Россия и Китай: 300 лет на грани войны - Игорь Попов

Русский штабс-капитан Христиани в своем «Очерке наступательного движения русских на Восток, к берегам Великого океана» в 1901 году описывал это следующим образом: «Встреченные жителями весьма гостеприимно, казаки скоро успели озлобить их своими насилиями; начались серьезные затруднения в продовольствии отряда, приведшие, наконец, к страшному голоду, от которого 40 человек умерли и были съедены оставшимися в живых товарищами. В живых осталось лишь 50 человек. Голод прекратился, когда подошли на помощь остальные казаки, оставленные раньше на зимовье, и привезли с собой провиант»{31}.

Тем не менее, уже весной 1644 года Поярков вышел к берегам Амура. Вниз по течению великой реки его отряд спустился до Охотского моря, питаясь по пути почти одной только рыбой. Зиму 1644/1645 года казаки провели в низовьях Амура в селении гиляков (нивхов). Подчинив их России и собрав с них ясак в количестве 12 сороков (480 шкурок) соболя и 16 собольих шуб, Поярков с открытием навигации пустился по Охотскому морю к северу. Очередную зимовку провели казаки в устье реки Ульи в зимовье, построенном еще Москвитиным. Весной 1646 года оставшиеся в живых после трехлетнего скитания 60 казаков отправились в дальний путь домой. 12 июля того же года Поярков с остатками своего отряда прибыл в Якутск.

Долгое и длинное путешествие Пояркова и его товарищей было трудным и опасным. Своими действиями они озлобили местное население Приамурья, «заронили на этой реке недобрую об русских славу»{32}.

В.Д. Поярков подробно доложил якутскому воеводе о богатствах нового края, названного им Даурией. Главный вывод из его доклада состоял в том, что местные народы были независимыми и должны были быть окончательно приведены в русское подданство. Для этого необходимо было установить и закрепить в Приамурье русское влияние, прежде всего военное.

Поярков, исходя из своего опыта, считал, что новый край можно было подчинить русскому владычеству, имея всего 300 человек хорошо вооруженного войска. Половину этих сил он предлагал оставить в трех или четырех ключевых острогах, а остальных 150 человек использовать в качестве подвижных отрядов для «усмирения тех из иноземцев, которые окажутся непокорными и не будут платить ясак». По мнению Пояркова, серьезного сопротивления русской силе в Приамурье вряд ли стоило ожидать.

Однако реальная ситуация была несколько иной. Г.И. Невельской в связи с этим пишет: «Такое мнение о легкости приобретения Амура было весьма естественно, ибо Поярков, незнакомый еще с краем, упустил из виду самое важное обстоятельство: что по реке Шунгулу (Сунгари) местное население могло ожидать на помощь появления военных сил из соседней с этим краем Маньчжурии, тем более что в это время вместо монгольской династии вступила на престол Китая династия маньчжурская»{33}.

В первой половине XVII века, когда русские землепроходцы искали пути в бассейн Амура, маньчжурское влияние здесь было весьма значительно. В течение всего XVI века шла консолидация маньчжурских племен, постоянно тревоживших границы Минской империи. К 1616 году большая часть территории нынешнего Северо-Восточного Китая была захвачена маньчжурами. Основоположник Цинской династии Нурхаци создал здесь государство Цзинь и провозгласил себя ханом. В 1626 году Нурхаци перенес столицу в Мукден. Сын его, хан Абахай, в 1636 году принял титул императора, дав своему государству новое название — Цин. В 1636— 1643 гг. он вел непрерывные войны с Минской империей.

Ко времени проникновения русских в XVII веке в Приамурье там проживали независимые племена дауров, дючеров, эвенков, натков и нивхов, находившихся на стадии разложения родового строя. Общая их численность была невелика и составляла, по подсчетам отечественного ученого B.C. Мясникова, всего 40,7 тыс. человек (в Приамурье — 32,3, в Приморье — 4,0 и на острове Сахалин — 4,4 тыс. человек). Местные племена до прихода русских не были подвластны ни Цинской империи, ни каким-либо другим государствам. В тех областях Приамурья и Приморья, куда пришли русские поселенцы и власти, не было маньчжурских или китайских властей, не было ни китайского, ни даже маньчжурского населения. Не существовало также постоянных экономических связей местного населения с Китаем{34}.

