Греческие каникулы - Елена Чалова

Тетушка терпеливо пережидала поток возмущения. Когда девочка замолчала, она спросила:

— А если Роза скажет, что через год ты умрешь?

— Как это? — опешила Настя.

— Да вот так! Веришь не веришь, а думать ты об этом будешь. И целый год жизни превратится в кошмар. Или ты спросишь ее о будущем, а она объявит, что станешь ты не великой художницей, а самой обыкновенной учительницей русского языка.

Настя содрогнулась, вспомнив свою русичку. Собственно, она не считала Марию Петровну чудовищем. Обычная замотанная тетка, так себе одетая, с неухоженными руками, голос пронзительный, денег мало, проблем куча. То есть русичка представляла собой именно тот образ, который девочка-подросток никоим образом не желала ассоциировать с собой, гениальной, единственной и неповторимой. Нет-нет, этого не может быть! Но если услышать такое от гадалки… то вдруг рисовать расхочется?

Она искоса взглянула на тетушку:

— Ты поверила, да? И ты ее боишься?

— Ее — нет. Но я боюсь за тебя. Нет ничего хуже, чем знать будущее и не иметь возможности что-то исправить, хоть как-то помочь… Давай просто будем держаться подальше от недоброго и малопредсказуемого человека, хорошо?

И Настя согласилась. Само собой, можно было бы обмануть тетю Раю и сходить все-таки к Лизке, но… но перспективы узнать какую-нибудь гадость о себе не радовали. Да и тетушку обижать не хотелось. И Настя, в обмен на послушание, выпросила во временное пользование халат с драконами (это будет яркий фон для натюрморта, восточные мотивы, как у Врубеля) и часть чайного японского сервиза из костяного фарфора (а лимон я куплю). Собрав таким образом необходимые ингредиенты, Настя принялась за натюрморт.

А буквально через день Роза и Рая столкнулись у подъезда. Гадалка возвращалась от единомышленников, а тетя Рая шла из магазина. Она набирала код на домофоне и слишком поздно заметила женщину, которую легко было опознать по сделанному Настей наброску. Теперь уж совсем демонстративно было бы задержаться у дверей или еще каким-то образом попытаться избежать встречи. Тетя Рая даже поздоровалась и пропустила гостью вперед. Когда обе они оказались у лифта, Роза взглянула на стоявшую рядом женщину и, улыбнувшись (неприятно и даже хищно, так показалась тете Рае), спросила:

— Вы Настина бабушка?

— Да.

— А что-то Настя не заходит, я ее все жду…

— И не придет, пока вы здесь, — отрезала тетя Рая.

— Вот как? — Улыбка мгновенно пропала, и гадалка нахмурилась.

— Да, так. Нечего детям голову дурью забивать.

— Это не дурь, это мой дар. Я и без гадания вижу, что над вашей Настей как облако висит, караулит ее беда.

Тетя Рая плюнула и сердито уставилась на Розу.

— Или вы думаете, я Семе не найду что рассказать? — сердито спросила она. — Да и без Семы… Найду чем ославить вас в Черновцах так, что без клиентов останетесь.

Роза глянула угрюмо и, ни слова более не говоря, вышла на своем этаже.

В этот вечер у тети Раи давление подскочило так, что Марку пришлось делать ей укол, и он даже остался ночевать на диване в гостиной: побоялся оставлять тетушку одну.

А на следующий день Роза пропала. Она не вернулась к ужину, ее мобильный не отвечал, и Циля, запершись в ванной, чтобы не пугать детей, сообщила новость мужу, а потом принялась обзванивать морги и больницы. Тетка не производила впечатления болезненной особы, но возраст все же солидный, так что все может быть. Ее худшие подозрения подтвердил звонок из милиции, но к этому моменту Семен уже прилетел домой, и потому Циля была избавлена от необходимости ехать на опознание. Он вернулся довольно быстро, при детях рассказывать ничего не стал, только кивнул на вопросительный взгляд жены. Родителям пришлось ждать, пока Оська отправится в кровать, а Лиза к себе в комнату, и лишь потом они смогли поговорить.

