Адам и Эвелин - Инго Шульце

— Вообще-то да.

Адам перевел взгляд с нее на Симону, а потом опять на нее.

— Я сейчас, — сказала Эвелин.

Симона закатила глаза.

— Не слушай его! — сказала она и отошла к красному «пассату», у которого была открыта задняя дверь.

— Ну давай, не томи, Адам, что?

— Я хотел тебя спросить, ну точнее, я хотел тебя попросить, ты не съездишь со мной в Венгрию?

Эвелин рассмеялась:

— Ты шутишь?

— Нет, я уже все подготовил. И Эльфи с нами поедет.

— Ты с ума сошел!

— Вот этот наш Генрих, — сказал Адам и провел рукой по крыше «вартбурга», — он выдержит, правда: он мне обещал.

— Нет, для меня это слишком ненадежно, во всех смыслах. Счастливо.

— Тогда на поезде, как ты предлагала. Эви, пожалуйста.

— С этим ты опоздал ровно на день, Адам. Пока, мы уезжаем.

Эвелин развернулась и пошла.

— Эви! — воскликнул Адам. — Эви!

Ему еще хотелось спросить у нее, почему на ней юбка Симоны. Эвелин бросила шляпу в машину, заднюю дверь «пассата» нажатием опустили вниз — тут он увидел кузена и вспомнил его. Его звали Михаэль. Михаэль был высокого роста, на вид лет сорока пяти. На нем были джинсы и широкая белая рубашка, подчеркивавшая красноту его лица. Заднюю дверь удалось закрыть не сразу. Из зажигалки Михаэля вырвалось высокое пламя. Он поковырялся с ней, пока пламя почти полностью не исчезло, прикурил и засунул пачку обратно в нагрудный карман. Расставив руки, он открыл две двери машины одновременно. Симона опередила Эвелин и протиснулась назад. Эвелин запротестовала, они начали спорить друг с другом и засмеялись. Михаэль ждал молча, словно слуга.

Адам ринулся к своей машине. Несмотря на то что он смотрел прямо перед собой, проезжая мимо, он все же заметил, что они не спускают с него глаз. Михаэль ему даже кивнул.

Адам попытался развернуться на следующем перекрестке; ему пришлось перестраиваться. Но когда красный «пассат» трогался с места, Адам уже вновь заезжал на Мартин-Лютер-штрассе и пристроился вплотную за ними, так что дистанция между машинами сократилась до минимума.

Он поехал за ними до поликлиники, за бензоколонкой они повернули направо, у подъема к замку проехали мимо театра, а затем свернули налево, через улицу Рабочего Единства к Большому пруду. На светофоре зажегся желтый, «пассат» резко затормозил, Адаму казалось, что он уже слышит звук столкновения, — но ничего не произошло. Он вышел из машины, пошел вперед и постучал в стекло, расположенное за креслом водителя. Музыка играла так громко, что они его не слышали. Курили все, даже Эвелин. Симона вскрикнула, увидев его.

— Шляпа, вы соломенную шляпу раздавите! — прокричал Адам.

Он удивился тому, что они его не заметили, хотя бы Михаэль должен был видеть его в боковое зеркало. Адам пошел обратно, включил первую скорость и начал ждать.

Когда «пассат» тронулся с места и на подъеме при выезде из города прибавил скорость, Адам поотстал. Но он знал дорогу. Они наверняка поедут через Гёсниц, под Мееране пересекут автобан и затем направятся дальше, в сторону Цвиккау. Он предположил, что границу они пересекут в Бад-Брамбахе, а с чехословацкой стороны проедут через Чоб. Или же они выберут восточный маршрут через Обервизенталь и Карловы Вары, первый заграничный город, в котором он побывал вместе с родителями. Или существовали еще какие-то пограничные пункты? То, что Михаэль выигрывал благодаря лихачеству, Адам собирался восполнить упорством.

На светофоре в Гёснице красный «пассат» остановился за грузовиком. Соломенная шляпа все еще лежала, сдавленная, за задним стеклом. Когда зажегся зеленый, Адам специально чуть поотстал, чтобы не попасть в облако гари от грузовика.

Как только они выехали из города, «пассат», не мигая, остановился на обочине. Адам тоже подъехал к правому краю дороги. Эвелин выпрыгнула из машины и пошла в его сторону. Босоножки на небольших каблучках тоже были новые.

— Адам, не будь посмешищем, что все это значит?

Адам попытался выйти, но Эвелин стояла слишком близко от машины, ему пришлось бы оттолкнуть ее, если б он захотел открыть дверь.

— Ты так и будешь за нами ехать? Ты что, с ума сошел?

Мимо, громко сигналя, промчалась машина, Эвелин прижалась к «вартбургу».

— Дай мне выйти, — воскликнул Адам.

Эвелин хотела сказать что-то еще, но поднятые ветром волосы закрыли ей губы.

