Империя храмов (СИ) - Кас Маркус

Продолжая подталкивать Карла в нужную сторону, я оценивал обстановку. Возможная подмога далеко, места в столовой было много и рассаживались все такими же небольшими компаниями, подальше друг от друга.

Этим четверым надо было ещё встать и подойти, преодолев метров пять. Двоим перед этим перепрыгнуть стол. Успею среагировать. Действуют они неуклюже, на хоть как-то подготовленных бойцов не похожи, ни по движениям, ни по позам.

Вспомнив отражение своей молодой смазливой рожи, я сдержал вздох и сощурился на ближайшего ко мне противника. Судя по тому, как он вздрогнул и застыл, сработало. Не совсем ещё инстинкты гормонами отбило.

А вот главного мой взгляд не остановил. На его лице заиграли желваки, ноздри начали раздуваться от гнева. Парень даже не посмотрел, что его свита осталась на месте и шагнул к нам.

— Стоять, — сквозь зубы проговорил он.

Мне пришлось толкать здоровяка ещё активнее, уже локтём, потому что он снова беспрекословно послушался приказа. Хрен с ним, с бедолагой, хочет выслуживаться, дело его. Но тут и меня за компанию приплетут.

Я вспомнил фразу Карла про «равенство». Понятное дело, что все равны, но некоторые равнее. Всегда и везде так было, да и это место на восторжествовавший идеализм не похоже.

Но это, плюс логичное существование устава или его подобия, давало мне надежду на уверенность в запрете драк. А значит, дело дальше провокаций не пойдёт. Эх, вломить бы ему разок…

Так мы и двигались какое-то время. Я пятился, сохраняя дистанцию и толкая Карла. Парень наступал с грозным видом, мрачнея с каждой секундой. В зале, до этого момента наполненном гулом голосов и звоном посуды, наступила тишина.

— Ты, тупой ублюдок, хоть знаешь, кто я? — перешёл на персональные оскорбления он. — Моя семья…

— Никакого значения не имеет, — прозвучал спокойный голос сбоку и мы все повернулись к его источнику.

Вот этот мужик точно был опасен. Тело, как натянутая пружина. И стальной взгляд профессионала. И если остальных он осмотрел равнодушно, то на мне задержался подольше. А увидев хват подноса, так и вовсе еле заметно усмехнулся.

— Адепт, к настоятелю, докладывать о недостойном поведении. Проверю, — принялся он раздавать приказы, начав с высокомерного пацана. — Вы, — он задумался на секунду, обратившись к троице прихлебателей, — на кухню, помогать с грязной посудой. А вы двое, за мной.

— Да, брат, — печальным хором выдали будущие посудомойщики и зашевелились.

Их предводитель, поморщившись, рванул было к выходу.

— Ничего не забыл, адепт? — остановил этот порыв брат, указывая на стол.

По недовольной роже парня проскользнула гримаса злости, но он взял себя в руки и забрал свой поднос резким движением. Тарелка и ложка подскочили, жалобно тренькнув. В этот же момент, словно по сигналу, возобновились и другие звуки.

Столовая ожила, вернувшись к свои делам. Я услышал несколько разочарованных вздохов. Бесплатное развлечение прекратилось, так и не успев толком начаться. Но, судя по количеству возмущенных рож, цирковой сезон только начался.

Разогнавший нас мужик тем временем внимательно осмотрел зал, подмечая все реакции. И, хмыкнув, тоже направился к одной из дверей. Нам пришлось поторопиться донести несчастные подносы и нагонять его уже в коридоре.

— Адепт Карл, — представился здоровяк, кланяясь на ходу. — Благодарю вас, брат…

— Глеб, — тот бросил на меня быстрый взгляд. — А ты?

— У него это, обет молчания, — пришёл мне на помощь Карл и зачем-то объяснил. — Не говорит он, в общем.

— Понятно. Ты откуда такой тут, Карл? — наш спаситель оценил моего знакомого влёт и по-доброму улыбнулся.

— Ну я оттуда, — в ответ последовал широкий взмах рукой, румянец и пояснения: — Из Бессарабии значит. Из Белецких мы, у самой границы село наше, под самым боком у мадьяров живём, значит.

— Издалека тебя принесло в столицу, адепт, — удивился мужик. — Да и не чернявый ты, парень, для тех мест.