— На вот. — Циля принесла в спальню коньяк и шоколадку.

Семен отпил ароматную жидкость и благодарно ткнулся лбом в теплую руку жены.

— Ужасно было? — шепотом спросила та, садясь поближе к мужу.

— Да… запах там такой… И вообще обстановка.

— Так это точно тетя Роза?

— Да.

— Наверное, это из-за нагрузки. Все же пожилой человек, а носилась по городу как девочка. Целыми днями где-то пропадала, — пробормотала Циля, стыдясь признаться, что испытала облегчение, узнав о смерти гадалки.

— А ты знаешь, куда она ходила? — быстро спросил Семен.

— Нет… Я особо не интересовалась. Она что-то говорила про коллег или единомышленников. Наверное, какой-нибудь оккультный клуб. Подумать только: позавчера свадьба, а сегодня такой ужас! Теперь придется нам заниматься похоронами. Надо позвонить агенту.

— Пока не надо.

— Что? — Циля, которая разбирала кровать и взбивала подушки, удивленно обернулась к мужу.

— Нам не выдадут тело, пока не закончится следствие. Или пока они не признают, что оно зашло в тупик.

— Сема, о чем ты?

Семен залпом допил коньяк, притянул к себе жену и быстро сказал:

— Роза умерла не от сердечного приступа. Ее убили.

Циля ахнула и испуганно прикрыла рот рукой.

— Ее нашли где-то в лесополосе за Кольцевой. Но следователь сказал, что убили ее в другом месте. И… и у нее были вскрыты вены на руке. Словно кто-то брал кровь.

— Ой, мамочки! Это все ее гадания и колдовские штучки! Но кто мог подумать, что это опасно?

Они помолчали, а потом Циля потребовала, чтобы муж не проболтался о случившемся при детях, в чем Сема и поклялся. И, уже засыпая, он вспомнил:

— Завтра милиция заедет, вещи ее посмотреть. С утра прямо.

— Сам их встретишь. Детей я увезу.

Но Лиза успела раньше. Она не могла не удивиться тому, что тетя Роза не пришла ночевать, потом бессовестно подслушала разговор родителей по телефону, слышала, что отца вызвали в милицию, и, сложив два и два, догадалась, что тетка умерла. И тогда она улучила момент, пока матери не было дома, вошла в комнату, где лежали вещи Розы, и быстро перерыла ее чемодан. Она совершенно точно знала, что ищет. Тетка показывала ей статуэтку Нефтиды. Пока Лиза, приоткрыв рот, таращилась на необычную вещь, Роза говорила и говорила:

— Это старинная вещь и точная копия статуи, которая стояла во внутреннем помещении храма Исеум… и в других храмах по всему миру. Это великая богиня, она хранит тайное знание и мудрость веков. Я принадлежу к числу избранных, к тем немногим, кто хранит тайны вечности и причастен к великому знанию. Когда ты немного подрастешь, я научу тебя и передам тебе знания… если захочешь.

С одной стороны, девочка не слишком серьезно восприняла эти слова, да и отец с мамой, понятно, будут против… Но с другой стороны, ей приятно было думать, что при желании она может стать чем-то большим, чем просто Лизкой или пусть даже Елизаветой Семеновной. Выделяться она любила и готова была для этого красить волосы в дурацкий розовый цвет и ныть, как полагалось эмо, или идти на иные жертвы. И вот теперь надежды на величие рухнули: не обрести ей тайного знания, потому что тетя Роза умерла. Лиза была абсолютно уверена, что родители не захотят оставить на память даже самого незначительного пустяка из ее вещей. Мама ненавидела тетку. Она соберет все до единой вещи и отправит в Черновцы, пусть родственники разбираются. И кто знает, как черновицкая родня отнесется к статуэтке. Очень может быть, что снесут в скупку; и прости-прощай Нефтида. А так… Лиза решила, что тетка все равно завещала бы эти вещи именно ей. Не зря же предлагала научить мудрости и тайным знаниям!