Один - Николай Внуков

Если привязать один конец шнура к дереву, а второй к колышку, вбитому в землю, и накинуть на шнур брезент так, чтобы его края свисали по обе стороны до земли, получится палатка, похожая на пирамиду. Края палатки тоже нужно растянуть колышками, чтобы брезент не складывался, не висел, как полотенце. Внутрь натаскать сухих веток, положить на них надувной матрац. И все будет в порядке. В палатке можно жить на острове хоть сто дней.

А может быть, все это сделать завтра? Времени у меня много. Особенно торопиться некуда. Да и найдут меня, наверное, завтра или послезавтра…

Но, вспомнив про вечерний туман, росу и пронзительный ночной ветер, я вскочил на ноги.

Нет, надо идти, пока тепло.

Я не хочу заболеть.

Вторая ночь

Я спускался к берегу и думал об огне.

Мечта о том, что около уютной палатки будет трещать веселый костер, оставалась только мечтой. У меня не было спичек. У меня не было увеличительного стекла, которое сейчас так пригодилось бы. У меня вообще не было ничего путного, кроме маленького перочинного ножа и двух булавок, приколотых к клапану кармана куртки.

Конечно, можно высушить доски от ящиков на солнце, выстругать несколько палочек и добывать огонь так, как это делали древние: поставить сухую палочку на сухую дощечку и крутить ладонями до тех пор, пока на конце палочки не появится раскаленный уголек. Затем положить этот уголек на сухие травинки и листики и раздуть огонь.

Но я знал, что крутить ладонями палочку у меня просто терпения не хватит.

Стал перебирать в памяти книжки про древних, которые читал. Как ни странно, все первобытные крутили палочки ладонями. Ну и терпение у них было! Я однажды попробовал так добыть. Крутил палочку, наверное, полчаса, пока совершенно не отупел и не озверел, а на конце палочки даже уголька не получилось. Конец просто нагрелся, и то несильно. Или древние выбирали какое-то особое дерево, или знали какую-то хитрость.

Потом вдруг вспомнил, что видел в одной книжке по древней истории картинку: косматый человек, одетый в шкуру, склонился над доской, которую он придерживает ногой. В правой руке у него небольшой лук, тетива лука обернута вокруг палочки. В левой руке то ли камень со впадиной посередине, то ли другая дощечка тоже со впадиной, которой он придерживает и нажимает палочку сверху. Это чтобы палочка не всверлилась в руку. Палочка упирается в нижнюю доску. Человек двигает лук взад-вперед, тетива быстро крутит палочку в ямке нижней дощечки, и в ней возникает огонь. Нужно только обложить ямку вокруг сухим мхом.

Обязательно нужно попробовать!

Матрац выпустил из себя весь воздух и уже высох. Он был из яркой оранжевой ткани с мелкими, тоже яркими голубыми цветочками. То ли прорезиненный шелк, то ли какая-то синтетика. Снизу на нем чернело большое нефтяное пятно.  Именно там ткань и прорвалась.

Я скатал его в рулон — он почти ничего не весил. Разложил на камнях дощечки от разбитого ящика, чтобы завтра хорошенько просохли. Отобрал несколько самых сухих для добывания огня, связал вместе мотки капронового шнура и снова пополз в гору. По этому каменистому берегу можно было только ползти, а не идти, как ходят нормальные люди. Надо будет сделать тропу — замостить мелкими камнями щели между булыжниками, иначе наверняка когда-нибудь сломаешь ноги.

Прежде всего я выбрал подходящее дерево, у которого можно поставить палатку. Оно росло шагах в тридцати от источника на поляне с низкой травой. Булыжники здесь встречались редко и сквозь просветы в кустах видны оба мыса на берегу и море.

Я перетащил к берегу свое имущество.

Затем вырезал крепкий кол, скобой выдолбил для него лунку в земле и скобой же, как молотком, загнал его как можно глубже. Потом из двух шнуров свил веревку. Один конец привязал к нижнему сучку на стволе дерева, другой к колышку. Развернув брезент, набросил его на веревку так, чтобы один угол приходился прямо к колышку, а другой к дереву. Брезент сразу же соскользнул вниз по веревке. Ага, вот в чем дело!  Надо его как-то натянуть на шнуре.

Я долго ломал голову, как это сделать, и в конце концов придумал. В углу, который лежал против колышка, прорезал ножом дырку и привязал этот угол к колышку. В противоположном углу тоже прорезал дыру, через которую пропустил шнур. Потом расправил полотнище на веревке, натянул верхнюю часть и, захлестнув концы шнура вокруг ствола, связал их хорошим узлом. После этого вырезал еще восемь колышков и, прорезав дырки в боковых краях брезента, растянул его при помощи шнурков и колышков так, чтобы края полотнища не опадали.

Я провозился с палаткой почти до захода солнца. Даже не заметил, что уже наступает вечер. Когда работаешь по-настоящему, время летит почему-то так быстро, что его не хватает. Не успел перетащить в палатку ветки для подстилки, как солнце село на самую черту горизонта, покраснело, а с вершины горы снова пополз вниз туман.

Я разложил ветки в палатке ровным слоем и накрыл их японским матрацем. От матраца здорово пахло керосином, но все-таки это была материя и в нее можно было даже завернуться, если станет холодно.

Между стволом дерева и выходом из палатки получилась небольшая площадка, шага в два, на которой можно разжигать костер. Хорошо бы закрыть выход из палатки парусиновым пологом, но парусины у меня больше не было. Однако и то, что получилось, в тысячу раз лучше шалаша. Теперь в моем новом доме можно было даже стоять, правда если сильно согнешься.

Я так устал, что больше уже ничего не делал. Свалился на подстилку и лежал, прислушиваясь к шороху ветра.

А потом сразу пришла ночь.

Древнейший способ

Проснулся сухой, и подстилка подо мной тоже была сухая, и выспался я в эту ночь на славу. Палатка не промокла от тумана и росы! Конечно, если бы у меня имелось какое-нибудь одеяло, спалось бы еще лучше. Но какое уж одеяло на необитаемом острове!

Для разминки полез на дерево, к которому привязал палатку. Добрался до вершины, до самой тонкой развилки, и посмотрел на море. Оно лежало внизу серо-стальной пустыней. Солнце еще не взошло, но туман уже растаял, только в кустах кое-где запутались его белые клочья.

Волны все так же вспенивались у левого и правого мысов, и вдали, у самого горизонта, чуть синела какая-то штука — то ли облако, то ли другой остров.

А ведь меня, наверное, вовсю ищут…

Я представил себе, как проснулся в каюте отец, окликнул меня, а я не ответил. Он подумал, конечно, что я на палубе. Я всегда крутился около лаборантов, помогал им поднимать из-за бортов заброшенные на ночь сетки вроде огромных сачков и вытряхивать их в ящики. Чего только не попадалось в эти сетки!