— Ну так батя из благородных был, неместных… — Карл снова смутился. — В него я пошёл. Двадцать лет назад праздник великий справляли. Много там было, и столичных, и регент даже самолично, значит. Матушка говорит, что не помнит. Но точно не династийных кровей я. А искра сильная дюже, вот искатели меня, значит, прямо в Санкт-Петербург и отправили. Сказали такую дурищу, силищу то есть, в императорский орден токмо. Этот, уникум, сказали.

Точно уникум, не поспоришь. Такое ощущение, что кроме него, в их селе, были только коровы да мать. Здоровенный лоб, а миролюбивый, как щенок.

Пока брат Глеб кивал, выслушивая историю, я рассматривал его нашивку. Единственный знак отличия, встреченный мной. Рубашка у мужика тоже была чёрная, но плотная, больше похожая на форму.

На груди у него красовался тот же символ, что и на амулете — три вложенных треугольника. Они располагались на щите в форме перевернутой капли, а под тонкими линиями фигур — скрещённые мечи.

Мужик заметил мой интерес и воспринял это по-своему:

— Тоже в защитники хочешь?

Не зная, каким жестом ответить, чтобы не подписаться молчаливо на что-либо, я неопределённо пожал плечами. Но тут охотно вмешался болтун:

— Я точно защитником стану! Мне так и искатели сразу сказали.

— Ну, — усмехнулся Глеб, оценивая габариты Карла. — Похоже на правду. Но на всё воля богов, так что ты до ритуала пробуждения особо не надейся, чтобы потом не расстраиваться. Вдруг хранителем станешь.

Мужик хохотнул своей шутке, а вот здоровяк испугался такой перспективы. Я же переваривал информацию. Защитники, искатели и хранители. Смахивает на структуру. Организация, получается, императорский орден. А Санкт-Петербург — столица.

А вот второе упоминание искры вкупе с одарёнными заставило задуматься. В голове никак не хотел укладываться единственный логичный вывод — магия. Но никаких необычных ощущений, кроме излишней бодрости и свежести я не чувствовал. От утреннего плохого самочувствия не осталось и следа.

Значит, следуя правилу простых обозначений — ритуал пробуждения это и делает. Пробуждает магию. Интересные пироги с котятами получаются…

— Вы нас тоже накажете? — прервал мои мысли Карл, грустно вздохнув. — Конюшни чистить отправите?

— Какие конюшни? — расхохотался Глеб. — Мы в центре столицы, парень, тут на запряжённых каретах только туристы разъезжают. Нда, нелегко тебе будет освоиться. А ты, молчун, тоже из Бессарабии?

Я мотнул головой на автомате, но внутри всё сжалось. Вот зараза, и из какой отдалённой губернии я?

— Ладно, адепты, — отмахнулся мужик, не продолжая меня расспрашивать. — Отправить бы вас по хозяйству помогать, пока все не прибыли, но в таком виде и там достанут. Экономят на вашей братии, уж простите. Признанным сразу выдают одежду нормальную, остальные же дожидаются результата пробуждения. Скупердяи, — проворчал он. — Переживут, вот и получат. Тьфу.

Стоп, что переживут? Мне, в общем-то и до этого слово «ритуал» не понравилось, а выходит, что ещё не факт, что переживу? Я чуть не запнулся, но вовремя собрался. Карл на эту оговорку никак не отреагировал.

— Вы чего вообще в общую столовую то со всеми в одно время пошли, умники? Дождались бы ритуала, а там все уже на одно, хм, лицо, — Глеб с сомнением посмотрел на здоровяка. — Не все, но шансов больше.

— Извините, брат Глеб.

— Отставить! Так, эту дурь из твоей башки выбьют. Как бы туда ещё полезного на замену запихать…

Мужик задумался, а я изо всех сил стал действовать по принципу тернового куста. То есть усиленно внушать ему мысль о том, чтобы отправить нас в какой-нибудь храм знаний. Библиотеку хотя бы.

Видимо я так мощно буравил взглядом его короткостриженный затылок, что он обернулся. Я уже начал верить в магию и свои суперспособности, но Глеб выдал совсем другое:

— Пойдёте в коровник. Почистить кормилиц и порядок в стойлах навести справитесь и без посторонней помощи, раз деревенские. А туда признанные точно не сунутся.

Твою же мать, брат… Вот чего в жизни делать не приходилось, так это заведовать живым хозяйством. Хоть и не доить отправили, но как этих самых коров чистят, я не знал. Да и какие коровы, если мы в центре города?