Сборник "Лабиринт смерти" - Андрей Бадин

А в это время в «Гранд-зале» все трое, как завороженные, не мигая, уставились на экран, наблюдая предсмертные мгновения несчастного.

— Самоубийца, не смей! — вырвалось у Майкла.

Мексиканец, собрав остатки сил, поднял дистанционный пульт и, направив его на взрыватель, нажал кнопку. До последней секунды своей жизни он не терял надежды на счастливое спасение. Ослепительная вспышка озарила экраны, грохот содрогнул своды «Гранд-зала». Майкл резко отпрянул назад, как будто его ударили в лицо. Он вытаращил глаза, разинул рот, не в силах вымолвить ни слова. Взрывная волна несколько раз прокатилась от плиты к плите, даже не покоробив их. Зато тело мексиканца было изуродовано до неузнаваемости. То, что от него осталось, лежало в огромной окровавленной куче того, что осталось от сотен змей. Брызги крови и мяса были размазаны по полу, потолку и стенам. Обрывки голов, хвостов и тел хаотично дергались в смертельных судорогах. Экраны погасли, телекамеры были разрушены взрывом.

Джон Кинг, зловеще улыбаясь, откинулся в своем кресле и переключил экраны на другой эпизод.

— Такова жизнь, — процедил он сквозь зубы, искоса взглянув на Майкла.

— Джон, это жестоко. — Майкл с трудом выговаривал слова. — Мы и эти парни думали, что лабиринт — это просто головоломка, просто шоу, просто спортивное состязание, если хочешь, а не смерть.

У Майкла тряслись руки. Питер, не говоря ни слова, сидел в кресле, уставившись взглядом в одну точку, скрестив руки на груди и судорожно сжав зубы так, что желваки вздулись на скулах. Его вывел из оцепенения гомерический хохот Джона.

— Вы что же думали, — он вскочил и, подойдя почти вплотную, уперся руками в подлокотники кресел Майкла и Питера, — я просто так заключил с вами пари? Нет! Из лабиринта живым не выйдет никто. Кстати, в контракте это не оговаривалось. Все твое состояние перейдет ко мне. — Джон яростно взглянул на Питера. Его лицо и глаза в голубоватом отблеске экранов казались чудовищно зловещими. — Я — великий инквизитор всех времен и народов. Я собрал в этом лабиринте самые изощренные приспособления для убийства, созданные за всю историю человечества и созданные самим человеком. Заметьте, самим человеком. — Джон встал в полный рост и злобно захохотал. Его голос, в сотни раз усиленный сводами «Гранд-зала», грохотал, как каменный обвал.

Братья сидели не дыша, сидели, глядя на Джона снизу вверх, сидели не шевелясь, и не в состоянии вымолвить хоть слово. У Майкла теплилась крохотная надежда, что Сергею удастся выбраться живым из лабиринта. Он обдумывал план дальнейших действий, а Джон, успокоившись, снова сел на свой трон и продолжил наблюдать за событиями в лабиринте смерти.

Питер проклял все на свете, и особенно ту минуту, когда поддался на соблазн стать самым богатым человеком в мире и заключил это пари… Он не учел хитрости и коварства Джона, силы его злого гения и теперь поставил под удар себя, свое состояние и жизни трех десятков ничего не подозревавших юношей и девушек, которые, тоже обманутые, были затянуты в алчные сети, а сейчас расплачиваются за это своей кровью. Питер с самого начала вложил свою судьбу в их руки и теперь полностью от них зависел.

…Бельгиец шел по извилистым, переплетающимся ходам, шел в надежде на успех, шел без остановок и без передышек. Он предусмотрительно надел инфракрасный бинокулярный радар и искусно обходил все ловушки и преграды, попадающиеся на его пути. Один раз он наткнулся на размазанную по стенам огромную кровавую лепешку человеческого тела. Ему стало дурно. Видимо, кто-то прозевал хитроумный механизм и сработала «смертельная книжка». На определенном участке хода две стены резко сошлись и раздавили человека, как мухобойка муху. Потом стены снова раздвинулись, а кровавое месиво осталось. Жан чуть не воткнулся грудью в эту засохшую массу. Во время сдавливания взорвались боеприпасы, и человеческое тело разнесло еще больше. Нельзя даже было определить, кто туда попал: мужчина или женщина. То, что осталось прижаренным к стенам и полу, уже пожиралось мерзкими тварями, кишащими в лабиринте повсюду. Внимательно оглядев злополучное место, Жан сделал вывод, что неудачник наступил на скрытую мхом плиту и… Никаких других хитроумных механизмов здесь вроде не было, и Жан пошел дальше.

