Наше шаткое равновесие - Мария Николаевна Высоцкая

— Привет, — подхожу сзади и медленно отодвигаю соседний стул.

Витя кивает.

— Спасибо, что пришел.

— Давай уже по существу. Я дежурю сегодня.

— В общем, тут такое дело. У нас деньги вымогают. Крыша типа.

— Интересно… кто, что, знаешь? Заявление нужно написать.

— Да я вот хотела… только, понимаешь, в чем дело… у нас деньги вымогают опера из вашего отдела.

Витька как-то сконфуженно оглядывается по сторонам и нервно трет козырек фуражки, лежащей на столе.

— Что? — не выдерживаю.

— Женька, прости, ничем помочь не смогу, у нас начальник СКМ новый, пару месяцев назад его назначили. Переводом. Мутный тип. Ты знаешь, все взятки берут. По мелочи, но берут. Только, Жень, многие людьми остаются. А он… в общем, я поузнавал, беспредельщик тот еще. Не смогу я ничем помочь. Он выкрутится. Не первый раз уже на него заявления в УСБ пишут. А потом все очень гладко заминается… прости, но перейти дорогу кому-то вроде него, ты сама понимаешь… лучше заплатите.

Он сейчас серьезно? Что за бред!

— Вить!

— Жень, мне идти пора. Дежурство.

— Господи, ты следак или кто? Кого ты боишься?

— Он первый зам нача отдела. Да его ребята всю верхушку кормят. Ты серьезно думаешь, что я что-то смогу сделать? Наш начальник следствия с ним через выходные на охоту ездит. Думай сама. А лучше успокойся и заплати. Не из своего же кармана.

Высказавшись, этот трус уходит. Смотрю ему вслед, и меня потряхивает. Что за жизнь? Мир? Что за люди!!!

Хочется расплакаться, но нет времени. Нужно что-то придумать.

Глава 3

Наливаю горячую ванну и, наполнив бокал красным сухим, заныриваю. Немного медитации, и я придумаю выход из любой ситуации.

Ну зачем? Зачем же ты вновь появился, скажи? Мало тебе было моего разбитого сердца. Мало издевательств? Мало. Тебе всегда и всего мало.

Закрываю глаза.

Университетское общежитие юридического факультета. Пять лет назад

Наверное, это по праву был самый уродский день. Вновь приехал папа. Зачем он это делает? Сам сюда сослал, а теперь выдавливает из себя заботу… потому что так правильно. Конечно, правильнее быть не может. Как я от этого устала.

Суббота, соседка по комнате еще вчера уехала домой. Куда-то в область, а я, у которой родители живут на Литейке, сижу в общаге. Потому что домой не хочу. Потому что это было мое единственное условие. Я иду сюда учиться, но дома жить не буду. Не смогу с ними. Они смотрят на меня как на больную. Прокаженную. Только вот не одна я в этом виновата. Они тоже. Но они никогда этого не признают. Никогда.

Открываю пакет с лапшой быстрого приготовления и, закинув его в прозрачную глубокую салатницу, заливаю кипятком. Пять минут, и ужин готов. Только воды в чайник налить нужно. Хотелось бы еще и кофе попить, лучше с эклерами.

Залезаю на кровать. Я уже готова есть и смотреть сериалы. Вот она — студенческая жизнь. Сплошное веселье. Хотя веселья мне, наверное, хватило и в старших классах. Правда, из этого веселья почти ничего не помню. В голове осталось лишь одно-единственное воспоминание — дикая боль. Словно кости выворачивало, и все это наживую.

Вспомнив об этом, передергиваю плечами и уже нажимаю на «плей», как за стеной начинается очередная вакханалия. Это отвратительно — жить на этаже, где почти все старшекурсники. Те, которые у нас за стенкой, выпускаются уже в этом году. Поэтому подобные крики, музыка и ор — само собой разумеющееся. Это почти каждый их вечер. Мы пробовали жаловаться, но они те еще фокусники. Сколько раз комендантша ни приходила, у них тишь да гладь.

Хорошо еще, что они не знают, кто на них стучал…

Включаю свой сериал, надевая наушники. Надеюсь, они помогут, и я услышу хоть что-то кроме этого застенного ора. Пока ем свою лапшу, вспоминаю, что воды в чайник так и не набрала. Блин, теперь придется идти на кухню. А я уже так уютно устроилась. Доев, захватываю с собой и тарелку, вымою тогда.

Пока копошусь на кухне, соседская дверь открывается. Это слышно сразу. Весь галдеж перекидывается в коридор. Сильнее сжимаю в руке губку, наблюдая, как из нее брызжет пенка. Толпа проходит мимо, курить пошли. Вообще, здесь нельзя курить. Для этого на первом этаже есть курилка. Но кого и когда это останавливало? Вечером совсем другие порядки, и курят соседи в конце коридора, окно открывают, но вонь все равно на всю общагу.

Набираю чайник и быстро иду к себе. Закрыв дверь, раздражаюсь своей забывчивости.

Тарелка. Я оставила ее на столике у раковины. Мне не хочется туда выходить. Совсем. Эта компания меня раздражает, и лишний раз сталкиваться с кем-то из них — это просто выше моих сил. Ладно! Что за бред, я тоже здесь живу и имею полное право ходить куда хочу и когда захочу. С бравадой распахиваю дверь и уверенным шагом иду в плен своему склерозу.

Мои «любимые» соседи идут мне навстречу. Вообще, там человек семь, двое из них — девки. Одну я, кстати, немного знаю, третьекурсница, вечно ко мне придирается. Не нравится ей, как я одеваюсь, хожу, дышу, блин. Все хочет лучше и краше показаться. Только вот мне все равно. Да и одежда… я привыкла к объемным вещам. Чтобы был капюшон и рукава, обязательно длинные рукава.

— Кто это тут у нас?

Не понимаю, кто это говорит, потому что смотрю в пол и вообще хочу казаться невидимкой. Мне не до них. Я просто хочу спокойно забрать тарелку, досмотреть сериал, надеть беруши и лечь спать. И я точно не хочу выяснять отношения, скандалить. Ничего не хочу. Пусть просто пройдут мимо, пожалуйста.

Но когда мои надежды осуществлялись?

— Гар, так это же она с подружкой на нас коменде стучит, — вопит блондин, хватая меня за руку.

— Точно! — поддакивает кто-то еще. — Стучать — нехорошо, девочка.