Реалити-шоу "Замок" - Ксения Баштовая

Если бы Замок был человеком, сейчас он бы пожал плечами. Хочешь? Ну, хоти дальше. В конце концов, кто здесь Хозяйка? Ты. А раз так — вперед! Почувствуй свою силу, пойми, в чем она проявляется!

Молчание было ответом. М-да, Геллочка, это именно про тебя: «Такой большой — в данном случае, большая, — а в сказки веришь». Ну, раз гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе! А что ему еще остается, если последнего осла, на котором поехать можно было, вчера продал? Гм, ну я отвлеклась. Причем мысли ушли совершенно куда-то в сторону.

Вот только, куда мне идти? Направо по коридору или налево?

Самое время встать в гордую позу и заявить, что наше дело правое, а значит надо идти направо. А вот нефиг! Будем действовать наоборот!

Я вздохнула и уверенно направилась налево. С чем черт не шутит?

Искренне надеюсь, что Замку я нужна живой и относительно здоровой. Если я здесь заблужусь…

Пройдя энное расстояние, замерять по метрам и сантиметрам как-то в голову не пришло, я обнаружила первую дверь. Так, что тут у нас?

У нас тут оказалась винтовая лестница, ведущая вниз. Пошли? Гм, и у кого я сейчас спрашиваю?

Шаги едва слышны. Интересно, все-таки. Куда делись набойки на моих сапогах? Я бросила короткий взгляд на ноги и уточнила вопрос: куда делись мои сапоги?! Ну, те, в которых я в Замок изначально попала? Кто меня, все-таки, переодевал?

Этажом ниже коридор расходился под прямым углом. Для разнообразия, я, на этот раз решила пойти направо. Благо, в той стороне виднелась еще одна дверь. Остается только надеяться, что за ней не тронный зал! Широко перекрестившись для верности, я толкнула дверь.

Вы таки будете смеяться, но за дверью я обнаружила Ллевеллина. Судя по всему, я попала сейчас именно в его комнату. Рыцарь, уже успевший сменить рубаху, был занят. Он играл в шахматы. Не знаю, уж с кем, но факт остается фактом: Ллевеллин играл черными фигурами, белые двигались сами.

Услышав мои шаги, юноша вскинул голову, повернулся ко мне, а потом и вовсе вскочил на ноги:

— Миледи? Прошу простить меня, я не услышал, как вы вошли.

Ну, а я о чем говорю? Все диалоги начинаются со слов «извините, миледи, был не прав».

— Сыграем в шахматы? — перебила я Рыцаря, чтобы не слышать в очередной раз его извинений.

Поклон-кивок:

— Как будет угодно, миледи, — пряди черных волос качнулись подле лица.

Ллевеллин поставил мне мат на пятнадцатом ходу. Здесь попрошу без неприличных намеков — все в пределах норм поведения в общественных местах. Мат — этот тот который за шахом идет, а не тот, которым выражаются всякие нехорошие личности, и даже не тот, что валяется в спортзале. Что ни говори, а прогресс! Когда я играла в шахматы с отцом, он выигрывал у меня ходу на десятом. Да, я не Карпов с Каспаровым (а что, с первого взгляда не заметно?), но, по-моему, для нормальной жизни вполне достаточно начальных знаний на тему того, как ходят фигуры, все эти миттельшпили — излишни, тем более, что гроссмейстером становиться я никогда не собиралась.

А теперь и не стану, а, ладно, забыли!

— Ллевеллин, пошли обедать?

— Как будет угодно миледи.

Я повешусь!

Боже, но какой у него голос! Чуть суховатый, но в то же время мягкий, обволакивающий. Так и хочется слушать, слушать, слушать.

Тьфу, о чем я только думаю?! Сгинь, наваждение!

Столовая, к счастью, оказалась не в тронном зале, хотя и поблизости от него. Ллевеллин проводил меня к невысокому помосту, на котором стоял тяжелый дубовый стол:

— Прошу, миледи.

Я осторожно обошла стол и уселась на стул с высокой, покрытой резьбой спинкой. И?.. Что дальше?

Ллевеллин отступил на несколько шагов назад, медленно провел ладонью перед лицом. Как-кие у него глаза! Боже, какие глаза! Лицо совершенно спокойно, а глаза… как у обиженного ребенка, у которого отняли последнюю конфету, пообещав взамен отвести в зоопарк, а потом обманули.

Гелла, ну, о чем ты думаешь?!

По деревянной покарбованой кое-где столешнице расстелилась белоснежная скатерть. Прямо передо мной появилась тарелка. Потом — какие-то досочки, ножи (чуть ли не кинжалы натуральные!), сложенная треугольником салфетка и ложка, завернутая в полотенце.

А еще через миг столешницу заполонили разнообразные блюда. Особенно меня поразил виденный до этого только в фильмах запеченный лебедь, в перьях. Гринписа на них нет!

