Девочка - Лакки Дэй

Именно этот крик возвращает в реальность и ее, и меня.

Каролина…

Ну ей-то поблажек не нужно. Едва придя в себя, она разворачивается и опускается передо мной на колени. Снимает презерватив и начинает сосать. Я упираюсь рукой в стену и закрываю глаза.

– Глубже.

Она так и делает. Она очень старается. Она знает как. И очень быстро заставляет меня кончить ей в рот.

Как только мое дыхание выровнялось, Каролина поднялась и заглянула в глаза. Взгляд довольной, сытой кошки. Мне нравится.

– Ну и кто она? – тихо промурлыкала мне на ухо.

Я почувствовал себя так, словно на меня вылили хорошую порцию ледяной воды. От ленивой расслабленности не осталось и следа. Появилось паршивое ощущение, что она видит меня насквозь.

Теперь я уже почти жалел, что не поехал в заведение Мими.

– Ты о чём? – ровно спросил я.

– Ты мне расскажи, – она улыбнулась. – О ком ты думал, пока меня трахал?

Глава 4

Линда Миллард

Экономка мистера Фаррелла почти бесшумно плыла впереди меня по бесконечным коридорам.

Имя Элеонора подходило ей, как лайковая перчатка руке, ложилось безупречно. Чопорная дамочка с неестественно прямой осанкой и аккуратной прической.

Учитывая то, что мы ввалились в дом среди ночи, это было странно. Спит она так, что ли? Прямо в белоснежной блузке, в отглаженной тёмно-синей юбке до середины икры и старушечьих туфлях на невысоком каблуке?

Хотя сонной она у лифта не выглядела.

Пройдя очередной коридор, Элеонора остановилась в самом конце.

– Твоя комната, – презрительно сказала она, открыв передо мной дверь. – Надеюсь, ты примешь ванну, перед тем как ложиться в постель.

Тонкие губы, не тронутые помадой, сложились в куриную гузку. Она хоть понимает, как это смешно? Хотя… Может, на самом деле не так уж и смешно, просто у меня начинается истерика.

– Пошла на хер, – вежливо ответила я. – Даже раздеваться не стану.

О, как стремительно изменилось выражение её лица! Глаза стали круглыми, а челюсть упала. Бедняжка, наверное, слово «хер» последний раз слышала… Да, пожалуй, никогда.

Я захлопнула дверь прямо перед её носом и осмотрелась. Комната немного безликая, но в целом неплохая.

Задернутое мягкой шторой окно, огромная кровать, шкаф, в котором поместится весь ассортимент хорошего магазина одежды вместе с манекенами и продавцами, трюмо с большим зеркалом и… дверь в ванную.

Вот она-то волновала меня больше всего. Разумеется, я просто злила старую стерву. Единственное, о чём я сейчас мечтала, – это встать под душ и стоять долго-долго, пока не смоется липкий пот, а вместе с ним весь страх и ужас сегодняшнего вечера.

Нет, конечно, не единственное, что бы мне хотелось. Я бы предпочла придушить Райана Фаррелла и свалить из его дома. Но, в отличие от горячего душа, эта мечта оставалась неисполнимой.

Не знаю, сколько я провела под упругими струями. Думаю, долго. Я раз за разом выливала гель на мочалку и терла, терла, терла свое тело. Казалось, потные лапы пьяной мрази оставили везде свои отпечатки. Они буквально въелись в кожу и никогда не смоются. И запах… Я ощущала его так отчетливо, как если бы этот вонючий урод снова стоял за спиной и дышал над ухом.

Но я умею быть настойчивой, если мне нужно.

Когда я выбралась из душа, от меня пахло только чистотой и ванилью. Тот, кто выбирал гель для душа, явно большой любитель булочек. Я их не люблю. И никогда не любила.

Отлично, теперь я буду пахнуть как еда.

Если ты выглядишь как еда, тебя сожрут. А если пахнешь?

Одежда грязной кучкой осталась в ванной, я постирала лишь лифчик, на остальное просто не было сил. Повесила его сохнуть и, завернувшись в полотенце, рухнула на кровать.

Перед глазами стояло лицо Фаррелла, взгляд его серых холодных глаз. Взгляд смертельно опасного зверя перед прыжком. Взгляд, вызывающий одно желание: исчезнуть и больше никогда с ним не сталкиваться.

Уверена, даже многие солидные люди, люди при власти и огромных деньгах, боялись его не меньше меня.

Оказаться во власти этого человека – наверное, худшее, что может случиться. И со мной это случилось. Я уже почти жалела, что рискнула сунуться к нему в офис…

Я до боли сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Эй, Линда, приди в себя. Ты сделала это ради Криса!

Лицо Фаррелла тут же растаяло, сменившись другим, родным и любимым. Тёплые карие глаза, открытая добрая улыбка, непослушные волосы, что так и норовили превратиться в задорные кудряшки. Но Крис с ними боролся, стригся часто и коротко.

Он был огромным, под два метра ростом, широким в плечах и мощным, как терминатор. Девчонки влюблялись в него пачками, и я ревновала – немного, по-сестрински. Мои подружки, которые игриво просили познакомить их с Крисом, запросто могли недосчитаться пары прядей волос. Впрочем, подружек у меня особо и не было. Не думаю, что я создана для дружбы.

Прошло немало времени, пока я успокоилась и поняла, что девушки в жизни Криса – это одно. А сестра – совсем другое.

Меня он любил. И берёг. Наш папаша бросил мать, когда мы были ещё мелкими, и больше не появлялся в нашей жизни. Мама умерла пять лет назад. И мы остались вдвоём.

Мне было тринадцать, и я тогда основательно слетела с катушек.

Тётки из соцслужб, все поголовно чем-то похожие на Элеонору, приходили в нашу квартирку как по расписанию. Заглядывали в каждый угол, словно вынюхивая что-то, задавали мне дурацкие вопросы, а потом отводили Криса в кухню и долго с ним беседовали.

Вроде как по секрету от меня. Наивные дуры, уж подслушивать-то я умела! Впрочем, тут и подслушивать было ни к чему, ясно же: уговаривали брата, чтобы сдал меня в приют. В приют, как грёбаную шавку!

Я считалась трудным подростком, и все были уверены, что из меня вырастет полноценная мразь.

Все, кроме Криса.

Он вытаскивал меня из передряг, разговаривал по душам, пытаясь достучаться, и никогда не то что не поднял на меня руку – даже голос не повысил. Хотя – сейчас я это отлично понимаю – пара оплеух мне, той, прежней, не помешала бы. А может быть, даже подтолкнула бы воспитательный процесс в нужном направлении. Но у моего брата было бесконечное терпение.

А теперь Криса нет.

Как ни странно, на этот раз воспоминания помогли мне успокоиться. Может, и к лучшему, что я оказалась в доме Фаррелла, можно сказать, в самом логове зверя.

Это в городе у него охрана и толпа головорезов. А здесь, в своей спальне, он беззащитен.

Беззащитен?! Я горько усмехнулась. Что-что, а это слово совсем не подходило мужчине с ледяным взглядом, которого я сегодня впервые увидела. С которым не по своей воле провела какое-то время. Немного, но вполне достаточно, чтобы всей кожей, спинным мозгом, всем своим существом прочувствовать и понять: даже в постели, расслабленный после душа он опасен. Но вряд ли он хоть когда-нибудь перестает быть начеку.

Глупое воображение мгновенно нарисовало картинку: Райан Фаррелл выходит из ванной в полотенце на бёдрах, сильный, высокий, крепкий. Капли стекают по смуглой коже, ныряют под полотенце. Его глаза останавливаются на мне. Он смотрит жестко, требовательно. И делает шаг мне навстречу, потом еще один.

Полотенце падает на пол, и…

– Пошёл на хрен! – прошептала я вслух и мотнула головой, чтобы избавиться от дурацкого видения.

Но оно не желало растворяться. Никак.

Я крепко зажмурилась, и в следующее мгновение уже представляла, как втыкаю острый нож в голую смуглую шею, а потом ещё, ещё и ещё.

Брызги крови летят во все стороны. По белоснежному полотенцу расползаются алые пятна. В ледяных глазах на мгновение мелькает изумление, а потом они становятся стеклянными, и Райан Фаррелл медленно оседает на пол.

«Вот так-то», – удовлетворённо подумала я.

И после этого уже спокойно уснула.

Утро началось с неприятного сюрприза: моя одежда пропала.

Вся. В том числе и выстиранный лифчик. Осталась нетронутой лишь резинка для волос.