Более того, главной целью эпизодических походов маньчжурских войск в Северной и Северо-Восточной Маньчжурии был захват живой силы — рекрутские наборы в состав маньчжурской армии, а не оккупации и освоение занятых земель. Захваченные территории не включались в состав маньчжурской империи, местные племена и народы не приводились в маньчжурское подданство. Они, как правило, откупались от эпизодических набегов маньчжур данью, и то лишь на правом берегу Амура, так как река служила естественным непреодолимым препятствием для маньчжурских отрядов. Фактически, власть маньчжур к моменту проникновения в Приамурье русских отрядов распространялась лишь на центральную и южную часть Маньчжурии{35}.

Северные пределы Цинской империи к середине XVII века ограничивались построенной только в 1678 году по приказу императора Канси линией укреплений, носившей название «Ивовый палисад». Эта 900-километровая линия пролегала приблизительно в 600—800 км к югу от Амура и значительно западнее Уссури». Ивовый палисад» представлял собой сплошную систему вбитых в землю в два ряда ивовых кольев с глубокими рвами перед ними. Вдоль линии были построены заставы и поставлены караулы. Проезд в обоих направлениях осуществлялся по пропускам.

Основное внимание и главные военно-политические усилия Цинского государства были обращены на юг, на Китай. В 1636—1643 гг. шли непрерывные войны с Минской империей. В 1644 году пал Пекин, и маньчжуры перенесли туда свою столицу. В поход на южные провинции Минского Китая были выведены все маньчжурские Восьмизнаменные войска, почти все мужчины, способные носить оружие, что вызвало резкий упадок хозяйственной жизни в Маньчжурии.

Именно поэтому в момент появления на берегах Амура отряда В. Пояркова племена Приамурья фактически не имели ни политических, ни экономических связей с империей Цин.

Итак, XVII век стал в истории России периодом расширения на Восток к берегам Тихого океана и рубежам Цинской империи. «Наступательное движение» России на Восток носило в основном стихийный характер, а главную роль в этом играли казаки.

Освоение русскими Сибири объективно имело прогрессивный, цивилизаторский характер. Н. Штейнфельд, действительный член Императорского общества востоковедения и Общества русских ориенталистов, рассуждая на эту тему в 1910 году, писал: «Нравственные побуждения руководили в былые времена преимущественно географами и авантюристами вроде Христофора Колумба. Сюда же надо отнести наших сибирских казаков, без видимой надобности на собственный страх и риск продиравшихся через дебри Сибири вплоть до берегов Тихого океана…

Удаль казаков всегда пленяла умы русских, и ей необходимо было придумать какое-нибудь оправдание. Решили, наконец, объявить это стремление на восток культурною историческою миссией России, как реакцию против нашествий в прошлом азиатов на Европу. Такое решение вопроса кажется тем удачнее, что, здраво рассуждая, у России не было решительно никаких других поводов искать новых земель и притом таких же неприветливых и холодных, как свои собственные»{36}.

«Открытые» русскими народы, находившиеся на значительно более низкой ступени общественно-экономического развития, приводились в русское подданство с сохранением присущего им уклада жизни и системы местного самоуправления. В этом было принципиальное отличие освоения русскими просторов Сибири и Дальнего Востока от колонизаторской политики западных держав в Азии, Африке и Америке. Вместе с тем этот «русский стиль» колонизации новых земель не исключал применения грубой (военной) силы со стороны казацких отрядов по отношению к местному населению.

Постепенное освоение Сибири и Дальнего Востока русскими привело к созданию на этих обширных пространствах острогов, поселений и городов, которые последовательно становились форпостами русского проникновения далее на восток и на юг.

Огромные и малонаселенные пространства Приамурья были своеобразным «вакуумом», который на протяжении всего XVII века постепенно «заполнялся» проникавшими в бассейн Амура русскими и маньчжурскими воинскими контингентами. Состояние «вакуума» продолжалось достаточно долго и для России, и для Китая, хотя и по разным причинам.

Россия традиционно сосредоточивала свои военно-политические усилия на Западном направлении. Сибирь, Дальний Восток и тем более «полумифический» Китай не рассматривались в России как направления или источники возможной опасности. Эти земли слыли бескрайними, безлюдными, но чрезвычайно богатыми. У России в XVII веке не было ни сил, ни средств, ни даже политической воли и решимости заниматься Востоком. Поэтому освоение и колонизация Сибири и Дальнего Востока шли крайне медленно и во многом неэффективно.