Следующее потрясение меня ждало через несколько секунд, когда Ллевеллин заявил, что его долг — прислуживать Хозяйке за столом и даже попытался это сделать. Не знаю, каким чудом, но мне удалось-таки не послать его далеко и надолго.

— Ллевеллин, знаешь, я прекрасно справлюсь сама!

Рыцарь оскорблено вскинул голову:

— Это мой долг, миледи! Рыцарь должен прислуживать за столом Хозяйке, подавать блюда, нарезать мясо и хлеб.

Мне стало дурно.

Я, конечно, все понимаю. Хозяйка. Рыцарь. Помощь. Но не до такой же степени!

Вот только не надо мне речь толкать о том, что официантки в кафе тоже обслуживают посетителей. Это — совсем другое дело!

— Я справлюсь са…

— Это мой долг, миледи! — тон такой, словно я предложила Ллевеллину что-то не совсем приличное или совсем не приличное, а он отбивается изо всех сил.

— Я приказываю тебе не делать этого, — с трудом выдавила я.

Все-таки, как не крути. Приказывать мне раньше не приходилось. Ну, если не считать случая, после которого Ллевеллин сиганул с башни.

Рыцарь дернулся, словно от пощечины:

— Как вам будет угодно, миледи, — процедил он.

Теперь уже дергаться, от презрения, прозвучавшего в его голосе, пришлось мне. Но я же не хотела! Честно! Ну, не могу я смотреть на то, как он сейчас тут прыгать да распинаться будет!

Я опустила глаза, сверля взглядом столешницу. Ллевеллин обиженной статуей замер неподалеку и даже, кажется, дышать перестал.

Ну вот. Допрыгалась, Геллочка, со своими командами? Может, для полного счастья, прикажешь ему сейчас еще раз с башни сигануть?!

Стоп. А если… Я ведь с самого начала собиралась…

— Ллевеллин, — тихо окликнула я Рыцаря.

— Да, миледи?

Как же сформулировать вопрос?

— Ллевеллин, а что у нас сейчас? Завтрак, обед или ужин?

Так-с, теперь он окончательно поймет, что я круглая идиотка.

К моему удивлению, Рыцарь вскинул голову к потолку, словно надеясь обнаружить там ответ. Некоторое время помолчал (видно, ответа так и не обнаружил), потом вздохнул:

— Судя по времени, завтрак, миледи.

Мм, однако.

Я шла к Славке к шести часам вечера. Такая разница во времени, или я без сознания столько пробыла?

— Ты сегодня завтракал? — продолжила допрос я.

Во взгляде парня проскользнуло что-то вроде удивления:

— Н-нет, миледи.

Так, Геллочка, спокойно. Берем себя в руки и четко формулируем свое пожелание. Главное — не смотреть Ллевеллину в глаза. А то я опять начну в прострацию впадать. Он же такой, такой…

Тьфу! Опять всякая чушь в голову лезет!

Ладно, поехали.

— Ллевеллин, я не приказываю, я прошу, ты не… — и как сказать? «Ты не присоединишься ко мне?» Еще подумает какую-нибудь гадость, — …не позавтракаешь вместе со мной?

Сейчас он меня пошлет. Скажет что-нибудь вроде «не положено, миледи!». И что тогда? Приказать? Ну уж нет. Мне и пары предыдущих раз за глаза хватило! Значит, сам виноват будет, если голодным останется!

— Как вам будет угодно, миледи! — внезапно улыбнулся Рыцарь.

Ни-че-го не понимаю. 

ГЛАВА 6

ДОМ МИЛЫЙ ДОМ

После завтрака я попросила Ллевеллина показать мне Замок. А то что это такое! Сама — Хозяйка, а что где находится понятия не имею! Хотя с моим-то топографическим кретинизмом. Никакая экскурсия не поможет!

По итогам двухчасового блуждания по замку выяснилось, что отныне я — счастливая обладательница огромного тронного зала (того самого, с пентаграммой. Правда, туда меня Рыцарь не заводил), комнат Ллевеллина (уму не постижимо. Комнаты его, а так — мои.), нескольких гостевых комнат, моих личных покоев, библиотеки, парочки соларов (это, как оказалось, были своеобразные комнаты отдыха), конюшни (пока пустой. Как сказал Ллевеллин «кони появятся, когда они будут нужны вам, миледи»), нескольких комнат для слуг (тоже пустых. «Слуги появятся, когда…» и дальше по тексту), казарм (вы таки будете смеяться — пустых), кухни (туда меня не пустили, мотивировав чем-то вроде «вам туда действительно надо?»), пекарни, нескольких хранилищ и амбаров, а также глубокого подземелья (того самого, основывающегося на первозданном Хаосе. Увы, туда меня тоже не сводили.).

Вот только я все-равно сомневаюсь, что смогу хоть что-то найти.

— Ллевеллин, — жалобно поинтересовалась я, — а ты меня повсюду-повсюду будешь за ручку водить? А то я тут заблужусь!