Луч судьбы. Я дождусь (СИ) - Таирова Таша

— Силу? — Генерал сделал глоток и с улыбкой посмотрел на Платова.

— Именно силу, Кирилл Сергеевич. Знаете, нам с парнями повезло, нам такие женщины судьбой дарованы были, что наши проблемы, какие-то нерешаемые на тот момент задачи такой фигнёй показались. Честное слово! А ведь девчонки боролись за себя, за свою жизнь, за право просто быть, жить, как они хотят. И ведь ни одна не согнулась, не сдалась. И пусть Даша моя просто сбежала от тирана-отца, от любовницы его, что убийцей оказалась. Пряталась, жила на гроши какие-то, но пошла против воли старших, потому что так сама захотела. И смогла выстоять, вырваться из рук ублюдка, что хотел её…

— Ну, ну, успокойся. — Морозов украдкой глянул на дверь, за которой послышался тихий счастливый женский смех. — Не беспокой её, твоё состояние и она, и дети могут почувствовать.

— Да, вы правы. Даша часто первой ощущает перемены какие-то, изменения, на которые я и внимания бы не обратил. Дома всегда так тихо и уютно, даже когда дети орут — всё равно уютно! А ведь она при этом ещё и институт закончила, работает. Я ни черта не понимаю в этой её физике, а она сидит, что-то пишет, какие-то формулы выводит, спорит с коллегами. Понимаете, она у меня ведь совсем молоденькая, а всё успевает, всё! Я, конечно, помогаю, но львиная доля всех домашних дел на ней в любом случае. И я… я счастлив! Ведь если задуматься, то муж или жена — единственные родные нам люди, которых мы выбираем сами. Выбираем именно для того, чтобы всё в жизни — проблемы, дети, воспоминания, счета — стало общим. Чтобы не тащить в одиночку плохое, чтобы можно было разделить радость от хорошего. Чтобы всегда было кому «дать пять» или ткнуться лбом в плечо. Не надо сливаться в одно существо — пусть будут и личные друзья, и собственные планы, и хобби, и профессия. Так даже интереснее. Но чувствовать, что кто-то точно за вас и с вами — крайне важно. Без этого остается только одиночество, даже если ты женат. Да только жизни в таком браке не больше, чем в пакетике с сухими кальмарами.

Морозов поднял глаза на Платова и тихо ответил:

— Если бы ты знал, как ты прав. И мудр. В отличие от меня. — Морозов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Я всю жизнь гонялся за призраком, не понимая, наверное, что потерянному или вовсе неприобретённому мы придаём больше значимости, чем тому, что имеем… Сначала искал, затем постоянно думал, затем просто любил, в один момент возненавидел. А потом… Просто жил с этим и искал свой идеал в других женщинах, да только не бывает повторной встречи, увы. А Даша у тебя редкая красавица. Особенно глаза. Совершенно необычные. Будто из моих снов.

Платов улыбнулся и кивнул:

— Это мамины глаза. Так и Даша, и Катя считают. Я их маму только на фото и видео видел. Красивая женщина была. Какая-то прелесть в ней была, ведь взгляды притягивала, даже когда бабушкой стала. Погибла рано, не успела порадоваться за нас с Дашей.

— А Катя кто? Сестра Дашина?

— Да, старшая сестра. Там некрасивая история получилась. Катя и Даша родные по матери. Отцы у них разные. Ну с Дашиным отцом всё ясно. Он просто нехороший человек. — Платов невольно поморщился, вспоминая последнюю встречу с тестем. Как тот внимательно рассматривал маленького Кирилла, задавал вопросы о здоровье малыша, а потом хвастливо говорил по телефону с кем-то, рассказывая о здоровом внуке. Здоровом… Будто больше его ничего не интересовало. Булавин даже не спросил у дочери, как она себя чувствует. — Что до отца старшей сестры… Эту тайну Лидия Степановна унесла с собой.

Морозов чуть поднял голову и прищурившись посмотрел на Виктора. Лидия. Лидия Степановна… И глаза. Будто зелёное стекло с коричневыми крапинками… Он помотал головой, отгоняя непрошеные мысли, и бодро заговорил:

— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Что будет со мной, с моим добром нажитым — меня, Витя, волнует меньше всего. Мне главное Сашу защитить. Он летает. Ему лишние проблемы и дёргания ни к чему.

