Лето сухих гроз - Василий Щепетнёв

— Сто шестьдесят четыре ступени, — с давних пор у меня вошло в привычку измерять лестницы.

— Следовательно, мы в подземелье.

В сгустившемся мраке с шипением разгоралась спичка. Принц Петр взял с подставки трехсвечный канделябр.

— Сейчас, господа.

Подземелье меня не удивляло. Если человек, богатый человек, строил на исходе девятнадцатого века средневековый замок, значит, он романтик, и в замке обязательно будут и «норка священника», и подземелье, и потайные ходы, все, о чем мечталось в детстве.

Тяжелая дверь раскрылась бесшумно. Строили хорошо, воздух свеж и сух.

Мы оказались в зале; высокий, футов пятнадцать свод поддерживался колоннами, толстыми и грубыми.

— Нижняя лаборатория, господа, — принц зажег еще несколько свечей, расставленных в пристенных подсвечниках, и они отразились многократно: большую часть стен зала занимали огромные зеркала, создавая иллюзию бесконечного пространства. Зал оказался не столь уж велик: пятиугольной формы (еще одна прихоть архитектора?) он в поперечнике составлял не более двадцати футов. И он был пуст, лишь в центре стояло возвышение, постамент, формой повторяющий зал.

— Поверхность серебряная, — Холмс наклонился к постаменту. Я присмотрелся. Действительно, серебро. А в центре возвышения виднелась небольшая, около дюйма, выемка.

— Похоже, и сюда вставлялась маленькая линзочка. Или что-то еще.

— Какое это имеет значение? — следователь, дюжинами повторенный в зеркалах, не мог скрыть раздражения.

— Может быть, никакого.

— Темна вода во облацех, — пробурчал следователь.

— Отец разрабатывает способ многомерной фотографии и не хочет преждевременной огласки.

— Скажите, здесь есть другой выход, прямо наружу? — следователь загорелся новой идеей.

— Да, — после некоторой заминки ответил принц. — Им почти не пользуются.

— Все-таки позвольте его осмотреть.

— Пожалуйста, — согласился не без досады принц. Лаборатория выглядела как плод прихоти чудака, сумасброда, и демонстрировать ее посторонним вряд ли нравилось его высочеству.

Рядом с одним из зеркал оказалась еще одна дверь.

Принц толкнул ее.

— Не заперта. Странно.

— Позвольте! — следователь взял канделябр из рук принца и, наклонясь, шагнул в темный проем.

Ход оказался низким, приходилось пригибаться. Он заканчивался другой дверью, тоже массивной, прочной, и тоже не запертой. Дверь открывалась в каменное пустое помещение.

Холмс со следователем поджидали нас.

— Полагаю, и эта дверь обыкновенно бывает заперта? — спросил следователь.

— Да. Это амбар — снаружи. Мы его обычно держим пустым.

Следователь пошел к выходу из амбара.

— Третья дверь, и опять только прикрыта, — он распахнул ее, и солнечный свет загасил свечи.

— Смотрите, мистер Холмс! Это, несомненно, следы! — следователь не скрывал торжества.

Я заглянул через плечо Холмса. Перед нами была река. Амбар располагался на высоком склоне, к воде вел каменный спуск, но между спуском и дверью оставалось несколько ярдов земли, поросшей сорной травой.

— Поломанные стебли указывают на то, что здесь кто-то проходил.

На спуске след потерялся, зато у реки, на песке…

— Какие четкие следы! Прямо со страниц учебника!

На песке виднелись две бороздки. Неглубокие, они тянулись параллельно друг другу.

— Здесь явно волокли тело. По характеру следов ясно, что направление движения — к реке.

— Смелое предположение! — холодно сказал Холмс.

— Это очевидно, мистер Холмс. Некто дотащил тело до данного места, затем достал лодку, подогнал сюда, погрузил в нее тело, отплыл, вероятно, ниже по течению и утопил тело в каком-нибудь омуте.

— Чье тело вы имеете в виду? — так же холодно спросил Холмс.

Следователь замялся.

— Учитывая, что следы ведут от лаборатории, а принца Александра никто не видел со вчерашнего вечера, можно сделать определенные выводы. Впрочем, давайте пройдем к причалу.

Ярдах в ста выше по течению на воде качалось несколько лодок; крестьяне возились вокруг одной, вытащенной на сушу, верно, конопатили.

Мы подошли. Мужики, оторвавшись от дела, поклонились, ломая картузы. Следователь о чем-то спросил. Один из мужиков, бородатый старик, степенно ответил.

— Он говорит, что действительно пропала лодка, Фрола Щеглеватых. Сроду не бывало такого. Разве из озорства?

— А весла? Уключины? — Холмсу, похоже, не нравилась версия следователя.

— В шалаше, рядышком, был шест. Без присмотра. Фрол — мужик легкомысленный. Да и не думал, что на его лодку кто позарится. Дрянь лодчонка, если честно. Если по глупости угнали, из озорства, то найдется. Куда ей деться.

Следователь кончил переводить, поговорил с мужиками еще, затем повернулся к нам.

— Я распорядился, чтобы они прошли вниз по реке. Может быть и отыщут лодку. Тело-то вряд ли, если притопили, придется прочесать реку баграми, — и, спохватясь, добавил:

— А ваше мнение, мистер Холмс?

— Я восхищен вашей энергией, — сухо ответил мой друг.

Мы вернулись к амбару.

— Ищите женщину, говорят французы. Был ли у нее друг сердца?

— Она находилась в определенных отношениях с Константином Фадеевым, моим крестником, — принц Петр явно устал. Мы все устали — за исключением следователя. А тот бодро продолжил:

— Когда его видели в последний раз?

— Утром. Утром у тела, потом он пошел к себе. Константин тяжело переживает случившееся, — принц, которому было лет сорок, выглядел старше своего отца.

— Я должен видеть его.

— Господа… Господа, вы проводите?.. Мне нужно побыть одному.

— Разумеется, — кивнул Холмс.

Принц остался у входа в подземелье, мы же, не сговариваясь, предпочли идти верхом. Тропа привела нас к широкой гранитной лестнице, поднимавшейся прямо к замку, водяной каскад освежал путь, но я заливался потом. Да и следователь непрерывно утирался огромным клетчатым платком. Один Холмс бесстрастно поднимался вверх.

— Константин живет в «свитских номерах», — на середине подъема мы остановились перевести дух. — Я разговаривал с ним незадолго до вашего приезда. Он утверждает, что виделся с мисс Лизой вечером, коротко, всего несколько минут. И все.

— Ну, мистер Холмс, люди иногда говорят правду, иногда — лгут, — сказал следователь, когда к нему вернулся голос. — Он один живет? Я имею в виду, кто-нибудь может подтвердить, что он ночью не покидал своей комнаты?

— Там же живет полковник Гаусгоффер.

Из вежливости следователь не торопил нас, но видно было его нетерпение. Он походил на фокстерьера у норы, охваченного ожиданием предстоящей схватки.