Братья не по крови - Владимир Царицын

Андрей кивнул и протянул Сергею уголок с отчетом.

– В понедельник утром передай Маринке для шефа.

– Бу сделано!

– В курс дела вводить нужно?

– Я в курсе. А чего не знаю, по дороге расскажешь…

Было без четверти семь, когда серебристый 'Кариб' Андрея выехал с парковки напротив здания, в котором располагался офис 'Энергетика', и с трудом вклинился в поток машин идущих настолько быстро, насколько позволяла плотность этого потока. Это была еще не пробка, так как Андрей медленно, но ехал, и на перекрестках по-долгу не стоял.

Вводить Серегу в курс дела долго не пришлось. Практически обо всем, что касалось родного отдела региональных продаж, Серега знал: знал все проблемные ситуации, знал про все подводные камни, знал об отчетности, кому, что и в какие сроки представлять – не раз оставался за Андрея. И все-таки Андрей еще раз повторил все, что считал нужным повторить, заострил внимание своего зама на основ-ных рабочих моментах. Серега слушал внимательно, точнее, делал вид, что слушает внимательно, а сам, возможно, думал о чем-то сво-ем. Андрей изредка бросал на Серегу взгляд и видел, что на губах ин-структируемого застыла легкая, едва заметная улыбка.

Андрей вновь подумал о Сереге, как о человеке, который запро-сто может его подсидеть. Проще всего это сделать, замещая своего начальника. Нужно только продемонстрировать руководству рвение в работе, еще раз подтвердить тезис, что незаменимых людей не суще-ствует и мягко указать на ошибки всеми уважаемого начальника отде-ла. Не исключено, что у Кривошапкина в загашнике есть пара тройка Инзаринских проколов. Странно, но почему-то это мысль не напугала Андрея. Может быть, он просто устал? А может, инстинкт самосохра-нения заглушен давно уже возникшим разочарованием в том выборе, который он сделал, когда избрал карьеру коммерсанта? Что греха та-ить – не коммерсант он, Андрей Инзарин. Не торгаш! Все, чего он до-бился (не многого, если честно), все, благодаря его исполнительности, работоспособности, уму и порядочности. Нет у него, у сына военного и у внука крестьянина, коммерческой жилки. У

Кривошапкина есть, а у него нет. Может быть, прав был отец, когда настаивал на том, чтобы Андрей не маялся дурью, а поступал в военное училище?

– Здесь останови, пожалуйста, – попросил Серега, когда впереди показался перекресток. Андрею нужно было ехать прямо, а

Кривошап-кину направо, еще парочку остановок на трамвае. – Ну, что?

Как гово-риться: счастливо отдохнуть! – Серега протянул руку, она показалась Андрею влажной и немного липкой…

На семейный ужин у родителей Андрей опоздал всего-навсего на десять минут. Он бы вообще не опоздал, если бы ему не пришлось долго искать место для парковки своего 'Кариба' (запарковаться удалось, только дождавшись, когда место на парковке перед домом освободил черный 'Лексус') и если бы работал лифт в родительском подъезде.

Алена с Алешкой, конечно же, уже пришли. Дверь Андрею от-крыла

Алена, дежурно чмокнула его в щеку и тут же ушла на кухню, помогать маме. Алешка сидел с дедом в обнимку на кожаном диване в гостиной, на коленях у Олега Алексеевича лежала красивая толстая книга с лощеными листами. На ее развороте были изображены воен-ные всех родов и войск, облаченные в парадную и полевую форму. Алешка с интересом разглядывал изображения военных и вниматель-но слушал пояснения деда. Увидев вошедшего отца, он оторвался от созерцания картинок и весело заорал:

– Привет, отец! How are you?

– I`m ok, – улыбнулся Андрей.

– Не опоздать ты, естественно, не мог, – осуждающе заметил отец, пропустив мимо ушей аглицкий треп сына с внуком.

– Здравствуй, папа. Извини за опоздание. Дела сдавал. – Андрей поглядел на часы, потом перевел взгляд на стол, заставленный закус-ками. Посредине стола красовался маленький хрустальный запотев-ший графинчик с водкой и второй, побольше – с красным вином.

Для Алешки рядом с графинами стоял кувшин с мутноватым грейпфруто-вым соком.

– А у нас уже все готово, – объявила мама, войдя в гостиную. -

Здравствуй, сынок.

По случаю семейного застолья на маме было красивое темно-зеленое бархатное платье, ее любимое, и видно было, что сегодня она посетила своего парикмахера. За маминой спиной стояла Алена, в руках она держала соломенное блюдо с хлебом. С кухни вкусно тяну-ло жареным мясом, похоже, баранина. Готовила мама классно. Анд-рей моментально почувствовал, что сильно проголодался, в обед ему удалось закинуть в себя только один хот-дог и чашку кофе со сливка-ми.

Первый тост был как всегда за них за всех, за семью Инзариных.

