам дорого обойдётся. Надеюсь, вы понимаете меня?

– Да, конечно, почтенная. Я могу идти? – Исиде показалась смешной раболепность этого не перестающего низко кланяться и заискивающе смотреть не неё человека.

– Можете.

Разговор с этим человеком объяснил ей отсутствие взрослых в этой деревне, но также породил множество других вопросов. Как эти маленькие существа могли, по словам капитана, буквально растоптать взрослого мужчину, тем более вооружённого? С другой стороны – было видно, что капитан судна что-то не договаривает, но, что? И, последнее – что делать ей, Исиде, возвращаться на корабль или попробовать провести ритуал познания без присутствия взрослых?

Отлично зная, что тех, кто мог бы служить ордену, с каждым циклом становилось всё меньше, а нужны они были всё больше, Исида решилась на второе. Для этого надо было найти ровную площадку, желательно похожую на квадрат со сторонами не менее шести метров и начертить на песке символы, которые должны были помочь ей. Во всех городах и деревнях, встреченных ею, всё это делали сами жители города, для которых служение Ордену их детей было величайшей честью. Но здесь всё было иначе, поэтому приходилось всё делать самой. Часа через три всё было готово. Омрачало обстановку только отсутствие тех, кто должен был пройти ритуал и тех, кто являлся их родителями.