— Адам, — сказала она, когда они уже стояли напротив друг друга. — Это совсем не смешно, зачем ты это делаешь?

— А что мне делать?!

— Ничего, вообще ничего! Ты что, не понимаешь, что вчера произошло, что ты сделал?

— Я люблю тебя.

— Поздновато ты об этом вспомнил.

— Я хочу быть с тобой!

— А я с тобой — нет!

Эвелин дала Адаму оттеснить себя к капоту, чтобы не стоять на дороге.

— И сейчас ты от меня отстанешь, понял?! К тому же это — живодерство! Если она на сквозняке простудится — это для нее может быть смертельно!

Эвелин пыталась перекричать шум проезжающих машин и собрала волосы в пучок. Адам еле сдержался, чтобы не протянуть руки и не прижать ее к себе.

— Мы же могли бы поехать в отпуск вчетвером, они оба и…

— Оставь меня в покое! Это все, чего я от тебя хочу.

— Босоножки тоже он подарил?

Эвелин громко вздохнула:

— Не твоего ума дело!

— Ты опять куришь?

— Тебя это не касается! — Она щелкнула пальцами. — Ни вот настолечко.

Во второй раз щелчок не получился. Она пошла обратно к «пассату».

— Вы шляпу раздавите!

Эвелин отмахнулась, не оборачиваясь, пучок у нее распустился.

— Это бесполезно, бесполезно! — донеслись до него ее слова, когда она садилась в машину.

Она хлопнула дверью, «пассат» рванул с места. Расстояние между двумя машинами быстро увеличивалось. Но, к своему великому удовлетворению, Адам еще успел увидеть, как со стекла убирают соломенную шляпу.

8

ОКОЛЬНЫМИ ПУТЯМИ

Адам улыбался, потому что Михаэль придерживался ограничения скорости. Они проехали мимо Мееране, мимо той линии фасадов, которая всегда напоминала ему о домиках из его игрушечной железной дороги. Когда «пассат» начал сигналить на поворот, Адама охватил страх. Они сворачивали на автобан в сторону Карл-Маркс-Штадта. Автобан был руслом той реки, в которой ему было суждено потерять их след. Но какая разница, где они от него оторвутся — здесь или в Чехословакии. Даже если они на вестмарки кузена снимут на Балатоне другое жилье вместо того, чтобы поселиться в Пепиной семье, он их найдет. А по-настоящему важно лишь это. В какой-то момент Эвелин поймет, насколько для него все серьезно.

При въезде на автобан он еле-еле вписался в поворот. Потом ему пришлось притормозить, чтобы пропустить колонну машин. Однако через несколько километров после Глаухау перед ним вновь оказался красный «пассат», ехавший со скоростью меньше ста, так что Адам его даже обогнал. Сначала он хотел сделать вид, что он их не заметил, но потом обернулся и помахал рукой в знак приветствия. Михаэль улыбнулся, женщины разговаривали между собой и опять курили.

На горке он до упора нажал на газ. Когда они преодолели подъем и дорога начала спускаться вниз, к Карл-Маркс-Штадту, Адам ускорился. Красный «пассат» ехал за ним. Адам неожиданно сбросил скорость, пристально посмотрел в зеркало заднего вида, готовясь к тому, чтобы в любой момент успеть свернуть на выезд с автобана вместе с «пассатом».

Под Дрезденом, у бензоколонки в Вильсдруффе, Михаэль заранее включил сигнал поворота. Адам встал в правый ряд, «пассат» — в левый, так что Эвелин вышла из машины прямо около него. Они с Симоной ушли.

Адам выключил мотор и открыл дверь. Ему почти не имело смысла заправляться, но кто знал, для чего могут пригодиться эти несколько литров.

— Мы, кажется, знакомы, — воскликнул Михаэль. Он нагнулся над пассажирским креслом и протянул руку в открытое окно. — Михаэль, кузен Моны.

— Я знаю, — сказал Адам и сделал два шага в его сторону. — Привет.

Адаму почти всегда было неприятно разговаривать с западными мужчинами — даже если по возрасту они были старше его.

— Впереди еще долгая дорога! — воскликнул Михаэль.

— Да уж, можно и так сказать.

Адам посмотрел на руку Михаэля, на его пальцы, подушечки которых касались опущенного стекла. Коричневые отметины на указательном и среднем пальцах вместе образовывали овал. Мужчина с такими никотиновыми пятнами Эвелин явно не подходил.

— До встречи, — сказал Михаэль.

— Вы сейчас куда?

— В Дрезден, на вокзал, Мона все там знает. Не могу же я везти их через границу в своей машине.

— Ну, счастливо, — сказал Адам и чуть тронулся с места. Когда вернулись женщины, он увидел, что у Эвелин мурашки на руках.

Адам не испытал беспокойства, когда увидел, что «пассат» отъезжает раньше него.