Томмазо (ЛП) - Памфилофф Мими Джин

«Боги, что на меня нашло?»

Он действительно перешёл черту и вёл себя как настоящий идиот. Он не хотел, но что может сделать бог? Притвориться, что он кто-то другой? Кто-то добрее и глубже, кому на самом деле не наплевать на других? Никогда. Вот только ему на самом деле не наплевать. Совсем чуть-чуть. И теперь он в плохом настроении.

Он потёр лицо и застонал.

— Привет, Зак, — донёсся мягкий женский голос, от которого внутренности скрутило.

Зак медленно повернул голову, и увидел Пенелопу, которую избегал всё утро с начала саммита. С длинными тёмными прямыми волосами она выглядела красивее, чем прежде.

Зак кивнул.

— Рад снова тебя видеть.

Эта первая встреча после его изгнания в Лос-Анджелес — наказание за использование сил и попытку украсть её.

«Блестящая идея Симил. Иногда мне кажется, что Симил — истинный Бог или Богиня Искушения».

В любом случае, встреча с Пенелопой только подтвердила то, что он подозревал с самого начала. На самом деле он не испытывал к ней ничего искреннего. Причина была в соблазнении — инстинктивный рефлекс, который он только сейчас начал понимать.

Пенелопа вздёрнула подбородок.

— Слышала, ты арестовал Томмазо?

— Да. Он, по-видимому, превращается в Мааскаб.

— Ты уверен, потому что…

Светловолосый Кинич появился рядом с ней. На нём ещё был фартук с надписью: «Любовник на кухне — воин в постели».

— Брат. — Кинич чопорно кивнул.

— Брат, — ответил Зак.

Затем они просто уставились друг на друга. Зак не знал, о чём думал Кинич, но внезапно осознал, что Тула снова вошла в комнату.

— Хорошо. — Пенелопа хлопнула в ладоши. — Давайте продолжим встречу.

Она начала собирать богов, которые не спеша рассаживались вокруг огромного стола с вырезанными символами майя и именами каждого из божеств. Зак отошёл в дальний конец, подальше от Пенелопы, которая руководила шоу вместе с Киничем.

Пенелопа, одетая в джинсовый комбинезон и сандалии, достала планшет и начала произносить темы дня.

— Ладно, все быстро меняем планы. Гай попросил, чтобы мы добавили тему… — Пенелопа вдруг подняла глаза и заметила пустой стул. — Бах! Тащи сюда свою задницу! Собрание началось! — крикнула она через плечо в сторону патио.

Через минуту-другую, одетый в растянутые белые трусы, что уже эволюция по сравнению с обычным нарядом «В чём мать родила», вошёл Бах, пошатываясь и почёсывая пивной живот.

— Извините, ребят, — невнятно пробормотал он, — но мне кажется, я только что видел, как единорог снаружи точил свой рог. Он выглядел очень злым.

Бах отодвинул свой стул, но вместо того, чтобы сесть на него, заполз на стол и начал отключаться, храпя, как перегруженный лесоруб.

Пенелопа поморщилась.

— Он не будет нас отвлекать?

Кинич вздохнул.

— По крайней мере, он здесь.

Обязательное требование, чтобы все божества присутствовали на встречах высшего уровня для голосования, если только нет смягчающих обстоятельств, таких как превращение одного из них во зло. Или оказаться захваченным злыми врагами. Или под чарами чего-то злого. Или в отпуске. Как обычно.

— Ты прав. — Она поставила галочку в блокноте. — Хорошо, итак, нам нужно провести голосование о том, какой стратегии мы будем следовать, чтобы справиться с проблемой, когда добрые бессмертные превращаются в злых, а злые — в добрых. Затем Вотан извини, Гай также попросил нас проголосовать за повторное освобождение Томмазо из-под стражи.

— Что-о-о случилось с Томмаз-з-зо? — спросила Колель, Повелительница Пчёл. Высокая блондинка с огромным ульем на голове. Да, настоящим. А её маленькие чёрно-жёлтые солдатики — злобные ублюдки с рефлексами ниндзя. А ещё они чертовски ревнивы.

«Боги, — подумал Зак, — надеюсь, она никогда не заполнит анкету, чтобы ей подобрали пару в нашем агентстве».

Он даже представить себе не мог, какой мужчина захочет с ней встречаться, она — анафилактический шок, ожидающий своего часа.