— Не волнуйтесь, Кирилл Сергеевич, судя по документам, Ада ваша вообще не при делах. Тем более что… Ну я, наверное, не открою для вас Америки, если скажу, что она была неверна вам. Кстати, она тоже в курсе этого факта.

— Что была мне неверной женой, что ли? — с ухмылкой переспросил Морозов.

— Нет, в том, что мы копаем под неё. Так что не думаю, что она будет сильно на чём-то своём настаивать. А вот её патологическая любовь к сыну может немного попортить нам нервы. Она может условия выдвинуть — ваше спокойствие в обмен на решение проблем её сына. Вы же в курсе, что в институте у него не всё так радужно оказалось? А тут ещё один факт всплыл. Оказалось, что в этом деле и у меня есть свой интерес.

— Тебе-то что он сделал, этот сосунок?

Платов встал и обошёл кресло, затем опёрся в него локтями и спокойно закончил:

— Девочки, которые тогда в баре оказались, из-за которых Павла задержали, это дочь моих друзей и её подруги. Сейчас их в городе уже нет, учатся в другом вузе. Но я встречался с их сокурсницей. Девушка согласилась дать показания. И они не в пользу вашего пасынка, Кирилл Сергеевич. Хотя доказательств, кроме слов самой девушки, у нас нет. Зовут её Валентина Касаткина. Она после всей этой истории согласилась встретиться с Павлом, уже когда их освободили, а оказалось, что во встрече, так сказать, участвовал не только Снегов, но и его дружки. Сами понимаете, чем эта встреча для девушки закончилась. Однако повторюсь, факт этого деяния нам известен только со слов самой девушки, её отец не простой человек… короче, историю болезни уничтожили.

— Жаль девочку, если честно, хотя помочь уже нельзя. Но и привлекать её к этому делу не надо, Виктор. Она и так пострадала, опять ворошить это в её душе для того, чтобы мои дела решать, непорядочно. Ты узнай, может, ей медицинская помощь какая нужна, я всегда помогу.

Платов кивнул и чуть растянул губы в улыбке. Он был рад такому решению Морозова. Как бы ни сложилась Валина судьба в дальнейшем, копаться в прошлом не надо. Дашутка до сих пор вздрагивает и передёргивает плечами, вспоминая день возвращения в отцовский дом после побега и их встречу с мерзавцем Косоротовым.

— Ну тогда работаем дальше. Будут какие-то вопросы или изменения — на связи.

Морозов поднялся, молча пожал Виктору руку и вышел из комнаты. Платов посмотрел ему вслед и вздохнул. Как они похожи с отцом! Даже сейчас, когда Кириллу Сергеевичу исполнилось шестьдесят, он шёл пружинистой походкой с прямой спиной. Ни капли лишнего веса, широкие плечи, седые короткие волосы и морщинки в углах глаз. Виктор проводил гостя до двери, в этот момент в коридор выскочила Даша.

— А вы уже уходите, а я ужин приготовила.

Морозов склонился перед молодой женщиной, поцеловал её руку с короткими ноготками и тихо ответил:

— Как-нибудь в другой раз, Дашенька. Вам сейчас не до стариков, вам детишками заниматься надо. Эх, Даша, повезло Виктору! Такая умница и красавица ему досталась!

Даша смутилась и с улыбкой проговорила:

— Да что я? Вы ещё мою сестру не видели. Вот где красавица!

Морозов рассмеялся и, застёгивая куртку, ответил:

— Вы оба меня заинтриговали! Обязательно познакомлюсь с неизвестной мне красавицей. Катя, кажется? Ну ладно, ребятки, до свидания. Вить, я на связи.

Морозов вышел, Платов закрыл замок и обернулся к жене.

— Что ты там про ужин говорила? — Даша медленно подошла к мужу, обернувшись на миг в сторону детской комнаты. — Не знаю, как пройдёт ужин, но от десерта я бы не отказался.

Они целовались в коридоре, всё чаще и чаще дыша, чувствуя нарастающее возбуждение, как вдруг раздалось тихое покашливание. Даша с трудом оторвалась от мужа и замерла.

— Ну-ну, — услышала она голос Лидочки. — Я тут уроки делаю, работаю, Кирюха спит, а родители целуются! Я так понимаю, что в этой семье трудится только один человек, и этот человек я, да? Ох уж эти взрослые! Мам, что-то я есть хочу.

Платов резко шагнул вперёд и поднял дочь над головой. Лидочка взвизгнула и обняла отца за шею.