Эриксоновский гипноз: систематический курс - Михаил Гинзбург

Предположим, человек смеется. Терапевт говорит ему: «Да, это может быть забавно». Что «это»? Неизвестно. Может быть, ему просто хорошо и весело. Может быть, он вспомнил что-то смешное. Может быть, его забавляют слова терапевта. А может быть, это сопротивление – смех может быть формой сопротивления. Неважно. Когда терапевт говорит клиенту: «Это может быть забавно», он фактически говорит ему: «Можно делать то, что ты делаешь. Я это вижу и принимаю. Для меня это нормально. Меня это не смущает. Мы с тобой по-прежнему вместе, рука об руку. Мы идем в одном направлении». А если бы в ответ на смех клиента терапевт сказал себе: «Это сопротивление», – он бы создал для себя проблему: теперь придется что-то делать с сопротивлением. Так что обратная связь – это важно.

Прекрасный образ для эриксоновского гипнотерапевта – король из «Маленького принца». На одной из планет жил король, все приказы которого всегда исполнялись. Когда он ехал по своим владениям и видел, что человек работает, он говорил: «Приказываю тебе работать». А когда он видел, что человек отдыхает, он говорил: «Приказываю тебе отдыхать».

Демистификация

Итак, гипноз – это игра, которая разворачивается по определенным правилам. Поэтому первое, что нужно сделать, – это объяснить человеку, по каким правилам с ним сейчас будут играть, то есть создать у него определенные установки. Французы называют это «демистификация техники». Некоторые англоязычные авторы называют это «двухминутиая двухцентовая лекция по гипнозу». На наши деньги – двухкопеечная. Человеку надо объяснить, что в гипнозе нет ничего ни магического, ни мистического, что все это научно, просто и понятно.

Не надо много рассказывать. Надо объяснить, что у человека есть сознание и есть бессознательное; работа сознания связана с работой левого полушария головного мозга, а работа бессознательного – с работой правого полушария. Обычное наше состояние – такое, при котором левое полушарие активизировано значительно больше правого. Наши упражнения позволяют немного понизить активность левого полушария и немного повысить активность правого.

Полезно привести несколько повседневных примеров работы бессознательного.

«Мы с вами разговариваем, и вы меня слушаете сознательно, и в то же время вы медленно качаете головой в знак того, что соглашаетесь со мной, и это вы делаете бессознательно».

«Мы с вами сидим и разговариваем, и это происходит сознательно, и в то же самое время бессознательное регулирует очень важные и очень сложные процессы в организме – дыхания, кровообращения, пищеварения и другие».

Хорошо подчеркнуть, что происходит обучение. Можно сказать: «Вы здесь для того, чтобы учиться вместе со мной. Я научился раньше вас, а теперь и вы научитесь».

Не надо говорить «Мы проведем опыт» – люди не любят быть подопытными. Не надо говорить «Мы проведем эксперимент» – люди не любят, чтобы на них ставили эксперименты.

Хорошее слово – «упражнение». Оно абсолютно безопасно. За свою жизнь люди делали тысячи упражнений. «За несколько сеансов вы сделаете серию упражнений».

Очень важно снять основной страх перед гипнозом – страх утраты контроля. Представление о гипнозе в массовом сознании – почерпнутое из книг и фильмов – такое: «Меня усыпят, и я не буду знать, что со мной будут делать». Это страшно, это пугает. Поэтому надо объяснить человеку, что контроль сохраняется, что он остается хозяином положения. «В каждый момент нашей совместной работы вы будете осознавать все, что происходит. Если вам что-то не понравится,в любой момент вы можете прервать упражнение, и мы сможем поговорить. Для этого будет достаточно сделать глубокий вдох и открыть глаза».

Полезно также ввести невербальный сигнал на выход из транса – на тот крайне маловероятный, но теоретически возможный случай, если будет потерян вербальный контакт с клиентом, если он перестанет реагировать на слова. «А если я захочу прервать упражнение, я сделаю вот так»– и прикоснуться рукой к плечу клиента.

Постановка цели

Постановка цели – очень важный момент.

Человек определяется в психологии как существо целеполагающее, то есть ставящее цели. Цели ставятся на уровне сознания. А бессознательное – это реализующий механизм, который помогает в достижении поставленных целей. Так что цель, поставленная перед сеансом, ориентирует все бессознательные механизмы, запущенные в сеансе, на достижение этой цели – независимо от использованных техник.

Постановка цели – важный момент заключения так называемого терапевтического договора, когда терапевт спрашивает своего клиента: «Что бы вы хотели получить в результате нашей совместной работы?» (или «нашего контакта», или «нашего взаимодействия»).