— Томмазо превращается в Мааскаб, — заявил Гай. Божества издали звуки «фу-у-у». Бедный Томмазо. Он действительно не такой уж плохой парень. Но станет. — Думаю, мы ещё можем ему помочь, — сказал Гай. — Томмазо считает, что нашёл свою пару — женщину, с которой познакомился на вечеринке для одиноких на прошлой неделе.

— Окей. — Пенелопа поставила ещё одну галочку в планшете. — Итак, я добавила это в повестку дня для голосования. Но сначала необходимо вернуться к тому, на чём мы остановились перед обедом. — Она быстро вздохнула, словно молясь о терпении. — Пока мы не придумаем точное решение проблемы добра и зла, будем голосовать за временные способы. Те, кто поддерживает способ Ах-Килиза, — она вздохнула и закатила глаза, — убить себя, поднимите руку.

Бог Затмений, он же Ах-Килиз, он же Ай. Ки., он же тёмный говнюк, поднял руку.

— Ладно, один голос. — Пенелопа посмотрела в планшет, явно стараясь не закатить глаза снова. — Вариант второй: те, кто поддерживает способ Симил, подразумевающий, что одинокие бессмертные должны жениться на Минки — и нет, Минки не может голосовать, — поднимите руки. — Пенелопа посмотрела прямо на Симил, которая застыла на месте, сцепив пальцы. — Хорошо-о-о-о. Ноль голосов. Позвольте ещё раз указать, что это малолетний бред сивой кобылы. Вы все дети. Теперь двигаемся дальше: способ третий, мой вариант. Мы фокусируемся на самых могущественных одиночках сообщества бессмертных и сначала находим пару им, начиная с богов, чтобы свести к минимуму ущерб.

Все, кроме Баха и Ай. Ки., подняли руки.

Пенелопа покачала головой.

— Не могу поверить, что мы должны тратить столько времени на всю эту хрень. Почему бы всем просто не сделать мне одолжение и не перестать предлагать идиотские решения? В конце концов, вы всё равно будете делать так, как я скажу.

Она права. Но Пенелопе всего двадцать с чем-то лет. Остальным по семьдесят тысяч. И каждый поступал так, чтобы сделать жизнь интереснее.

Зак прочистил горло.

— Пенелопа, на мой взгляд, ты забываешь, что мы все бессмертны — никому нет дела, тратим мы время впустую или нет.

— И плевать на чувства людей, — пробормотал кто-то из угла комнаты. — Осёл.

Зак повернул голову и увидел, что Тула, с опухшими и покрасневшими глазами, смотрит на него. Он хотел сделать замечание по поводу осуждения, но его осенило. Он действительно вёл себя как осёл. Это нехарактерно для него.

«Проклятье. А я ведь одинок».

Зак медленно поднял руку.

Пенелопа выдохнула.

— Да, Зак? — едко выдавила она.

— Не могла бы ты поставить меня в начало списка? — спросил он.

Пенелопа склонила голову набок.

— Наверное. А… почему?

Потому что, если это ноющее чувство в груди то, о чём он думал, его путешествие в котёл зла уже началось.

— Я… э-э-э… — Он откашлялся. — Думаю, было бы в интересах всех, если те, кто отвечает за поиск партнёров для наших братьев, не подвергались риску.

Симил, его напарница, уже замужем, так что в безопасности если такое слово можно использовать для описания члена Самого Ужасного Народа в Мире.

— Хорошая мысль, Зак. — Пенелопа сделала пометку. — Мы позаботимся о том, чтобы ты получил приоритет и…

— Убить их всех… Я хочу убить их всех… Жечь. Жечь. Жечь… — пробормотал Бах, хотя всё ещё спал и храпел.

Пенелопа указала стилусом на Баха.

— И… добавляю Баха в начало списка. — Она вздохнула. — Боже, остаток года пройдёт весело.

Конечно, на самом деле она имела в виду, что их всех ждёт адская буря дерьма. Если самые могущественные существа на земле станут злыми, их невозможно будет остановить. Не хватало бессмертных с парами — то есть тех, кто не подвергся риску «заражения», — чтобы противостоять такому количеству бессмертных без пар. Добавьте к этому то, что боги, которые ещё были одиноки — Биз, Бах, Ай. Ки. и он сам, — одиноки ни из причины.

«Мы в заднице».

Вся ситуация станет гораздо хуже, прежде чем придут улучшения. Если вообще придут.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Томмазо взглянул в зеркало заднего вида чёрного Мерседеса, не в силах поверить, что это его жизнь до дальнейших распоряжений.