Кофе по-венски - Валентина Дмитриевна Гутчина

Воздержусь оценивать свою собственную реакцию. Надеюсь, и я смотрелся в рамках приличия, а моя реакция мало чем отличалась от реакции мамы и Томаса. После замечательного ужина мне было любопытно в очередной раз попялиться на необычное создание, всерьез ни грамма ею не заинтересовавшись.

А вот реакция бедняги Стефана разительно отличалась от нашей. При первых же словах красавицы, только услышав сам ее голос, он, кажется, немедленно окаменел. Пока все мы, ожидая продолжения, переводили взгляд с гостьи на него, Стефан сидел, уставившись на собственные, чуть подрагивавшие руки, словно боясь поднять глаза и взглянуть на девицу. Из всего этого можно было сделать логический вывод: он, безусловно, ее знал. И не с лучшей стороны.

Словно услышав мои размышления, наша гостья немедленно подтвердила их, проговорив высоким голосом очередную тираду.

– Стефан, почему ты не представишь меня своим знакомым? Признаться, мне даже немного неудобно: я встретила старого приятеля, а он вместо того, чтобы радостно меня обнять и представить своим друзьям, упорно смотрит куда-то в сторону. Что с тобой, милый мой?

Она говорила тоном ласковой укоризны, едва не грозя пальчиком, и, поскольку ситуация действительно становилась двусмысленной, бедняге Стефану пришлось натянуто улыбнуться и кивнуть.

– Извиняюсь, я просто немного отвлекся, – он кашлянул, все так же упорно не поднимая глаз на гостью, лишь протянув ладонь в ее направлении. – Друзья мои, позвольте вам представить Монику Левоно. Итальянская журналистка, полагаю, будет освещать наш фестиваль…

Обретя имя и статус, красотка театрально расхохоталась.

– Разумеется, я буду освещать твой фестиваль, Стефан, не сомневайся! Я ведь обожаю кофе, так что писать о кофейном фестивале и его участниках будет для меня сплошным удовольствием.

Она ослепительно улыбнулась лично мне, затем – Томасу, в упор не заметив маму, быстро перевела взгляд на порозовевшего Стефана, тоскливо уставившегося куда-то в сторону от нашего столика, и вновь укоризненно покачала головой, капризно надув малиновые губки.

– Стефан, ну почему тебя постоянно надо подталкивать? Меня ты представил. Я жду, когда ты представишь мне своих друзей. Что если я горю желанием немедленно взять у них интервью?

Стефан без особого энтузиазма представил нас: называл имя, статус, страну. Едва услышав, что я – гражданин России и сын Марго Петрухиной с африканской кофейной фермы, Моника, все так же намеренно проигнорировав маму, немедленно развернулась всем своим роскошным телом ко мне.

– Вот как – русский? А, между прочим, я тоже наполовину русская и неплохо говорю по-русски.

Последние слова она сказала по-русски – с легким очаровательным акцентом. (Кстати замечу, мы все разговаривали по-английски, и только Стефан с Томасом тет-а-тет общались на родном немецком).

– Да что вы говорите! – со светской улыбкой ответил я по-английски. – Чрезвычайно приятно.

Она смотрела на меня с таинственной улыбкой, перекинув ножку через ножку, руками в звенящих браслетах обхватив коленку, изо всех сил выставляя вперед воинственную торпеду своего бюста.

– Полагаю, вам действительно приятно со мной общаться, – она тоже перешла на свой безупречный английский, выразительно понизив голос. – Признаюсь, я бы с удовольствием взяла у вас интервью в числе первых. Насколько я поняла из сдержанного представления Стефана, – насмешливая улыбка в его сторону, – вы, как и я, просто большой любитель кофе. Не торгуете, не держите собственный кофейный магазинчик или кафе, ведь так?

Я сдержанно кивнул, и она продолжила свою речь, уставившись на меня горячим шоколадом своих глаз, словно кроме нас двоих больше никого во всей Вселенной и близко не было.

– А вы немногословны! Но это не страшно. Нам с вами просто нужно встретиться где-нибудь в старой Вене вдвоем, без мам и бабушек, и тогда я разговорю вас, Ален! Кстати, у вас чудесное имя.

Она смотрела на меня с обольстительной улыбкой, а я готов был отшлепать ее по пятой точке за то что она мимолетно уколола маму, упомянув в числе «мам и бабушек». Я посмотрел на маму, весело подмигнув ей, а она ответила мне веселым, намеренно громким смехом. Едва услышав этот смех, Моника немедленно переключилась с меня на Томаса.

Добродушный Томас с немного отстраненной улыбкой наблюдал за происходящим, по всей видимости, мимо ушей пропуская все реплики и монологи вокруг себя, просто наслаждаясь теплым летним днем, ощущением сытости и приятной компанией. Наверное, потому неожиданная секс-атака Моники слегка напугала парня.

– Томми, какие у тебя чудесные глаза! – вдруг произнесла она, восторженно уставившись на мирного фермера широко распахнутыми глазищами.

Томас удивленно моргнул, но предприимчивая журналистка не делала пауз – она развернулась к нему всем своим полуобнаженным телом, чуть подавшись вперед, протянув руку и положив свою ладонь на ладонь Томаса.

– Потрясающий цвет – ярко-голубой! Неужели никто тебе не говорил, что у тебя потрясающе красивые глаза? – она произнесла это требовательно, слегка нахмурившись. – Тогда я скажу: ты очень красивый мужчина. Глаза, как голубое небо, благородный тевтонский профиль, чувственный рот…

Бедняга Томми едва не поперхнулся. Мама натянуто улыбалась, по всей вероятности, уже вполне готовая придушить нахальную журналистку, а Стефан бросил нервный взгляд на часы на своем запястье.

– Моника, извиняюсь, но мы вынуждены тебя покинуть, – произнес он, все так же избегая смотреть на нее. – Нам пора отправляться на Цветочную площадь, чтобы осмотреть домики и…

Его прервал вызывающий смех Моники – она даже пару раз хлопнула ладонью по столу, словно находя его реплику на редкость забавной.

– Стефан, перестань прощаться со мной! – отсмеявшись, произнесла она небрежным тоном. – Ты прекрасно знаешь, милый, что я тоже запросто могу отправиться на Цветочную площадь…

– Но не в нашей компании, – с ледяной улыбкой прервала ее мама.

Итальянка даже не взглянула в сторону потенциальной соперницы, после минимальной паузы продолжив свою реплику так, словно никто и не думал ее прерывать.

– Я запросто могу отправиться на Цветочную площадь и, кстати, непременно отправлюсь туда, но немного позже. На ваше счастье у меня есть свои планы, а потому пока что я с вами прощаюсь.

Она красиво поднялась, игриво встряхнув бюстом, рукой проведя по крутой линии своего бедра и улыбнувшись улыбкой победительницы.

– Так что пока отпускаю вас, мальчики, на все четыре стороны. Но с тобой, малыш, – выразительный взгляд в мою сторону, – и с тобой, голубоглазый Томми, – выразительный взгляд на испуганно моргнувшего Томаса, – мы еще обязательно встретимся и организуем чудненькое интервью – без лишних персон. А пока – чао-чао!

И, адресовав нам с Томми воздушный поцелуй, Моника Левоно походкой от бедра направилась прочь.

Стефан взглянул на нас немного виноватым взглядом.

– Друзья мои, прошу извинения за это…знакомство.

Бедняга перевел дух, натянуто улыбнувшись.

– Моника Левоно на редкость