Возможен такой вариант ответа:

«Я хочу, чтобы меня больше не терзали эти головные боли, чтобы у меня больше не было депрессии, чтобы меня прекратили терроризировать члены моей семьи, чтобы ко мне больше никто не приставал».

«Очень хорошо. Это то, чего выне хотите. А чего вы хотите?»

То есть нужно получить позитивно сформулированную цель. Иногда человек не может сформулировать цель. Может выясниться, что это и есть его основная проблема – у него нет жизненных целей, он не знает, чего он хочет, к чему стремится. Он страдает от чувства неуспеха и нереализованности – а как может быть успех, если неизвестно, где он должен быть, в какой сфере. В этом случае приходится временно оставить гипноз в стороне и посвятить время выяснению целей. Вспоминается женщина, которая после безуспешной попытки сформулировать цели в отчаянии воскликнула:

«Ну откуда люди берут цели!?»

«Очень просто. Люди берут цели из ценностей. Что для вас в этой жизни важно и ценно?»

«Не знаю».

Она не знает, что для нее важно. Конечно, тогда очень трудно сформулировать цели. В этом случае приходится сначала разбираться с ценностями.

Возможен другой вариант: «Хочу это, и вот это, и то, и вон то большое, синее, не знаю что, тоже хочу».

«Очень хорошо. Из всего этого – что вы хотите в первую очередь?»

То есть нужно получить конкретную, реалистичную, позитивно сформулированную цель.

1.4. О Милтоне Эриксоне

Милтон Эриксон – наш современник, годы жизни 1901-1980. Он считается «отцом» практически всех современных направлений краткой психотерапии. Семья – из норвежских эмигрантов, отсюда фамилия. Семья была большая, сначала – шахтерская, затем – фермерская.

У Милтона Эриксона при жизни было два прозвища: «Мистер Гипноз» – потому что он был признанным мастером в области гипноза, и «Американский герой» – потому что с самого начала жизни он был поставлен в рамки очень жестких ограничений, сумел их преодолеть и стать тем, кем он стал.

Милтон Эриксон в детстве отличался некоторыми особенностями развития. Он не говорил до четырех лет. Когда сердобольные соседи говорили матери: «Мамаша, а ребеночек-то не говорит», мудрая мама отвечала: «Он занят. Он думает. Настанет время – заговорит». По этому поводу Эриксон затем говорил своим ученикам: «Да, я заговорил в четыре года. Ну и что? Вот моя младшая сестра заговорила в два года, говорит до сих пор, пока еще ничего не сказала».

Эриксон плохо различал цвета. Лучше всего он различал фиолетовый цвет. Поэтому у Эриксона было много предметов фиолетового цвета – ему их дарили, чтобы доставить удовольствие. У него был даже фиолетовый телефон.

Милтон страдали тональной глухотой, то есть не различал и высоты звука. Он долго не мог понять, почему люди сбиваются в кучку и громко орут, и это называется «пение». Тем более удивительно то, что некоторые из разработанных им позже техник построены на изменении высоты звука.

На долю Эриксона выпало немало испытаний. В 17 лет он перенес приступ полиомиелита, после которого оказался надолго парализован, а в 42 года перенес повторный приступ, после которого оказался до конца своих дней прикован к инвалидному креслу-каталке.

Описание биографии Милтона Эриксона не входит в нашу задачу, в настоящее время уже достаточно многое о Милтоне Эриксоне переведено на русский язык. Сейчас вспомним лишь об одном эпизоде, так как он связан с последующими представлениями Милтона Эриксона о гипнозе.

Итак, в 17 лет Милтон Эриксон был парализован. Иногда он лежал на кровати, а иногда его пересаживали в кресло-качалку. И однажды его оставили в этом кресле – качалке на несколько часов. И вдруг он заметил, что кресло слегка раскачивается. Рядом никого не было, так что никто, кроме него, не мог раскачивать кресло. Но он не мог его раскачивать, потому что он был парализован. Но ведь кресло раскачивалось! И тогда он стал представлять себе, что оно раскачивается все больше и больше, – и кресло стало раскачиваться все больше и больше. Так в возрасте 17 лет Эриксон открыл для себя идеомоторные движения. И тогда он стал мысленно перебирать и воспроизводить ощущения от разных движений – ощущения, которые возникали у него, когда он бегал, прыгал, плавал, лазил на деревья. То есть он использовал идеомоторные и идеосенсорные феномены. И в результате он восстановил у себя движения в полном объеме – до такой степени, что смог в одиночку на каноэ проплыть через несколько штатов, чтобы полностью восстановить и укрепить мышцы.