Россия и Китай: 300 лет на грани войны - Игорь Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В системе «варваров» выделялись две категории — ближние и дальние. Под первыми имелись в виду ближайшие географические соседи «Срединного государства»: племена кочевников Маньчжурии и Монголии, тюркские народы «Западного края», южные племена и народы.
Дальними «варварами» являлись те народы и государства, которые прямо не граничили с Китаем и о которых в Пекине имелось крайне скудное знание.
Россия для Цинского Китая выступала «дальним варваром»: вплоть до XVII века там о России практически ничего не знали (и знать не хотели!). Россия, как и все остальные «варвары», уже одним фактом своего существования «мешала» веками устоявшемуся, нормальному порядку вещей в Поднебесной.
Обеспечивая свои интересы по периферии Поднебесной империи, в Китае действовали в соответствии с традиционными принципами взаимоотношений с «варварами»:
- «и и чжи и» («Управлять варварами с помощью варваров»);
- «и и гун и» («Атаковать варваров с помощью варваров»);
- «и и чжи и» («Сдерживать варваров с помощью варваров»){18}.
Претворение в жизнь внешней и военной политики в «Срединном государстве» считалось немыслимым без применения традиционных китайских стратагем, которые во многом определяли национальный китайский стиль дипломатии и военной политики. Стратагемы представляют собой совокупность исторически сформировавшихся приемов и принципов деятельности, обеспечивающих в конечном счете достижение поставленных стратегических целей путем тактических уступок, хитроумных ловушек, умения скрывать свои истинные намерения.
Стратагемность стала чертой национального характера китайцев, а умение действовать в соответствии с традиционными стратагемами считалось и считается высшим достижением не только политика или военного деятеля, но и обычного простолюдина.
Как отмечает один из ведущих отечественных китаистов B.C. Мясников, подпонятием «стратагема» понимается «стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость», а «бином чжимоу одновременно означает и сообразительность, и изобретательность, и находчивость»{19}. В связи с этим В.Н. Мясников отмечает: «Итак, стратагемность — это сплав стратегии с умением расставлять скрытые от противника западни… Знание древних стратагем, составление хитроумных планов стало в Китае традицией, причем не только традицией политической жизни, касающейся дипломатии или войны…
Умение составлять стратагемы свидетельствовало о способностях человека, наличие плана вселяло в исполнителей уверенность в успехе любого дела. Поэтому на всех уровнях в Китае привыкли с должным уважением относиться к стратегии и вырабатываемым стратегами планам. От важнейших политических проблем до игры в китайские облавные шашки «вэй-ци» — всюду шло состязание в составлении и реализации стратагем. Появился даже специальный термин — чжидоу, означавший такую состязательность. Стратагемность стала чертой национального характера, особенностью национальной психологии. Но это не означает, что китайцы — это нация ловких интриганов, хитрецов и обманщиков. Нет. Это народ, в первую очередь умеющий стратегически мыслить, составлять долгосрочные планы как на государственном, так и на личностном уровне, умеющий просчитывать ситуацию на достаточное количество ходов вперед и употребляющий стратагемные ловушки для достижения успеха»{20}.
Общее количество стратагем как таковых — безгранично, однако китайские специалисты, а также видные западные и отечественные ученые выделяют 36 традиционных китайских стратагем. Считается, что именно они описывают в той или иной мере практически все другие «хитроумные планы». Именно этими стратагемами определяются дипломатическая практика и военные акции Китая по отношению к внешнему миру.
Швейцарский ученый Харро фон Зенгер на основе проведенной им многолетней исследовательской деятельности впервые в европейской синологии сформулировал в целостном виде все 36 традиционных китайских стратагем из древнейшего трактата «Саньшилю цзи мибэнь бинфа»{21}:
1. Обмануть императора, чтобы он переплыл море.
2. Осадить Вэй, чтобы спасти Чжоу.
3. Убить чужим ножом.
4. В покое ожидать утомленного врага.
5. Грабить во время пожара.
6. На востоке поднимать шум, на западе нападать.
7. Извлечь нечто из ничего.
8. Для вида чинить деревянные мостки, втайне выступить в Чэньцан.
9. Наблюдать за огнем с противоположного берега.
10. Скрывать за улыбкой кинжал.
11. Сливовое дерево засыхает вместо персикового.
12. Увести овцу легкой рукой.
13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею.
14. Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу.
15. Сманить тигра с горы на равнину.
16. Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти.
17. Бросить кирпич, чтобы получить яшму.
18. Чтобы обезвредить разбойничью шайку, сначала надо поймать главаря.
19. Тайно подкладывать хворост под котел другого.
20. Ловить рыбу в мутной воде.
21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу.
22. Закрыть дверь и поймать вора.
23. Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего.
24. Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, и захватить его.
25. Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками.
26. Скрыть акацию и указать на тутовое дерево.
27. Делать безумные жесты, не теряя равновесия.
28. Заманить на крышу и убрать лестницу.
29. Украсить сухие деревья искусственными цветами.
30. Превратить роль гостя в роль хозяина.
31. Стратагема красотки.
32. Стратагема открытых городских ворот.
33. Стратагема сеяния раздора.
34. Стратагема самострела.
35. Стратагема «цепи».
36. Бегство (при полной безнадежности) — лучшая стратагема.
Анализ маньчжурской политики в отношении России показывает, что уже с XVII в. Пекин успешно применял многие из классических стратагем. Принцип «убить чужим ножом» реализовывался в подстрекательстве местных народов Приамурья к сопротивлению русским казацким отрядам. Стратагема № 23 «Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего» проявилась, например, в ходе попыток Пекина войти в союз с Россией, чтобы завоевать Джунгарию в первой половине XVIII века.
Стратагема «Скрывать за улыбкой кинжал», которая имеет и другую интерпретацию — «Ублажать словами, в сердце же вынашивать зло», на протяжении всей дипломатической истории Китая (равно как и других государств!) являлась основополагающей. В полной мере она применялась и Китаем, и Россией в ходе двусторонних переговоров о территориальном разграничении и дипломатических отношениях.
Как свидетельствует исторический опыт, не только Китай, но и все державы, входившие с ним в соприкосновение за последние несколько столетий, активно применяли в своей политике стратагемы. Классическим примером в этом отношении китайская сторона считает политику территориальных захватов, проводившуюся в Китае европейскими державами в XIX в. В соответствии со стратагемой № 5 «Грабить во время пожара» «Царская Россия воспользовалась пожаром для грабежа, отхватив кусок нашей территории»{22}.
Древнекитайские стратагемы органично вошли в интерпретированном виде в классический трактат о военном искусстве «Сунь Цзы бинфа» (VI—V в. до н.э.), который, в свою очередь, стал основой военной политики Китайской империи. Этот трактат в наиболее целостном и концентрированном виде выражает сущность и особенности китайской дипломатии и китайского способа ведения войн. Положения этого трактата активно применялись Цинской империей при развитии дипломатических и военно-политических отношений с другими государствами, в том числе и с Россией. Сунь Цзы в своем трактате сформировал традиционные китайские подходы к понятию войны:
«Война — это большое дело для государства, это вопрос жизни и смерти, путь существования и гибели…
Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него, вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает. Все это обеспечивает воителю победу; однако нельзя заранее указать какой-либо прием».
Отдельную главу Сунь Цзы посвятил принципам использования хитрости — как на тактическом поле боя, так и в стратегическом контексте. Третья глава трактата так и называется «Наступление военной хитростью»{23}: