Я тебе не достанусь - Ольга Иконникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. Тьерсен
Столица оправдала наши самые смелые ожидания – она была великолепна! Широкие, вымощенные булыжником улицы не шли ни в какое сравнение с тем, к чему мы привыкли в Агаларе. Здесь уже не нужно было шарахаться в сторону от каждого всадника или экипажа, боясь, что тебя забрызжет летящая из-под копыт грязь.
Зато заблудиться здесь было легко и просто. Тьерсен показался мне просто огромным. Я решительно не понимала, как местные жители сумели запомнить названия бесчисленных улиц и мостов и всегда могли точно подсказать провинциалам, в какой стороне находится нужное тем место.
Когда мы проезжали мимо королевского дворца, я не смогла сдержать вздох восхищения – он был таким огромным и величественным, что я вполне поняла желание папеньки однажды туда вернуться. Если изнутри он был так же красив, как снаружи, то, право же, стоило стать королевой хотя бы ради того, чтобы иметь возможность там обосноваться.
Наш же дворец находился не в самом центре столицы, но это только шло ему на пользу. Здесь были восхитительные сады и парки, а воздух был почти таким же свежим, как в Агаларе. К нашему приезду всё уже было готово – наш поверенный, с которым папенька регулярно обменивался корреспонденцией, нанял дополнительный штат прислуги, обновил интерьеры и позаботился о новых лошадях и карете.
Это был старый королевский дворец, долго пустовавший с тех пор, как был построен новый – тот самый, на центральной площади Тьерсена, что так меня впечатлил. Когда мой дедушка отрекся от престола, он получил этот дворец в свое распоряжение – как некую компенсацию за то, чего он лишился. Но сам дедушка так никогда сюда и не вернулся – он не желал ворошить воспоминания и предпочитал держаться от столицы подальше.
А вот папенька, бывая в Тьерсене, охотно останавливался именно здесь. Всё-таки некогда это тоже была королевская резиденция, и по этим паркетным полам ходило немало славных монархов. Здание содержалось в образцовом порядке – отец каждый год присылал из Агалара требуемую на это сумму. Наш поверенный был человеком, на которого вполне можно было положиться, и когда мы, измученные дорогой, ступили на порог дворца, мы смогли оценить старания месье Ламбьеля.
Перед нами выстроилась целая вереница слуг, во главе которых стоял сам месье Ламбьель.
– Рады приветствовать вас, ваше высочество!
И он поклонился так низко, как только смог. А следом за ним склонились и остальные. Не приходилось сомневаться, что вся прислуга вышколена должным образом, и маменька, которая в Агаларе волновалась из-за этого, вздохнула с облегчением.
Месье Ламбьель хорошо знал папеньку, а вот с нами познакомился только сейчас. Он с искренним почтением поприветствовал матушку и Ребекку, меня же удостоил лишь беглого взгляда. Не приходилось сомневаться, что точно так же станут ко мне относиться и другие слуги – конечно, кузина принцессы стояла куда выше их по происхождению, но она, не имея за душой даже медяка, не имела и той капельки свободы, которая была у них.
Нам представили почтенного седого мажордома, потом – старшую горничную и папенькиного секретаря. Остальные слуги остались для нас пока безымянными, потому что отец заявил, что мы голодны, и потребовал, чтобы накрывали на стол.
Рыжеволосая горничная показала нам с Ребеккой наши комнаты, находившиеся по соседству. Обе они были прелестны, и я почти не почувствовала себя ущемленной. Конечно, в комнате принцессы было чуть больше всяких удобств – и магические светильники вместо свечей, и прелестный балкон с пологом, способным с помощью магии скрыть всякого, кто желал сохранить приватность, и еще некоторые другие мелочи, без которых можно было обойтись, но с которыми было, несомненно, приятнее.
– Право же, Лана, мне так неудобно, – сразу же почувствовала себя виноватой Ребекка. – Зачем мне это? Я всё равно не умею обращаться с этими магическими штучками.
Я не сомневалась, что она готова была уступить мне свою комнату, но сейчас не могла ее за это похвалить.
– Не говори ерунды! Ты ко всему привыкнешь. И перестань называть меня Ланой. Если нас кто-нибудь услышит, то весь наш план окажется напрасным.
Это было как раз самое трудное – обращаться друг к другу по чужим именам. Не раз я прикусывала язык, когда с него слетало привычное «Бекки». Мне несложно было обратиться к кузине «ваше высочество», но вот назвать ее Ланой было неимоверно трудно. Я как будто обращалась сама к себе.
Обед удался на славу – на столе оказалось столько кушаний, о которых в Агаларе мы даже не слышали, что мы с Бекки, пытаясь попробовать каждое блюдо, объелись так, что едва доплелись до спален.
– Его высочество нанял для меня какую-то компаньонку, – вздохнула кузина. – Кажется, в Тьерсене так принято. Если я вздумаю выйти из дома, она будет сопровождать меня повсюду.
Я хмыкнула. Это было совсем некстати, но матушка предупреждала нас об этом еще в Агаларе. Каждая благородная девица должна была иметь такую сопровождающую, которая будет удерживать ее от опрометчивых поступков, развлекать умной беседой и носить за ней зонтик или альбом для живописи. Мне это казалось ужасно глупым.
– Ты должна называть его папенькой, – напомнила я. – Даже в мыслях!
Кузина едва не расплакалась. Она не была искусной притворщицей, и этот обман давался ей нелегко. А ведь мы еще даже не вышли в свет! Что же будет, когда она окажется в королевском дворце и вынуждена будет разговаривать с его величеством и другими важными персонами? Об этом мы обе предпочитали не думать.
7. Мадемуазель Пикард
Я поняла, что мы станем врагами, как только увидела ее. Мы с Бекки спустились в кабинет папеньки, когда нам сообщили, что прибыла компаньонка принцессы.
Я ожидала, что это будет молодая женщина приятной наружности с приятными же манерами, но эта дама оказалась совсем иного толка. Ей было уже лет за сорок, она была высокой, худой, а в ее темных волосах были заметны седые пряди. Может быть, когда-то ее лицо и было милым, но сейчас оно было изборождено морщинами, а сведенные к переносице брови придавали ему чересчур
