Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Были и "культурные" формы воровства. Скажем, работники аптеки, или обувного магазина, придерживали дефицит "под прилавком" – а в итоге он преображался в мясо, в колбасу. Ну, и так далее и тому подобное, так далее и тому подобное.
В результате – "в холодильниках было всё".
Был ведь специальный термин – еще одно словечко советских времен: несуны. Фабрично-заводские воришки, то есть. Помните, у кота Матроскина, из мультфильма – родственник, сторож на гуталиновой фабрике?
– У него этого гуталина – завались!
Вот-вот…
Постоянное мелкое воровство даже и не разлагало людей, а воспринималось как нечто обыденное. Были, конечно, и серьезные жулики-воры: официанты в ресторанах, продавцы овощных магазинов, таксисты… Про всякое торговое начальство (и вообще начальство) я и не говорю.
Да! В противовес этому явлению существовал ОБХСС – отдел борьбы с хищениями социалистической собственности.
Пустое дело. Пустой номер. Я уверен, его сотрудники прекрасно знали: можно брать и сажать в тюрьму всех, практически всех работников торговли и сферы бытового обслуживания. Ну, кого-то брали, кого-то сажали… То есть какие-то правила игры существовали – только и всего.
Мясо… Помню репортаж в центральной газете, с мясокомбината, в Московской области. Такой эпизод: корреспондент, с мастером цеха, направляются в женскую бытовку. На пороге бытовки мастер многозначительным тоном произносит:
– Девочки…
"Девочки", не оборачиваясь, мгновенно выбрасывают в угол приготовленные к выносу пакеты с мясом.
Всё.
Корреспондент, правда, поучаствовал и в облаве на работниц комбината – уже за проходной. Охрана выскочила из кустов, засвистела в свисток, женщины кинулись бежать кто куда.
– Особенно ловко убегала одна – маленькая, толстенькая, – живописал корреспондент. – Башмаками по асфальту – шир – шир – шир!..
Кое-как догнали.
А убегать в такой ситуации надо действительно изо всех сил: поймают – не просто уволят – могут посадить в тюрьму! Запросто.
На "потенциально-криминальных" предприятиях регулярно проводились выездные судебные заседания, где попавшиеся на воровстве работники получали реальные тюремные сроки: 3, 5, 7 лет… Для острастки всех работающих и проводились такие заседания.
Борьба с "несунами" проводилась. Ну, а борьба с "дефицитом", борьба с отсутствием мяса – проводилась? В той же прессе? Да в том-то и дело, что нет! Боялись? Да никто ничего не боялся, просто каждый прекрасно знал, чего можно, а чего нельзя. Нельзя – то есть бессмысленно, бесполезно. Предположим, будучи корреспондентом городской газеты, провел бы я "журналистское расследование" насчет мяса. Ничего бы мне за это не было, но статью не напечатали. Только и всего. А в своем кругу, пожалуй, еще и за смелость похвалили.
Мясо… Помню: городской партхозактив Бийска (собрание партийно-хозяйственного актива города), в здании театра (большом, прекрасном старинном здании), в конце 1970-х годов. Неожиданно – вопрос из зала:
– Когда в магазинах появится мясо?
Мяса в магазинах к тому времени уже не было лет десять.
Председатель горисполкома (председатель исполнительного комитета городского Совета депутатов трудящихся, по-нынешнему – мэр), делает вид, что не понимает, о чем речь. (А что ему еще делать?!).
– В столовой всегда можно покушать мясо.
А в столовой, между прочим – в меню только "хлебные" котлеты да "рагу" – косточки с жилами. Но даже и это не каждый день. По вторникам и четвергам – "рыбные дни", когда в меню вообще ничего мясного. А из рыбы – только хек да минтай.
Ему – снова тот же вопрос.
Так, слово за слово, дело дошло до того, что председатель начал обзывать народ в зале (актив – лучшие люди города!) "крикунами", "клеветниками"… Естественно, "дискуссия" по этому вопросу быстро свернулась.
Полное отсутствие мяса и мясных продуктов в магазинах Советского Союза – это некий феномен. Работали колхозы и совхозы, работали мясокомбинаты, по железнодорожным путям туда подходили составы – и уходили, битком набитые. День и ночь. Круглые сутки.
А мяса в магазинах не было – вообще не было – годами, десятилетиями. Куда же оно девалось?.. Очень интересно! То же НТВ еще когда-а-а могло бы всем рассказать…
Сегодня люди могут и не знать, могут забыть, что это такое: НТВ начала 1990-х годов. Сегодня – один из трех основных телеканалов, ничем от прочих не отличается. А тогда – главный политотдел ельцинского режима, самый громкий "демократический" рупор. Язвительный, ядовитый… Неустанно и постоянно разоблачал "преступления советского режима". Казалось бы, тут ему и карты в руки: проводи свое журналистское расследование! Что это за "железный занавес" такой?! Что за "холодная война" – когда страна бесплатно на врага работает?!
Однако отреагировал "демократический" политотдел так, как ему и положено: коротко-злобно-ругательно. Показав таким образом: чует кошка, чье мясо съела! И не только чует – знает.
Знает, чьи интересы защищает…
Впрочем, и газета, может быть, что-нибудь не то написала, и НТВ как-нибудь не так выразилось, но большого, широкого, гласного расследования мясной темы не произошло! Хотя, как видите, требовалось, очень даже требовалось.
Но когда придет время действительных разоблачений советского режима, когда начнет разматываться клубочек, это самое "мясо", возможно, явится тем кончиком, потянув за который, можно будет начать разматывать весь клубочек. По крайней мере, клубочек позднесоветского, брежневского периода, периода "железного занавеса" и "холодной войны". Разбираться надо и разбираться, со всей «демократической гласностью» и «коммунистической принципиальностью»: куда оно девалось, это мясо, кто его сожрал?!
Ведь согласитесь: ну, форменная чертовщина!
А ключик ко всем тайнам – он в контексте всех этих заметок…
Такое вот получается "мясо".
Начало 1990-х годов, большое ленинградское – петербургское предприятие легкой промышленности, где я работал редактором многотиражной газеты. Идет еженедельная планерка у генерального директора, на которой присутствуют начальники всех подразделений.
Обстановка напряженная: сырье трудно достать, готовую продукцию трудно сбыть. Бартеры, предоплаты, поиски новых поставщиков, оптовых покупателей и так далее и тому подобное.
Планерка идет своим чередом, доходит очередь до начальника отдела сбыта. Слово за слово, и выясняется, что партию товара он отправил, заключив договор с кооперативом. Отправил неким предпринимателям, коммерсантам. Да не куда-нибудь, а на Дальний Восток. Денег оттуда пока никаких не поступило…
Предприниматели, коммерсанты… Слова на тот момент совершенно новые, непривычные, а начальник отдела все вворачивает да вворачивает их в свою речь. Директрису это поначалу задело, потом разозлило, и, наконец, она рассвирепела:
– Что вы мне рассказываете? Какие предприниматели, какие коммерсанты?! Жулики – и воры! Скажите мне, откуда у них деньги? Я вот
