Внезапное исчезновение «Сильвер-Блэза» - Артур Дойль

— Признаюсь, я до сих пор не вижу его важности, — сказал полковник.

— Это было первое звено в цепи моих рассуждений. Опиум в порошке не безвкусен. Вкус не неприятен, но заметен. Если подсыпать его в какое-нибудь обыкновенное кушанье, но тот, кто стал бы есть это кушанье, наверное, заметил бы примесь и бросил бы есть. Перец — именно та приправа, которая может заглушить вкус опиума. Никаким образом нельзя предположить, чтобы посторонний человек, как Фицрой Симпсон, мог бы устроить так, чтобы в этот день ужин в доме тренера состоял из баранины с приправой из перца, и тем более невозможно предположение, чтобы этот человек явился с порошком опия как раз в тот вечер, когда подавалось кушанье, способное скрыть эту примесь. Этого нельзя допустить. Итак, Симпсон устраняется от дела, и все наше внимание сосредоточивается на Стрэкере и его жене, — единственных людях, которые могли заказать на ужин баранину с перцем. Опиум примешен после того, как была отложена порция для конюха, остававшегося на конюшне, так как остальные ели ужин безо всяких дурных последствий. Кто же из Стрэкеров мог дотронуться до еды так, чтобы этого не заметила служанка?

Прежде чем решить этот вопрос, я обратил внимание на молчание собаки — одно верное предположение неизменно вызывает другое. Случай с Симпсоном указывал на то, что в конюшне была собака, а между тем, несмотря на то, что кто-то входил туда и увел лошадь, собака не лаяла достаточно громко для того, чтобы разбудить спавших на сеновале конюхов. Очевидно, ночной посетитель был хорошо знаком ей.

Я был уже убежден, или почти убежден, что Джон Стрэкер вошел ночью в конюшню и увел «Сильвер-Блэза». Зачем? очевидно, с каким-то злым умыслом, иначе зачем бы он опоил своего конюха? Но я никак не мог понять причины его поступка. Бывали случаи, что тренеры зарабатывали большие деньги, держа пари против своих лошадей и, обманным образом, не давая им выигрывать. Иногда они действуют через жокея; иногда употребляют более верные и тонкие средства. Что было тут? Я надеялся, что вещи, найденные в кармане Стрэкера, помогут мне прийти к какому-нибудь заключению, и не ошибся в этом.

Вы, вероятно, не забыли странного ножика, найденного в руке покойника, ножика, которого, конечно, ни один человек в здравом уме не взял бы для самозащиты. Как сказал нам доктор Ватсон, этот нож употребляется при самых тонких операциях, известных хирургии. И в эту ночь он также предназначался для очень тонкой операции. Как знатоку скакового дела, вам, полковник, наверно известно, что можно сделать легкий порез сухожилия на бедре лошади так искусно, что снаружи ничего не будет заметно. В таком случае лошадь начинает слегка прихрамывать, что приписывается или переутомлению, или приступу ревматизма, но никогда не злому умыслу.

— Мошенник! Негодяй! — крикнул полковник.

— Этим и объясняется, почему Джон Стрэкер хотел увести лошадь из конюшни. При малейшем уколе такое чувствительное животное заржало бы так, что разбудило бы спавших крепким сном конюхов. Поэтому необходимо было произвести операцию на открытом воздухе.

— Как я был слеп! — сказал полковник. — Так вот для чего ему нужна была свечка и почему он зажигал спичку.

— Без сомнения. Но при осмотре его вещей мне посчастливилось открыть не только способ совершение преступления, но и его мотивы. Как человеку светскому, вам известно, полковник, что люди не носят у себя в карманах чужих счетов. Большинству из нас еле под силу справиться и со своими. Я сразу понял, что Стрэкер жил двойной жизнью и имел посторонние связи. По счету ясно было видно, что существует какая-то дама, не любящая стесняться средствами. Несмотря на всю вашу щедрость к вашим служащим, едва ли возможно предположить, чтобы они могли покупать своим женам туалеты в двести гиней. Я расспросил, незаметно для нее, м-с Стрэкер насчет платья, на которое был представлен счет, и, убедившись, что у нее никогда не было подобного костюма, заметил адрес портнихи, чувствуя, что помощью фотографической карточки Стрэкера мне легко будет доказать мифическое происхождение мистера Дербишайра.

Далее все очень просто. Стрэкер повел лошадь в яму, откуда не был бы виден свет. Симпсон, когда бежал, потерял галстук, а Стрэкер поднял его, быть может, думая привязать лошадь за ногу. Очутившись в яме, Стрэкер стал позади лошади и занес свечу; но лошадь, испуганная внезапным светом и почувствовав свойственным животным инстинктом что-то недоброе, вырвалась и попала стальным копытом как раз в лоб Стрэкеру. Несмотря на то, что шел дождь, он, приготовляясь к операции, снял плащ, и при падении нож вонзился ему в бедро. Достаточно ли это ясно?

— Удивительно! — вскрикнул полковник. — Удивительно! Как будто вы присутствовали при всем этом.

— Должен признаться, что трудно было додуматься до последнего моего вывода. Мне пришло на мысль, что такой предусмотрительный человек, как Стрэкер, не предпринял бы такой тонкой операции, как порез сухожилия, без предварительной практики. На чем он мог практиковаться? Мой взгляд случайно упал на овец, и я предложил вопрос, ответ на который, к собственному моему удивлению, подтвердил мое предположение.

— Вы вполне уяснили все, м-р Холмс.

— Вернувшись в Лондон, я отправился к портнихе, которая сразу признала Стрэкера, как прекрасного заказчика по фамилии Дэрбишайра, и сказала, что жена у него красавица, любящая дорогие наряды. Я не сомневаюсь, что из-за этой женщины он совершенно запутался в долгах и дошел до этой гнусной проделки.

— Вы объяснили все, кроме одного, — сказал полковник. — Где же была лошадь?

— Она бродила по болоту, и ее приютил один из ваших соседей. Мне кажется, мы должны дать амнистию в этом случае. Если не ошибаюсь, это Клэпгем, и мы будем на станции «Виктория» минут через десять. Если вам угодно выкурить сигару у нас, полковник, я буду рад сообщить вам все дальнейшие подробности, которые могут интересовать вас.

1892

Примечания

1

Silver-Blaze — серебристое сияние.