Человек в высоком замке - Филип Дик

Мистер Тагоми сделал паузу.

— Давайте будем искренними. Я не могу положиться на свой собственный вкус в отношении произведений американского искусства. Вот почему…

Он помешкал, стараясь найти точное выражение.

— Вот почему вы, мистер Рамсей, являясь, как я сказал, уроженцем этих мест, будете необходимы. Наверное, вместе мы сделаем все лучшим образом.

Мистер Рамсей не отвечал. Несмотря на все попытки сохранить самообладание, его черты выдавали боль, гнев, мучительную и безмолвную реакцию.

— Сейчас, — сказал мистер Тагоми, — мне нужно еще раз посоветоваться с Оракулом. Из соображений благоразумия я не могу задавать вопрос при вас, мистер Рамсей.

Другими словами, его тон означал, что вам и всем вашим «пинки» не дано право участия в важных делах, с которыми мы сталкиваемся.

— Однако уместно сказать, что я получил в высшей степени вызывающий ответ. Он заставил меня очень долго размышлять над ним.

Оба, и мистер Рамсей и мисс Эфрикян, внимательно следили за ходом его мыслей.

— Мой вопрос относительно мистера Бейнеса, благодаря таинственным деяниям Тао, привел к гексаграмме сорок шесть, к весьма неплохому суждению, и к строчкам шесть в начале и девять на втором месте.

Его вопрос состоял в том, успешной ли будет сделка с мистером Бейнесом, и строка девять на втором месте уверяла, что так оно и будет. Она гласила:

«Если кто-нибудь искренен, то он может ограничиться еще меньшим повышением. Его не осудят».

Очевидно, мистер Бейнес будет удовлетворен любым подарком от Главного Торгового Представительства.

Но мистер Тагоми, задавая вопрос, имел в виду нечто более глубокое, нечто, о чем он сам догадывался весьма смутно.

Как это часто случалось, Оракул постиг более сокровенный, основной вопрос и, отвечая на другой, высказанный вслух, заодно ответил и на этот, подсознательный.

— Насколько мы знаем, — сказал мистер Тагоми, — мистер Бейнес везет с собой подробный отчет о новых способах литья под давлением, разработанных в Швеции. Если нам удастся подписать контракт с его фирмой, мы, безусловно, сможем заменить многие металлы, которых нам не хватает, пластмассами.

В течение многих лет Тихоокеания пыталась добиться помощи Рейха в области применения синтетических материалов, однако крупные немецкие химические картели, в частности ИГ Фарбениндустри, не разглашали своих секретов. В сущности, они добились мировой монополии на пластмассы, особенно в части получения полиэстера. Такими мерами Рейх сохранял свое преимущество над Тихоокеанией в мировой торговле и опережал Японию в области технологии по крайней мере лет на десять.

Межпланетные ракеты, стартовавшие из процветающей Европы, состояли главным образом из пластмасс, очень легких, жаростойких и настолько прочных, что выдерживали столкновение с метеоритами. У Тихоокеании не было ничего подобного, до сих пор применялись натуральные металлы, а также такие материалы, как дерево и, конечно, металлокерамика.

Мистер Тагоми съежился от благоговейного трепета при одной мысли: на промышленных ярмарках — достижения германских заводов, включая автомобили, сделанные полностью из синтетических материалов, автомобили, продаваемые по цене шестьсот долларов в валюте ТША.

Но его внутренний, подсознательный вопрос, который он никогда не разгласил бы перед этими «пинки», как мухи облепившими конторы Торговых Представительств, был связан с обратной стороной интересов мистера Бейнеса, которая предполагалась в той шифровке из Токио. Прежде всего, содержание было зашифровано частотным кодом, характерным для органов безопасности, а не торговых фирм, да и шифр представлял собой метафору, содержащую поэтические намеки, для того чтобы сбить с толку операторов Рейха, прослушивавших иностранные передачи и умеющих расшифровать любое прямое сообщение независимо от сложности используемого шифра.

Было ясно, что, шифруя телеграмму токийские власти имели в виду именно Рейх, а не вроде бы враждовавшие между собой группировки на Родных Островах.

Ключевая фраза «Сними сливки с молока, что он будет есть» относилась к «Цинафоре», к жуткой песне, в которой разъяснялась эта ключевая фраза:

«Вещи редко оказываются такими, какими кажутся. Снятая с молока пенка часто принимается за сливки».

«Книга перемен», к которой обратился за советом мистер Тагоми, укрепила в нем эту точку зрения. Комментарий во втором томе к полученной гексаграмме гласил:

«Предполагается, что это сильный человек. В действительности, он не соответствует своему окружению, так как слишком резок и не обращает внимания на форму. Но если у него прямой характер, он встретит ответное…»

Интуиция просто подсказывала, что мистер Бейнес совсем не тот, кем кажется, что истинной целью его приезда в Сан-Франциско является вовсе не подписание контракта о сотрудничестве в сфере применения пластмасс. Следовательно, мистер Бейнес по сути — шпион.

Но жизненный опыт мистера Тагоми пока что не мог подсказать ему, какого рода шпионом он является, на кого работает и ради чего.

В час сорок пополудни Роберт Чилдан со страшной неохотой запер двери магазина «Американские художественные промыслы». Он подтащил к краю тротуара тяжелые сумки, подозвал педикеб и велел китаезе-рикше отвезти его к «Ниппон Таймс Билдинг».

Китаеза с изможденным лицом сгорбился над сумками и, пыхтя, стал укладывать их за сиденьем пассажира.

Затем он помог самому мистеру Чилдану сесть на покрытое ковриком сиденье, включил счетчик на седле и завертел ногами, набирая скорость, лавируя между автобусами и автомобилями.

Весь день ушел на то, чтобы найти подходящую вещь для мистера Тагоми. Волнение и обида почти захлестнули его, когда он приближался к представительству. Но вот — ура!

Он, наконец, нашел нужную вещь, мастерство не подвело его и на этот раз.

Мистер Тагоми должен смягчиться, а его клиент, кем бы он ни был, будет вне себя от радости.

«Я всегда доставляю удовольствие, — подумал Чилдан, — своим покупателям».

Ему удалось совершенно сверхъестественным путем добыть абсолютно новый экземпляр первого выпуска комикса «Шик-Блеск», изданного еще в тридцатые годы.

Это был изысканный образец так называемой «Американы» — одна из первых забавных книжонок, великолепная находка, за которой постоянно охотятся покупатели.

Конечно, у него были и другие вещи, которые он покажет первыми.

Он постепенно подведет покупателя к этой забавной книжке, которая теперь лежала, скрытая от посторонних глаз, на самом дне кожаной сумки, завернутая в шелковистую бумагу.