Ближневосточный покер. Новый раунд Большой Игры - Геворг Мирзаян

Катар сопротивлялся всеми способами – вплоть до начала переговоров с Тегераном, а также подковерными играми против Саудовской Аравии. «Фактически именно Катар «слил» Вашингтону чувствительную информацию по Бостонскому теракту и ряду аспектов антиамериканской деятельности принца Турки бен Фейсала и его родственника, принца Бандара бин Султана, – руководителей Управления общей разведки КСА. Катарцы дали эту информацию группе «саудоскептиков» в Пентагоне и ЦРУ, которая в свою очередь сильно надавила на Обаму. В итоге охлаждение американо-саудовских отношений было колоссальным, уровень доверия директора ЦРУ к начальнику внешней разведки управления общей разведки принцу Бандару бин Султану достиг нуля», – говорит Евгений Сатановский. В результате всесильный принц Бандар бин Султан заменен на фигуру, более близкую к директорату ЦРУ, – принца Мухаммеда бин Найефа.

Ультиматум и спасение

Однако в марте 2014 года наступил катарсис. 5 марта 2014 года от имени стран Залива принц Сауд аль-Фейсал пригрозил Дохе тотальной изоляцией, вплоть до экономического эмбарго. Он передал молодому эмиру три условия, исполнение которых может привести к прощению эмирата: 1) прервать все связи с «Братьями-мусульманами»; 2) выдворить из страны всех иностранцев, обвиняемых в террористической и экстремистской деятельности, в государства, которые требуют их выдачи; 3) закрыть канал «Аль-Джазира» и региональные представительства двух американских аналитических центров: Брукингского института и RAND Corporation, занимавшихся критикой стран Залива. В результате долгих и кропотливых переговоров с участием папы и мамы эмира Катар принял часть условий и в апреле 2014 года пошел с соседями на мировую. Эмират пообещал прекратить поддержку «Братьев-мусульман», а КСА – не блокировать Катар и не поддерживать активизировавшегося Хамада бин Джассема. Были также достигнуты договоренности с просаудовским президентом Ас-Сиси. После того как в конце декабря 2014 года «Аль-Джазира» закрыла принадлежащий ей спутниковый канал в Египте (занимавшийся критикой новых властей этой страны), начался процесс египетско-катарского примирения. Ас-Сиси начал освобождать из тюрем корреспондентов «Аль-Джазиры», задержанных в 2014 году.

Правда, процесс продлился недолго. Интересы двух стран столкнулись в Ливии, где Катар поддерживал исламистскую коалицию «Аль-Фаджр» («Рассвет Ливии»), а Египет – правительство в Тобруке и генерала Хафтара. Эмират отказывался сдавать свои позиции в бывшей Джамахирии и в ответ на усиление поддержки египтянами генерала Хафтара перебросил из Сирии «работавших» там ливийских боевиков на родину. Более того, ответом Египту называют и показательную казнь в Ливии 21 египетского христианина в начале 2015 года, а также начавшуюся там охоту за египтянами. Каир прямо обвинил катарцев в поддержке террористов, и эксперты говорили о возможном вводе египетских сил в Ливию для отстрела прокатарских исламистов, однако вторжение в итоге не состоялось.

Казалось, Катару должно влететь за «нарушение конвенции», однако «вынос тела» не состоялся. Саудовская Аравия промолчала. Спасение эмирата пришло из Сирии, где необходимо было консолидировать все силы для максимально быстрого свержения Башара Асада. 8 июля 2015 года состоялся саммит эмира и короля, на котором стороны согласовали все спорные вопросы. Сдерживание Ирана в Леванте для Эр-Рияда оказалось куда более важным, чем наказание уже потерявшего ряд своих зубов Катара. По крайней мере, в данный конкретный момент.

Активное участие в Сирии (прежде всего через спонсирование ИГИЛ) стало своего рода прикрытием для эмирата, позволило ему защищать свои позиции в регионе и наказывать врагов. Но цена за поддержание «сирийского щита» была высока – эмират фактически вынужден был полностью отказаться от «дипломатического щита», то есть от тесных отношений с западными странами. «Благодаря» ИГИЛ, превратившемуся в ИГ, из-под этих отношений была выбита имиджевая составляющая. Расползание ИГ по региону и серия терактов против западных стран сделали его в западном понимании абсолютным злом. Естественно, связанный с ней Катар автоматически становился частью этого зла. В результате под угрозой оказались имиджевые проекты. Так, упоминание о Катаре исчезнет с футболок «Барсы». «Контракт с Qatar Airways истекает в 2016 году, и на этом наше сотрудничество закончится. Мы следим за развитием ситуации в Катаре, которая изменилась за последние четыре года. Появились социальные и политические аспекты, которых не было, когда мы подписывали контракт», – заявил в январе 2015 года президент клуба Хосеп Мария Бартомеу [48]. Кроме того, эмират могут лишить права проведения чемпионата мира по футболу. Чиновники ФИФА до сих пор не могут толком объяснить, зачем на территории крошечного полуострова с населением 1,7 миллиона человек нужно 12 стадионов общей вместимостью 607 тысяч человек [49] (эмир Хамад, правда, обещает, что после чемпионата часть стадионов разберут и отправят в бедные страны [50]), а также как будет проводиться чемпионат летом в одной из самых жарких стран мира.

