Стрекоза в янтаре и клоп в канифоли - Александра Сергеева

Кирилл был именно из таких прирождённых лидеров, которые даже не представляю: на кой драть глотку, если тебя и без того понимают правильно? На памяти Юльки ни с одного совещания она ещё не выползала, лелея мечту грохнуть шефа. Даже тогда, когда тот в упор не видел в ней женщину.

Кстати, Даян с первой встречи видел в ней именно женщину — пришло в голову, пока Юлька вполуха слушала доклад командира ушлых маркетологов. Объяснить её уверенность невозможно при всём желании — это из сферы всяких очевидных непостижимостей. Сердцем чувствовала — что-то из этой области.

Бабушка любила приговаривать: у русской бабы сердце видючее. Зоркое, как у старовера, присматривающегося к целине. Тот с первого взгляда разглядит: будет с неё добрый хлебушек или душевный геморрой. Юлька верила своему сердцу чистокровно русской бабы, лишь слегка припудренной цивилизацией. Может, фантазии, а может, бабушка была и права.

Ведь что-то же у неё засбоило в душе. Откуда-то же появилась эта смутная, тягостная маета. И Даяша из ума не выходит уж несколько дней.

— Юлия Всеволодовна? — уставился на неё Кирилл, приглашая прокомментировать поднятый вопрос.

— Апрельский закон о контрактной системе изучаем, — приступила она к освещению вопроса, находящегося в её компетенции. — В силу он вступает с первого января. До конца декабря закроем все три контракта по девяносто четвёртому закону. По неофициальным сведениям уже в январе следующего года можем поучаствовать в паре тендеров. Сейчас вентилируем вопрос с предоставлением банковских гарантий. Банки жмутся, но кое с кем договориться можно.

— Средства муниципальные? — уточнил сидящий напротив главный экономист, пучась на докладчицу из-за толстенных линз глазами речного рака.

Этого старика Кирилл ценил превыше всех остальных вместе взятых. Ему единственному компания предоставляла персональную машину для «привезти-увезти». Его единственного Анна Вячеславовна обходила своим неудержимым языком за семь вёрст.

Рассказывали, что когда «генеральный» отыскал этого пенсионера и уговорил послужить «развивающемуся капитализму», тот отказался наотрез. Но Кирилл сумел бы замотивировать даже кактус произрастать в Якутии — чего не отнять, того не отнять. И когда старик явился на новую службу, Анна Вячеславовна — тогда ещё молодая, но уже борзая — не преминула пройтись на его счёт.

После чего старый коммунист и ветеран битвы за строительство коммунизма объяснил напарфюмеренной выдерге: куда она может засунуть своё ядовитое жало. Причём, в вариантах, почерпнув колоссальные знания в этом вопросе на всех пройденных фронтах комсомольских строек.

Юлька страшно жалела, что не присутствовала при столкновении старого коммуниста с новоиспечённой либералкой. И непритворно любила старика, иногда удостаиваясь приглашения на чай в его кабинете.

— Федеральные, Илья Моисеевич, — многозначительно промяукала она.

— Вкусные контракты? — оживились его глазки за линзами.

А узловатые морщинистые пальцы забарабанили по столу легко узнаваемое: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».

— Очень, — подпустила она в голос капельку кокетливого вожделения. — Строительство федеральных объектов. Битва за тендеры будет не на жизнь, а на смерть. Жду вашей помощи, как манны небесной. Техзадание и сметы тот же неофициальный источник обещал до объявления о закупке.

— Посчитаем-посчитаем, — забубнил под нос гениальный старик, погрузившись в размышления.

— Авантюра, — просто не могла не принизить завоеваний ЭТОЙ выскочки Анна Вячеславовна. — Нам строителей с их мат частью никогда не переиграть. Всю прибыль сожрут субподрядчики. Ещё и в убыток скатимся.

Кирилл перевёл внимательный взгляд с неё на Юльку. Та ответила ему максимально твёрдым взглядом уверенного в себе человека:

— Подрядов нам не получить. Никто обратное и не утверждает. Зато о субподряде договориться реально. Вовремя выскочив из торгов.

И пошло-поехало. Её забрасывали вопросами, на половину которых ответ был, а на вторую лишь подразумевался. Юлька спорила, аргументировала, советовалась и вела непримиримую борьбу с наваждением. Перед глазами то и дело вставала маленькая белая пакость с веером крысиных хвостиков.

Анна Вячеславовна будто чувствовала прорехи в её концентрации: из шкуры вон лезла, лишь бы прорваться сквозь них. А прорвавшись, учинить «на территории врага» хаос и разрушения. Кирилл это видел, но не пресекал — сама же просила не устанавливать над ней опеку! Дура была, потому и просила — досадовала Юлька, отбиваясь от нападок.

Заступился за неё Илья Моисеевич:

— Ну, хватит! Навалились на девку, как муравьи на оброненную булку. Будет день — будет пища. А и не будет пищи, так не беда. Даром не пропадёт. Опыт, друзья мои, дорогого стоит. Закон новый: нужно набивать руку. Так что, Юленька, вы зайдите ко мне после обеда. Выпьем чайку и обсудим.

Главбух одарила выскочку мимолётным ледяным взглядом. После чего перевела его на Кирилла — даже развернулась к нему вполоборота. Юлька не видела, но ничуточки не сомневалась, что в глазах Анны Вячеславовны читалось: у старика с твоей ЭТОЙ целая коалиция против меня. Оба хотят от меня избавиться. А я ж верой и правдой! Сколько вместе пройдено! С самого первого дня! И всё в таком же духе.

Всё-таки интересно: спали они с Кириллом или нет? Его прошлое именно в этом вопросе ей безразлично: не до такой степени ревнива, чтобы чувствовать себя дурой. Лишь бы то самое «прошлое» не лезло в их нынешнюю жизнь. Хуже этого только рак или СПИД — мысленно разглагольствовала Юлька, когда от неё все, наконец, отстали. И занялись другими вопросами.

Расслабиться, впрочем, ей не дали. Беленькая ящерка внезапно нарисовалась прямо над головой Илья Моисеевича. Покрутилась и нахально приземлилась на его лысину. Ещё покрутилась, разглядывая редкие белоснежные кудельки вокруг своего аэродрома, густо усеянного пигментными пятнами.

Потом замерла и уставилась на Юльку. Сердце так и обмерло: не дай Бог! Только не старик, который и без того еле ходит, опираясь на трость с массивной резиновой пяткой для устойчивости. Если уж так приспичило, неужели нельзя выбрать кого-то другого? Ту же Анну Вячеславовну: пускай, наконец, получит свою порцию удовольствия. Хотя и в бессознанке.

Точно — озарило её только сейчас. У дядьки из Бэхи было лицо человека, который тебя в упор не видит. Он реально не видел, куда газует. Словно перед ним чистая дорога, а не ряд машин на стоянке. И та скандалистка в трамвае тупо пялилась на свою пилку, не понимая, зачем её достала. Будто внезапно очнулась от обморока. Словно… Интересно — возник в голове закономерный вопрос — я что, свихнулась?

В животе от тревожных подозрений мерзко захолодело. Юлька пошарила взглядом и обнаружила белую паршивку над головой начальника службы безопасности. Как шутил Кирилл: наблюдателя из шведской семьи — естественно, офисной. Мужика немолодого, однако, прячущего под цивильным