Алена чокнулась фужером с соком, она вообще почти не пила, а сегодня ей к тому же еще и за руль. Алена получила права одновре-менно с Андреем, три года назад, когда они купили свою первую и единственную пока машину – Тойоту 'Кариб'. Но опыта вождения у нее было мало, автомобиль всегда был под Андреем, да и не любила Алена это дело, говорила, что управление автомобилем – это сугубо мужское занятие, а на самом деле, просто не верила в собственные силы и боялась дороги. Более или менее сносно она себя чувствовала за рулем, когда муж сидел рядом и в любую минуту мог что-то подска-зать, прийти на помощь. А что ты будешь делать, если меня не будет рядом, спрашивал ее Андрей, пешком всю жизнь проходишь? Ты все-гда будешь рядом, отвечала Алена. А если я заболею или умру? Не имеешь права. Ну а если? Не имеешь права, четко, по слогам отвеча-ла Алена…

Водка была холодной, а рюмка маленькой, Андрей не ощутил вкуса водки и, проглотив ее, набросился на холодец, мамин фирмен-ный.

– Ой! Про горчицу-то я забыла, – воскликнула мама и поднялась со своего места. Увидев, что и Алена вскакивает со своего, она опус-тила на ее плечо сою тяжелую руку и твердо сказала. – Сиди,

Леноч-ка. Я сама. В моем возрасте движение – это жизнь! Ты лучше за му-жем поухаживай. Салат ему положи, рыбку, колбаску. Грибочков ма-ринованных. Что-то наш Андрюшка совсем худой стал. Видать плохо ты его кормишь, не следишь совсем. Хорошо, что семейную традицию поддерживаете, приходите по пятницам. Хоть раз за неделю поест сыночек по-человечески.

Проходя мимо Андрея, мама не удержалась – остановилась за его спиной, наклонилась и нежно поцеловала в русую макушку. И по-вела носом, словно пыталась уловить среди ароматов дорогого пар-фюма тот самый родной, только ей одной знакомый с рождения запах своего единственного, любимого больше жизни ребенка. Андрей ско-сил глаза и увидел, как изменилось лицо Алены, услышавшей неспра-ведливые обвинения свекрови. Внешне почти ничего не было заметно, но в карих глазах жены блеснула обида. В такие минуты Андрею было стыдно за себя. Не за маму, нет. Маму он понимал – все мамы одина-ковы, впрочем, как и свекрови. Они любят, и считают, что так, как они их ребенка любить никто не может. И еще они ревнуют. Это чувство существует в них помимо их воли. Такова природа… Андрею было стыдно за себя, за то, что он ничего не может с этим поделать. Он не может заставить маму по-другому относиться к Алене, он не может пресечь маминых редких, но колких и часто несправедливых замеча-ний в адрес своей жены. Единственное, что он может – это просто лю-бить обеих женщин, таких разных и таких замечательных, каждая по-своему.

Когда мама с Аленой подали горячее (Андрей не ошибся, это была баранина), графинчик почти опустел. Отец потянулся к бару, за бутылкой, но мама сказала:

– На сегодня хватит. Андрюша пусть еще выпьет, а тебе, Алик, уже достаточно. Вспомни о своем сердце.

– Да я чуть-чуть, – просящим тоном сказал Олег Алексеевич. -

Полрюмочки…

– Нет. – Мама сказала, как отрезала. – Это приказ!

Олег Алексеевич вздохнул, но спорить не стал. Он хоть и мужчи-на, хоть и глава семьи, но человек военный, приказам вышестоящего командования привык подчиняться. Сказано: 'нет', значит, 'нет'. Это на службе он когда-то был генералом, и сам отдавал приказы, а дома всегда был рядовым бойцом, а теперь к тому же демобилизованным бойцом.

Под баранинку Андрей допил водку. Он нисколько не захмелел, был совершенно трезвым, словно и не выпивал совсем, да и откуда ему, хмелю, взяться при такой закуске? Баранину в семье Инзариных уважали. Олег Алексеевич в начале своей военной карьеры долгие годы служил в Средней Азии, в Узбекистане, а потом в Северокавказ-ском военном округе. Воевал в Афгане. Так что баранина стала для него и для его семьи блюдом почти национальным. Андрей умял две порции, вызвав очередной взрыв материнской любви и сострадания к его 'святым мощам'. Алена к баранине столь пламенных чувств не испытывала. Она была из местных, и предпочитала рыбу и морепро-дукты. Но из уважения съела маленький кусочек. Алешка же вообще к мясу не притронулся, оставлял место для торта и десерта.

Пока женщины убирали со стола грязную посуду и недоеденные салаты, а Алешка смотрел мультики, Инзарин отец и Инзарин сын уе-динились в генеральском кабинете, чтобы передохнуть перед чаем, подождать, чтобы жирок завязался, как говорила мама, и предаться пагубной привычке – курению. Андрей с удовольствием закурил – в ка-бинете отца, перед камином, имеющем хорошую вытяжку можно. Раз-решается.