Москва помешала

Но самое неприятное в том, что у эмирата резко испортились отношения с американцами. Если на ИГИЛ они закрывали глаза, то ИГ, прямо угрожающее союзникам США в регионе, воспринимается ими как серьезная угроза. Отношения резко испортились (отчасти благодаря и влиянию Эр-Рияда на конгресс – КСА выгоден американо-катарский конфликт), и в феврале 2015 года все правительство Катара поехало в Вашингтон их восстанавливать. В авторской статье, опубликованной в New York Times, эмир Тамим напомнил, что Катар является «островком стабильности в море беспорядка» [51]. Он также дал понять, что для стабилизации Ближнего Востока и наведения там элементарного порядка Вашингтону нужно будет не ссориться с уважаемыми странами региона, а сотрудничать с ними. «Для того чтобы решить проблему терроризма, политические лидеры всего мира должны найти в себе смелость выработать плюралистические, инклюзивные, учитывающие интересы всех центров силы решения региональных диспутов. А также привлечь к ответственности тиранов», – говорит эмир Тамим [52]. В ответ на уважение интересов Катар давал понять, что готов решить для не готовых к вторжению в Сирию американцев проблему свержения режима Асада. Более того, эмир намекнул на готовность своей страны поучаствовать в стабилизации всего Ближнего Востока, давно являющегося головной болью для американцев. «Многие на Западе уверяют, что причины терроризма кроются в исламе. Как мусульманин, я могу сказать, что проблема не в исламе, а в отсутствии надежды», – говорит Тамим бин Хамад и приводит в пример ситуацию в лагерях беженцев и разорванных гражданской войной странах региона [53].

Возможно, план эмира по задабриванию Саудовской Аравии и Соединенных Штатов сработал бы, если бы 30 сентября 2015 года не началась операция российских ВКС в Сирии. После этого пункт о свержении Башара Асада исчез с повестки дня. Вместо него актуальным оказался вопрос о дальнейшей целесообразности саудовско-катарской конвенции, а также вопрос о дальнейшем нахождении у власти ряда представителей катарской элиты. «В Сирии мы наступили на самое больное место организма – на интересы главы МИД Катара, которое лично курирует сирийскую гражданскую войну. Это Халед аль-Атыйя. Он Катаром управляет. Были многомиллиардные вложения в свержение Асада, в прокладку «трубы» на Турцию. Но многолетний проект, когда все уже согласовали, разделили секторы атак, может рухнуть из-за российских ВКС. Рухнуть на пороге победы. А это означает крушение карьеры Халеда аль-Атыйя. Клан аль-Атыйя богатый, влиятельный, но есть и другие», – говорит Евгений Сатановский [54].

Ситуацию для эмира, безусловно, обострили и теракты в Париже. Создание антитеррористической коалиции стало основным вопросом международной повестки дня, и все больше мировых лидеров говорят о том, что в эту коалицию не должны входить страны – спонсоры терроризма. Основной из которых является Катар.

Непонятно, каким образом эмират будет выходить из сложившейся ситуации. Возможно, придется искать новые нетрадиционные способы обеспечения собственной безопасности.

Глава 2

Королевство Саудовская Аравия: умирающий волк

Когда вождь стаи промахивается, его зовут Мертвым Волком, хотя он еще жив, потому что жить ему уже остается недолго. Эта фраза из «Книги Джунглей» четко описывает нынешнее состояние Королевства Саудовская Аравия. По крайней мере, ее внешней политики.

Королевство двух святынь уже давно является одной из наиболее деструктивных сил в регионе. Государство – спонсор терроризма, проводник салафитских идей и религиозной нетерпимости, Саудовская Аравия во многом ответственна за то, что «арабская весна» в итоге переросла в «исламистскую зиму». Однако в последнее время у саудовских планов сбился прицел – Эр-Рияд стал совершать слишком много ошибок, которые наделали ему слишком много врагов.