По лабиринту все время разносился грохот поднимающейся воды, которая затопила уже несколько ярусов. Сколько было всего ярусов, никто, кроме Джона Кинга, не знал. Пробегая поворот, Жан не успел увернуться и на него обрушилась груда камней. К счастью, бежал Жан быстро и успел проскочить эпицентр обвала, но несколько булыжников все же задели его, оставив синие и кроваво-красные шишки на плечах и голове. Поняв, что опасность позади, Жан припал спиной к стене и перевел дух. У него перед глазами все это время стояло кровавое месиво изуродованного человеческого тела. «Может, и мне суждено кончить жизнь вот так же, в какой-то из машин смерти», — думал он, вытирая грязное, мокрое от пота и влаги, усталое, изнуренное лицо. Некогда белые волосы и топорщащиеся пышные усы, теперь приняли серо-зеленый, грязный оттенок и повисли, как нестиранные веревочки. «Да, разговора о том, чтобы тут погибнуть, у нас не было», — в заключение констатировал Жан.

Он достал фляжку и жадно отхлебнул. Потом он взглянул на лампы освещения и на телекамеру, уставившуюся на него. В его сердце росло негодование, готовое вот-вот вырваться наружу. Он спрятал фляжку, смачно плюнул в телекамеру, махнул перед ней крепко сжатым кулаком и, крикнув: «Да будьте вы все прокляты!» — двинулся дальше.

Этому жесту наблюдавший все Джон Кинг только ухмыльнулся, но ничего не сказал, а продолжал наблюдать то за одним участником адского шоу, то за другим.

Дойдя до перекрестка, Жан осторожно, без спешки заглянул за угол и с ужасом увидел странный механизм, напоминавший огромный цилиндр, состоящий из оси и больших, остро заточенных стальных дисков, нанизанных на ось на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Этот барабан имел три метра в длину и два метра в диаметре. Скатываясь по наклонному полу хода, он застрял на перекрестке и преградил дорогу так, что пролезть или обойти его было невозможно. Жан приблизился и внимательно осмотрел цилиндр. С острых, заточенных, как бритва, дисков капала кровь, на вал намоталось какое-то тряпье, кожаные ремешки и веревки. Жан с минуту стоял не шелохнувшись, обдумывая сложившуюся ситуацию. Ухватиться не за что, подлезть нельзя. Он достал веревку и, перекинув ее между бритвами-дисками через вал, крепко схватился за оба конца и что есть силы дернул па себя, пытаясь изменить положение цилиндра в проеме хода. Тот качнулся, но с места не тронулся; тогда Жан напряг все свои огромные мышцы и уперся так, что тонкая веревка прорезала перчатки и больно обожгла ладони гиганта. Под напором сильнейшей мышечной массы тяжелый барабан все-таки начал медленно разворачиваться, скрипя и скрежеща, а потом, освободившись, двинулся на запыхавшегося бельгийца. Жан успел прыгнуть в поперечный ход, а барабан с лязгом и каким-то гулким ревом покатился дальше по каналу лабиринта. Жан, сматывая остатки перерубленной диском веревки, пошел по тому ходу, откуда скатился этот цилиндр. Уже через несколько десятков метров ему стали попадаться куски разрубленных человеческих тел: руки, ноги и даже голова. Дрожа от ужаса, бельгиец шел и шел вперед. По его подсчетам, на отрезке в двести пятьдесят метров чертовыми дисками было разрублено не менее трех человек. Кровавые подтеки там и тут измазали пол. Ноги скользили по густеющей человеческой крови; разбрызганная струями по стенам, она, почему-то пузырясь, стекала на пол. Жан, с трудом пересиливая приступы рвоты, все шел и шел вперед.

Выйдя на второй перекресток, он увидел четвертованное тело, лежащее в бурой засохшей массе. Остатки оружия, одежды, останки человеческих тел, запах человеческого мяса и резко бьющий в нос запах крови — все это произвело на Жана гнетущее впечатление. На мгновение он представил себе картину происшедшего, и ему стало дурно. Стены, пол, потолок с лампами и все вокруг вдруг куда-то поплыло, перекосилось, исказилось. Он почувствовал, что падает, но, опершись спиной о стену и несколько раз глубоко вздохнув, все пришел в себя и, дико озираясь по сторонам, провел в этой позе несколько минут.

Он достал таблетку успокоительного, хлебнул из фляжки тоника и, тяжело, неуверенно встав во весь рост, пристально взглянул в туманную даль уходящего вперед канала. Он не услышал шума набегающего грязного потока, а только почувствовал захлестнувшую его ботинки быструю волну. Глянув под ноги, он увидел принесенные волной обрубки человеческих тел, и сразу кровь ударила ему в голову. Он моментально очнулся. Появился прежний напор, азарт, пыл и недавно утраченное спокойствие. Жан пошел вперед, зная, что может не дойти, может погибнуть, как и те несчастные.