Русь. Строительство империи 4 - Виктор Гросов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через полчаса я услышал шорох на том берегу. Лодка вернулась, и в ней, кроме Ратибора и Веславы, сидели двое — кузнецы. Один, коренастый, с бородой до груди, другой — худой, с длинными руками, как у паука. Они выбрались на берег, тяжело дыша, и я помог им подняться, схватив за локти.
— Княже, — прохрипел бородач, отряхивая мокрые штаны. — Мы тут. С самострелом.
— Молодцы, — буркнул я, хлопнув его по плечу.
Мы вернулись в ставку. Внутри храма было тепло, очаг все еще горел, и Добрыня встретил нас у входа, держа в руках кувшин с водой.
— Ну что? — спросил он, оглядывая кузнецов. — Притащили?
— Притащили, — кивнул я, снимая плащ и бросая его на лавку. — Давай сюда их игрушку.
Худой кузнец — его звали, кажется, Богдан — вытащил из мешка самострел. Грубый, угловатый, с деревянным ложем и железным механизмом, он выглядел как нечто среднее между луком и машиной для убийства. Тетива была натянута, а спусковой крючок торчал сбоку, как коготь. Я взял его в руки, ощутив вес — тяжелее, чем ожидал, но приятно твердый, надежный.
— Работает? — спросил я, поворачивая оружие в руках.
— Обижаешь, княже, — улыбнулся Богдан, потирая длинные пальцы. — Пробивает щит с десяти шагов. Кожаный доспех — с пяти.
— Неплохо, — хмыкнул я, прищурившись.
Но в голове уже крутились мысли. Мне кажется, можно сделать эту штуку лучше. — Давай сюда стрелу.
Бородач — его звали Трофим — протянул мне короткий болт с железным наконечником. Я вложил его в желоб, прицелился в стену и нажал на спуск. Щелк! Болт вонзился в дубовую балку с глухим стуком, глубоко, почти по самое оперение. Добрыня присвистнул, а Веслава подняла бровь. Ратибор просто кивнул, будто ожидал этого.
— Сильная штука, — сказал я, опуская самострел. — Но можно лучше.
— Лучше? — переспросил Трофим, нахмурившись. — Куда же лучше?
— Смотрите, — я присел у очага, положив оружие на колени. — Тетива слабовата, быстро износится. Надо усилить, добавить жилы или веревку покрепче. И спуск — он тугой, палец устает. Можно подпилить вот тут, — я ткнул пальцем в механизм, — чтобы мягче ходил.
Это напрашивалось. Но видимо все из-за того что в своем прошлом я видел сотни орудий для убийств, поэтому предложения вытекали из-за банальной насмотренности.
Кузнецы переглянулись. Богдан почесал затылок, а Трофим хмыкнул.
— Дельно, княже, — сказал он. — Можем попробовать. У нас с собой инструменты есть.
— Тогда за работу, — бросил я, вставая. — Утром хочу увидеть, как это стреляет после ваших рук.
Они ушли в угол храма, где уже лежали их инструменты и чертежи. Там же были заготовки дерева и железа, а я остался у очага, глядя в огонь. Самострел был хорош, но я знал, что он станет еще лучше.
«Верно я мыслю, Вежа?»
Вежа шепнула мне в голове:
«Улучшение механизма: +15 % к скорости перезарядки, +10 % к пробивной силе».
Я усмехнулся. Эта система иногда пугала меня своей точностью, но сейчас я был ей благодарен. Если мы успеем вооружить дружину, у нас будет больше сил против Сфендослава и его варягов. И против того, второго, кто прячется на западе.
Я бросил взгляд на Веславу, которая чистила свои стрелы у огня.
— Как думаешь, — спросил я тихо, — заметили нас варяги?
— Не думаю, — ответила она, не поднимая глаз. — Тьма густая, да и шумели мы тихо. Но беречься надо.
— Надо, — согласился я, чувствуя, как усталость тянет веки вниз. — Ладно, отдыхай. Завтра будет еще тот день.
Она кивнула, и я отошел к лавке, где и повалился, не раздеваясь.
Проснулся я от резкого звука — скрежета металла о камень, будто кто-то точил клинок прямо у меня над ухом. Глаза распахнулись, и первое, что я увидел, — серый свет, пробивающийся сквозь щели в повалившейся крыше храма. Огонь в очаге почти догорел, оставив лишь тлеющие угли, от которых тянуло слабым теплом. Я лежал на лавке, все еще в плаще, с топором у бока. Скрежет повторился. Это кузнецы, Богдан и Трофим, уже возились в углу храма, налаживая свое дело.
Сев, я потер лицо, прогоняя остатки сна. Тело ныло, как после долгого боя, хотя вчера я только рубил врагов да бегал от стены к стене.
Я встал, подхватив самострел, и пошел к кузнецам. Они сидели на корточках у груды дерева и железа, которые притащили с собой. Трофим, бородач, подпиливал какой-то механизм, а худой Богдан натягивал новую тетиву, сплетенную из толстых жил. Воздух пах стружкой и металлом.
— Ну что, мастера, — буркнул я, остановившись над ними, — как успехи?
Трофим поднял голову, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и кивнул.
— Готово, княже, — хрипло ответил кузнец. — Тетиву усилили, спуск подправили. Стреляет мягче, а бьет — дай боги.
— Покажи, — потребовал я.
Богдан встал, взял самострел — уже не тот грубый прототип, а что-то более ладное, с гладкими краями и блестящим железом. Он вложил болт, прицелился в дальнюю стену храма, где торчал вчерашний след от моего выстрела, и нажал на спуск. Щелк! Болт сорвался с тетивы быстрее, чем я ожидал, и вонзился в дубовую балку с треском, глубоко, почти скрывшись в дереве. Я присвистнул, чувствуя, как уголок губ тянется вверх.
— Быстрее, чем вчера, — заметил я, подходя ближе. — И тише.
— Так и есть, — кивнул Богдан, опуская оружие. — Твой совет сработал. Спуск теперь легкий, как перо, а тетива держит крепче.
— Молодцы, — сказал я, хлопнув его по плечу. — Теперь давайте больше таких. Сколько успеете за день?
Трофим почесал бороду, прищурившись, будто считал в уме.
— Ежели дружинников подключим да дадите нам еще рук, то к вечеру десяток смастерим, — ответил он. — А там уж как пойдет.
— Будут вам руки, — пообещал я, поворачиваясь к выходу. — Добрыня! Веслава!
Они появились почти сразу. Добрыня вышел из-за алтаря, где, похоже, спал прямо на полу, судя по смятому плащу в руках. Веслава вынырнула из тени у входа, лук уже висел на плече. С каких пор она кинжалы поменяла на лук, интересно?
Я коротко объяснил, что к чему: самострелы готовы, надо наладить производство, подключить дружину. Добрыня кивнул, не теряя времени.
— Два десятка людей дам, — буркнул он, потирая шею. — Пусть таскают дерево, режут заготовки. А я с кузнецами останусь, прослежу.
— А я? — Веслава шагнула вперед, уперев
