Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Одинцов, где остальные?
Я дал ему чайник и пока тот жадно пил холодную воду через носик, пояснил:
- Пока раненых выносил, товарищ лейтенант, остальные куда-то делись. Один боец без сознания, травма головы и плеча, похоже рука сломана, у второго тоже травма головы, обильное кровотечение, уже перевязал, также похоже контузия, встать не может, падает. Велел ему лежать.
- Понял, - вытирая тыльной стороной ладони губы, кивнул тот, возвращая чайник. - Как думаешь, война?
- Думаю да, - с очень серьёзным видом кивнул я. - Транспорт бы нужно, эвакуировать раненых.
- Сделаю.
Тот снова рванул к воротам и на улицу, а я подошёл и напоил обоих. Потом доставая по очереди гимнастёрки, нашёл все документы, отобрав две книжицы обоих раненых, на них надел их собственные гимнастёрки. Документы в нагрудных карманах, остальное вернул обратно, там многое моего размера, запасом будет. Хозяев не вернёшь, вопросы возникнут, а так сгорели в огне и сгорели. И это не крысятничество, объяснить откуда у меня чужая форма я просто не смогу. Тут во двор вкатилась двухоконная пролётка, где сидел лейтенант, причём на козлах, хозяина транспортного средства видно не было.
- Грузим, - махнул тот рукой, спрыгивая на землю, и стал помогать.
То, что на обоих гимнастёрки появились, тот не обратил внимания. А чайник с водой на пол поставил, и сняв винтовку, держа её в руках, я занял место на заднем сиденье и поглядывал по сторонам, пока мы выезжали, и катили к выезду. Взводный уже рассказал, как видел своими глазами нападения местных бандитов. Уже не боятся, сволочи. Мы едва до перекрёстка доехали, как по нам кто-то пальнул из окна углового дома, пуля над головой свистнула.
- Давайте вперёд, я прикрою! - крикнул я и выстрелив куда-то в сторону стрелка, соскочил с пролётки.
А лейтенант, настёгивая коней, уже гнал дальше по улице. Там чуток дальше, я заметил, тот посадил молодую женщину с маленьким ребёнком, и дальше погнал. Тот не женат, видимо знакомые. А мне нужна была причина соскочить, и этот обстрел здорово помог. Впрочем, я действительно рванул зигзагами к стрелку, видел откуда стреляли. Трофеи мне нужны, а где рота я знал, на станции. У нас в случае провокации её защищать задача стоит. Сержант говорил. Да найду, не проблема. А так добежав до частного дома, отметил, что дальше на этой улице лежат убитые. Некоторые в нашей форме. Никак из моей роты? Один без гимнастёрки, белая рубаха видна. Сам я укрылся под окном, в мёртвой зоне, тут палисадника у этого старого кирпичного дома не было, стена с окнами на улицу выходила, как рядом упала граната, наша «Ф-1». Даже слышал, как запас шипит. Среагировал я, несмотря на неожиданность, сразу. Краем глаза я как раз заметил, что пригибаясь от угла на перекрёстке улицы, ко мне бежит милиционер, с «Наганом» в руке. Вот блин, его ещё не хватало. А гранату я обратно отправил, едва успел, та похоже рванула, только-только перелетев через подоконник.
Я в это время лежал, закрыв голову руками. Слегка оглушило, надо было рот открыть, да забыл. Вот так вскочив, я подпрыгнул, ухватившись за подоконник, на него я уже винтовку закинул, руки освободить, они по-летнему открыты были, и забрался в комнату. Как раз, когда следом сержант полез, рассмотрел треугольники в петлицах, я второго добивал штыком. Морщился, а это неприятно, но делал. Двое их было. Так что трофеев мне набрать не дали, совместно, прикрывая друг друга всё осмотрели, дом пуст, кроме этих двух мужиков никого не было, а жаль. Не бедные тут люди жили, бандиты по одежде как-то с обстановкой не гармонировали. Похоже сами в чужой дом залезли. Сержант обе винтовки «Мосина» забрал, шесть гранат «Ф-1», всё с бандитов, и мы побежали к станции. Я к своим, а тот за компанию. Видать растерялся, к нам решил примкнуть. Причём по царапине на прикладе я опознал в одном из трофеев свою личную винтовку. Ну точно моя, сержант её вернул только когда сравнил номер с данными из красноармейской книжицы. И две ручные гранаты дал, я их на ремень за рычаги подвесил. Мы тех убитых бойцов осмотрели, троих я опознал, так что забрали документы, у кого были, и дальше.
А на станции я и взводного-два обнаружил, чуть позже тот рассказал, что на выезде его остановил пост, раненых дальше, на пролётку ещё одного раненого погрузили, управлять лошадьми тот мог, а его к своей части направили. А документы, что я нашёл в казарме, отдал ротному, тот распределит среди живых. Аж щекой дёрнул, зол был на таких потеряшек. На станции всё горело, так что не долго мы её охраняли, всего сутки, а с утра двадцать третьего бои приближались к городу. Немцы вошли в город ближе к обеду, вот и нас кинули их сдерживать, до этого по городу патрулями ходили, объекты важные охраняли. Шёл городской бой, по всему городу перестрелки. А говорили, я читал, во Владимир-Волынске особо городских боёв в первые дни войны, не было. Наши ушли. Да что-то не заметно. Чуть позже наши действительно ушли, стрельба начала удаляться к окраинам города, а вот я остался. Да ещё не один. У нас троих позиция в подвале была, из узких окошек, на вроде «ДОТа», вели огонь по противнику, место уж больно для позиции удобное, длинная центральная улица, держим на четыреста метров её, а тут прямое попадание в здание, чем-то серьёзным.
Был бы опытнее, сказал бы калибр, но кирпичное старинное одноэтажное здание просто развалилось. Я после этого слышать минут через десять только начал, здорово грохнуло. И выход завалило, через окна не выбраться, узкие, да и немцы уже пристрелялись, а с другой стороны окон не было, глухая стена, так что пока двое откапывали, тут стена на проём выхода рухнула, я поглядывал наружу. Мы не стреляли, пусть думают, что мы тоже ушли, тогда шансы выбраться есть. А так улица полна немчурой была, уже батальона два прошло дальше, нагоняя наших. Ситуация усугублялась
