Целина - Леонид Брежнев

Пишу так подробно об обследовании степи, об отводе мест для новых хозяйств потому, что нулевой цикл подъема целины имел громадное значение. От этого зависела дальнейшая судьба распаханной земли и всей будущей жизни на ней.

3

Первая целинная весна запомнилась по-разному: и радостной, и торжественной, и до предела напряженной, трудной. Степь оказалась крепким орешком, более крепким, чем представлялось сначала. Дело не только в том, что вековая дернина, пронизанная, словно проволокой, корневищами, была так плотна, что едва поддавалась плугу. А еще и в том, что на казахстанской целине практически не бывает весны в обычном понимании. Особенность здешнего климата такова, что зима как бы сразу переходит в лето. Буквально следом за растаявшими снегами наступает жара, дождей в мае практически не бывает, земля быстро сохнет, превращается в камень, и пахать ее вдвойне тяжело.

Первые борозды повсюду проложили торжественно, с митингами. Благополучно вспахали и первые клетки. Они на целине тоже были необычны. Землемеры повсюду нарезали тракторным бригадам одинаковые участки нетронутой степи – клетки размером два на два километра, то есть по четыреста гектаров.

– Вот это клеточки, это простор! – шутили трактористы. – Включай мотор и езжай по прямой, пока горючего хватит.

Но вскоре увидели, что приходится останавливаться все чаще: моторы не тянули плуги, ломались лемеха, гнулись плужные рамы. Лишь такой силач, как «С-80», мог тащить за собой пятикорпусный плуг. А маневренные, но легкие «ДТ-54» и «НАТИ» для целины оказались слабосильными. Люди повсюду начали снимать с плугов по одному и даже по два лемеха. Это не только снижало выработку, но грозило сорвать план подъема целины.

Предпосевная обработка нови тоже была нелегка: требовалось несколько раз продисковать пашню, обработать лапчатыми культиваторами, хорошо проборонить и прикатать водоналивными катками. Потом только пускались сеялки, а разрыв между подъемом пласта и севом не должен был превышать четырех-пяти дней. Мы знали, что иначе поле высохнет и засевать его будет уже бесполезно.

Помню свою первую поездку на сев в Кустанайскую область. Туда, на станцию Тобол, приехал Н. С. Хрущев.

Вскоре состоялось большое совещание, оно проходило на Майкульском конезаводе, который тоже распахивал целину. В кабинете директора конезавода собрались П. К. Пономаренко, я, первый секретарь Кустанайского обкома партии И. П. Храмков, председатель облисполкома И. Г. Слажнев, директор Кустанайского конезавода М. Г. Моторико (ныне он министр сельского хозяйства Казахстана), ученые Всесоюзного института механизации сельского хозяйства и другие товарищи. Разговор шел о многом, но в первую очередь обсуждали проблему оборота пласта.

Мучались мы с ней изрядно, а суть в том, что плуги, настроенные на обычную пахоту, никак не укладывали мощный, срезанный предплужниками слой дернины на дно борозды. Дернина торчала как попало, вкривь и вкось, не покрывалась комковатой нижней почвой. Дисковать такое поле было сложно. Решили прервать совещание, посмотреть, как все это выглядит в натуре, и выехали в одну из тракторных бригад.

Механизаторы нервничали, дело шло туго, пласт, как ни старались они, не опрокидывался полностью. Я подошел к трактористам, вступил в разговор, спросил, что тут, по их мнению, можно сделать. Ответили, что существующие плуги не годятся, другие нужны.

– Какие?

– Мы уж давно об этом говорим, а толку чуть! – сказал один из них. – Нужно срочно наладить выпуск плугов с полувинтовыми и винтовыми отвалами.

Надо сказать, что когда Н. С. Хрущев понял, в чем тут дело, то пришел в гневное состояние и обратился с резкими обвинениями в адрес ученых. Почему не предусмотрели этот вопрос раньше? Было же время, чтобы загодя сориентировать заводы на выпуск таких плугов? Меры были приняты, и уже через месяц на целину пошли первые образцы новых плугов.

Но то было месяц спустя. А подъем целины уже разворачивался вовсю, и надо было что-то придумать теперь же, чтобы дело шло задуманными темпами. Однажды вечером я, как обычно, обзванивал совхозы, интересуясь, сколько вспахано, какие встречаются трудности. Позвонил и в совхоз «Орджоникидзевский». Его директор Ф. П. Кухтин сказал, что дела идут хорошо, но попросил прислать побольше запасных лемехов:

– Ну, прямо горят лемехи… А пашем полным ходом. Приезжайте, сами увидите.

Я спросил, как у них укладывается дернина, и услышал в ответ:

– Нормально. Упаковываем как миленькую.

Наутро большой группой мы поехали в «Орджоникидзевский». К нам присоединился заместитель министра совхозов СССР С. В. Кальченко, а в райцентре мы еще прихватили с собой уполномоченного ЦК КПСС по подъему целины М. Г. Рогинца. Я знал Михаила Георгиевича еще по Украине, где он был первым секретарем Черниговского обкома партии как раз в те годы, когда я работал в Днепропетровске. С той поры не видел его и искренне обрадовался неожиданной встрече. Впоследствии, будучи первым секретарем Кокчетавского обкома партии, а затем министром совхозов и министром сельского хозяйства Казахской ССР, он вложил немало труда и сил в освоение целины.

В поездке в «Орджоникидзевский» выяснилось, что это именно он, Михаил Георгиевич, предложил «один пустячок», и подъем целины в подопечных ему районах шел успешно. Картину на полях мы увидели веселую. Трактористы как ни в чем не бывало вели машины на нормальной скорости, а плуги с ровным, приятным хрустом и треском рвали целину. В чем дело?

– Да говорю же, пустяк! – улыбался Рогинец. – Мы дернину тонко снимаем, самый верх. Видите, предплужники заглублены всего на семь сантиметров, а не на одиннадцать, как положено по инструкции. Вот и управляемся.

И верно. Только тут мы заметили, что предплужники, словно шкурку сала, аккуратно срезали тонкий слой дернины и сбрасывали ее «шерстью» вниз, на дно борозды. Действительно, «упаковывали». Пришлось упрекнуть Михаила Георгиевича, товарищей из совхоза: почему молчали?

– Так неудобно было о такой мелочи шуметь. Я думал, люди сами догадаются, экая мудрость, – говорил Рогинец.

– Ты вот догадался, – заметил я, – но нельзя забывать, что на целину съехалась вся страна, много людей молодых. Все полезное, выработанное опытом, надо быстро распространять. А иной и опытный догадается, да побоится взять на себя ответственность нарушить инструкцию. Так ведь, Степан Власьевич?

– Верно, могут и побояться, – подтвердил Кальченко.

– Вот и издай приказ, пусть всюду, где с дерниной не получается, заглубят предплужники на семь сантиметров, а не на одиннадцать.

– Сегодня же напишу такой приказ.