Двойка по поведению - Ирина Семеновна Левит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орехов пошевелил усами, поиграл бровями, прицокнул языком. Получилось довольно забавно, и Казик не удержался от подкола:
— Она что, разведчик-нелегал, внедренный в элитную гимназию, дабы разведать тайны воспитания элитных детей?
— Вам бы все хохмить! — неожиданно нахмурился майор и произнес укоризненно: — Она сестра бывшего замначальника областной ГИБДД. Вот так.
— Бывшего? — уточнил Аркадий Михайлович.
— Николай Антонович Пирогов скоропостижно умер нынешним летом. Причем тоже при исполнении. — Орехов перехватил заинтересованный взгляд Казика и еще больше нахмурился. — Да не ищите вы здесь никаких тайн! Инфаркт у него случился. Прямо за рабочим столом. Мужику еще полтинник не справили, а мужик хороший был… правильный… его все уважали. Даже автомобилисты. Представляете?
— Н-да… — протянул Казик. Что б еще и автомобилисты уважали? Прямо диво-дивное.
— Его летом схоронили, а сестру вот, пожалуйте, в сентябре хоронить придется. Сестра с братом, говорят, сильно дружили. Уж так она по нему убивалась!.. Так вот коллеги наши дорожные как узнали, что Пирогову кто-то на тот свет отправил, тут же на дыбы поднялись. И все наше руководство на дыбы подняли. Вроде как дело чести. Ну а мы что? У нас эта самая… корпоративная… солидарность тоже имеется. Поэтому дело быстро нам, в город, передали. Хотя ребята районные хорошо поработали, по первому слою основательно порыли… Все бы да всегда бы так…
— Там довольно любопытный следователь был… Горбунов, — заметил Аркадий Михайлович.
— Семен Семеныч? У него прозвище — «Бриллиантовая рука». По виду человек не шибко серьезный, некоторые на это попадаются, а на самом деле рука у него пусть не бриллиантовая, но точная, а вот глаз — и впрямь алмаз. Все, что можно разглядеть, — разглядит и на свет белый вытащит. Я его протоколы внимательно прочитал, да еще с ним пообщался. Несколько версий вырисовываются.
— Самая бесперспективная для вас, но самая привлекательная для гимназии это, конечно, грабитель, залезший в окно?
Орехов потер усы, что обычно означало смесь раздумья с сомнением.
— Я вам, Казик, так скажу. Версия эта для нас, конечно, тяжелая. Хотя вполне реальная. Кабинет этот в одноэтажной пристройке находится. Горбунов полюбопытствовал, и ему секретарша директора, она лет сорок в школе работает, рассказала, что, когда это здание сооружали, думали в пристройке столовую организовать. А потом, как у нас бывает, выяснилось, что основные коммуникации совсем к другому месту протянули, и столовую надо переносить. Вот тогда здесь и устроили два кабинета да еще небольшой коридор. В одном кабинете кто только ни сидел, сейчас вот литераторша обосновалась. А в другой сразу химиков посадили, еще им лаборантскую выгородили. Где лаборантская, там сплошная стена, к ней примыкает часть основного здания. Получается вроде буквы «Г». Так вот, где эта часть основного здания, там всего одно окно — из кабинета труда или, как теперь по-современному называют, — технологии. Около этих стен да вдоль окон кабинетов химии и литературы — самое глухое место. Деревья с кустами, дорожка, как лесная тропа, и забор из бетонных плит, за которым дом какой-то маракуют. Школьнички-то в этом глухом месте любят кучковаться на перекуры, а кроме них, там обычно никто и не ходит. Но!.. — Орехов воздел палец к потолку и вроде как им погрозил. — Обычно не ходит, но мог кто-то и забрести. Алкаш какой-нибудь, бомж… да мало ли. А тут свет в окнах светится, тетка одна-одинешенька сидит, еще и окно открыто. У тетки сережки в ушах довольно приличных размеров, кольца на пальцах, медальон, телефон мобильный на столе… Ну и решил грабануть по-быстрому. Для более или менее ловкого человека влезть в окно не проблема, оно довольно низко от земли. А тетка засопротивлялась. Сопротивлялась она, судя по всему, не сильно. Эксперты обнаружили пару небольших, но свежих синяков у нее на плечах, и еще ноготь на одном пальце сломанный, тоже свежий. Видать, трепыхнулась, руками помахала, а гад этот перепугался и отверткой… Между прочим, ее же собственной отверткой, на ней даже накарябано «каб. хим.». А потом схватил что под рукой оказалось, — телефон, колечки, медальон на цепочке… Цепочку-то явно просто сорвал, на шее след остался. А сережки не тронул, крови на них много было. И сумку с деньгами тоже искать не стал. Сумка в лаборантской лежала. Так что вот такая версия имеется, шибко непроглядная.
— А тетрадь? Кондуит Пироговой? Зачем грабителю это понадобилось? — спросил Казик.
— Да просто так взял, походя…
— Помилуйте, Борис Борисович! На столе ведь много разных тетрадей лежало и учебники тоже. Я собственными глазами видел. А исчезла именно эта тетрадь. Сумку с деньгами грабитель искать не стал, с сережками возиться не захотел, а кондуит из груды всякой канцелярщины выудил. Вас это не удивляет?
— Если зациклиться на случайном грабителе, то удивляет. Но я ведь вам не говорил, что собираюсь на нем зацикливаться. Кстати, в протоколе записано, что в той тетради содержались предварительные сведения об успеваемости и поведении учеников. Правильно записано?
— Правильно.
— А еще записано, что обнаружила пропажу учительница русского языка и литературы Саранцева Елизавета Максимовна.
— Да, — подтвердил Казик. — Вроде как накануне вечером она видела тетрадь в руках Пироговой.
— Ну и кому это добро могло приглянуться? — задал вопрос Орехов и сам же на него ответил: — Только кому-то из школьничков. Из тех, чьи грехи учительница в своем кондуите зафиксировала. Но тогда ее не просто грабить пришли… Просто грабить бессмысленно. Учителка бы грабителя увидела, а потом со свету сжила. Втихаря красть тоже бессмысленно. У Пироговой, чай, склероза нет, все бы вспомнила, все главные безобразия восстановила. Получается, пришли сначала убить, а потом уже кондуит умыкнуть.
— Или немножко не так, — деликатно поправил Казик. — Пришли поговорить, отношения выяснить, а уж потом все так повернулось… Если бы с самого начала было намерение убить, какое-нибудь орудие или оружие с собой прихватили. А тут отвертка, которая случайно попалась…
— Значит, вторая версия, — убил кто-то из учеников, вполне возможно, спонтанно, — принял поправку Орехов.
— Хотя странно… — Аркадий Михайлович виновато улыбнулся, вроде как извиняясь за то, что в очередной раз пытается сбить профессионального сыщика с намеченного пути. — Убивать сейчас, пусть даже спонтанно… совершенно не ко времени…
— Что значит не ко времени? — не понял майор.
— Видите ли, Галина Антоновна предварительно записывала в тетрадку всякие оценки, в том числе двойки, по поведению или из-за плохо выученных уроков… Скажу вам как преподаватель: я понимаю, если бы сейчас был конец учебного года. Или хотя
