Социальная сеть мертвых - Евгений Номак

В день представления пёсики-фокстротики произвели фурор и сорвали овации продолжительностью пятнадцать минут, далеко переплюнув тигров Запашного. Без единого писка, лая, скулежа или еще какого звука пёсики в костюмчиках кавалеров и одной дамы из 30-х годов прошлого столетия, под симфонический аккомпанемент, сцепившись лапами, лихо и слаженно отплясывали фокстрот. Зал замер в изумлении, а потом разом встал, аплодируя. Собаки долго кланялись восхищенным зрителям, потом также долго фотографировались с детьми. И только потом отправились отдыхать.

– Хочется сказать, что это было восхитительно, но вы и сами все видите! – к Полине подошел взбудораженный Запашный с огромным букетом цветов. – Ваши артисты, словно люди, которые понимают друг друга и вас.

– Спасибо большое, – Полина присела в реверансе, принимая цветы. – К сожалению, так я могу только с собаками.

– Полина Полкановна, вы обещали поговорить со мной насчет гонорара. Вы не против обсудить это в тихой и приятной обстановке за ужином в хорошем ресторане?

– Я с удовольствием, но мне совершенно нечего надеть. Не пойду же в реквизите или в рабочей одежде.

– Давайте так: вот, держите тридцать тысяч, это аванс, купите себе что-нибудь по своему вкусу. Я вас жду сегодня в 20:00 в «Маугли» – новый ресторан на Ленинском, знаете?

– Давно я по Москве не путешествовала. Дайте лучше адрес, а я найду.

– Вот, – он написал на салфетке адрес, – на Ленинском «Пятерочка»новая, за ней сразу ресторан.

На том и порешили. Полина с блонди отправились в ближайший магазин одежды, где было приобретено платье и все нужные аксессуары. Была долгая примерка, в течение которой девушки разговорились.

– Он к тебе клеится, да? – улыбаясь, спросила блонди.

– А если даже и так, то что?

– Ну, ты это, не пались-то сильно. Давно уже с человеческим мужиком не была. На мясо сильно не налегай.

– Может салатик какой-нибудь заказать? Типа я веганка.

– Да, ща модная тема. Рукколы какой-нибудь закажи. Пророщенный ячмень или маш. Типа детокс или ПП.

– Тьфу! Это же противно на вкус.

– Мяса потом пожрем, в цирке. А пока, давай, не подведи там. И сразу ему не отдавайся. Ты порядочная, интеллигентная женщина. А мы в окошко посмотрим за вашим романтиком.

– Только сильно не высовывайтесь!

В назначенное время дрессировщица вошла в ресторан, где ее ждал директор цирка.

– Благодарю, что приняли мое приглашение, – Запашный встал и усадил девушку. – Я позволил себе заказать для нас бутылочку белого полусладкого. Вот меню. Закажете чего-нибудь? У них отличные стейки!

– Нет! – громко отрезала Полина и осмотрелась в испуге. – Может салатик какой-нибудь. – Она взяла меню. – Вот, салат из пророщенной пшеницы с сельдереем и рукколой. То, что мне нужно.

Они пили вино, стараясь не встречаться глазами, пока ресторан готовил заказ.

– Как вам у нас? – нарушил молчание Запашный. – Все устраивает?

– Да, вполне. Собаки сыты и довольны.

– Я заметил по камерам, что ночью к ним прибегает какая-то рыжая собака, – он достал телефон из кармана и показал фотографию с камеры. – А утром убегает. Чья это, не знаете?

– Ой, мой салатик принесли, – проигнорировала вопрос Полина. – Я такая голодная, – она начала есть салат, чтобы забить себе рот и не отвечать.

– Приятного аппетита, – ответил Запашный своей спутнице и посмотрел в окно. Там на бордюре сидели ее пёсики-фокстротики и наблюдали за ними. – Как это мило! Они переживают за вас или охраняют?

– Кто? – изумилась Полина с набитым ртом и вслед за директором посмотрела в окно. – Твою мать! Просила же их не палиться.

– Кого просили? – Запашный привстал от удивления. – Собак? Вот прям обратились к ним и попросили возле ресторана не палиться? Кстати, у той рыжей сучки, которая по ночам приходит, градиент волос такой же, как у вас: концы рыжие, а корни черные.

– Не понимаю… – только смогла ответить Полина и начала корчится в рвотном рефлексе. Запашный испугался и протянул стакан воды. Но Полина подняла большой палец вверх, показывая, что все нормально. Тем не менее, рвотные позывные только усиливались.

– С вами все нормально? – спросил директор.

– Да-а-а-а! – Полина выплюнула на тарелку комок рукколы вперемешку с серой и черной шерстью.

Собаки за окном дружно закрыли лапами глаза.

– Простите, – протянула Полина и медленно сползла со стула. Через мгновение из под стола выбежала рыжая сучка и двинулась к выходу из ресторана.

– Испанский стыд, – промямлила блонди.

– Какая мимолетная карьера! – добавил дымчатый.

– Пойдемте, – пролаяла рыжая. – Тут недалеко новую «пятерочку» открыли.

Собутыльницы из будущего

Юлии Радченковой сегодня исполнилось тридцать лет. И это был десятый её день рождения, справляемый в одиночестве. Нет, она не страдала от одиночества, как вы бы могли подумать. Ей просто никто не был нужен. Социопатом или интровертом она не являлась, просто посвящала себя целиком своему призванию – квантовой механике. И чем больше она погружалась в коллапсы волновых функций, в принципы неопределенности и в состояния суперпозиции, тем больше в ее жизни становился коллапс неопределенности ее суперпозиции. Своими друзьями она считала Бора, Гейзенберга и Эйнштейна. А домашним питомцем – кота Шредингера, который, как вы знаете, и жив и мертв одновременно. А в случае с Радченковой, кот Шредингера существовал и не существовал одновременно. Она его когда-то приютила котенком. С тех пор кот приходит только переночевать и зализать раны.

Мужчины в жизни Юлии попадались не часто. Она их четко делила на две категории: козлы и тряпки. Причем, представители ни той, ни другой категории, ни разу не дотягивали интеллектом хотя бы до 80% от Юлиного. С одними было просто скучно и тоскливо, а с другими еще и проблемно. Но она не теряла надежды, хотя и существенно снизила порог ожидаемости.

С подругами было сложнее. Она считала себя слишком молодой, чтобы заводить подруг по интересам. Ее сверстниц волновали совсем другие интересы, а коллеги постарше считали ее выскочкой. С первыми было ужасно скучно, а со вторыми невыносимо сложно.

В общем, всю свою молодость она посвятила научным исследованиям, в частности квантовой механике в своем родном ВРНИИКФ, и останавливаться не планировала.

Именинница сидела за столиком в местной кафешке с кусочком тортика и непочатой бутылкой красного сухого, которую она никак не решалась открыть, так как пила мало, а бутылку жалко.

Кафешка располагалась в парковой зоне юго-востока Москвы и очень нравилась Юлии Радченковой. Здесь было тихо, легко дышалось, и можно было кормить белок. Рядом играли дети на поляне, и прогуливались молодые мамаши с колясками. Одна мамаша лет двадцати пяти с уже