Понять пророка - Василий Горъ

Пока я разглядывал «соплеменника», потасовка в зале понемногу затихла.

– Мое почтение, брат! Да будут твои дни полны Жизни! – ритуальной фразой поприветствовал я старшего по возрасту и коротко склонил голову в приветствии.

– И тебе того же, брат! – ответил унг, улыбнувшись уголками губ. – Что тут происходит?

– Эти трое проходимцев совершили преступление против Короны! – запричитал Подкова. – Они препятствовали взысканию налогов с местного населения, напали на воинов Налоговой Службы его Величества и скрылись с места преступления…

– Это кто тут проходимец, придурок? – рявкнул я и, решив, что пора выступить, подошел к сжавшемуся мужчине и, глядя ему в глаза, произнес:

– Требую удовлетворения! Немедленно…

– Обожди, брат! – Услышав ритуальную фразу вызова на дуэль, от которой на территории Мейлиса, Вержу и еще пары десятков близлежащих государств могли отказаться только трусы, автоматически лишающиеся всякого уважения и веса в обществе, унг нахмурился, подергал себя за седую прядь и, повернувшись к побледневшему, как смерть, налоговику, хмыкнул:

– Твое заявление принято. А теперь помолчи немного. Не тебя спрашиваю… – Потом посмотрел мне в глаза и холодно произнес: – Дуэль может состояться только после того, как решится, виновны вы в предъявленных обвинениях или нет. Что случилось, по вашей версии?

– Мы следуем на Турнир Меча Террена. В одной небольшой деревеньке мы купили на обед небольшого поросенка. Командир этого вот воина, встретив нас на околице, потребовал поросенка, мотивируя это тем, что мы находимся на территории села, а сельчане еще не заплатили налоги… И получил отказ. Они атаковали нас всемером. Мы никого не убили, а так… немного потрепали – вон, на его лице есть следы поросенка… Оставив их там, мы продолжили путь…

В глазах унга запылал огонь с трудом сдерживаемой ярости. Повернувшись к Подкове, он прищурился, сжал правую руку в кулак так, что хрустнули костяшки, и процедил:

– Ты обязан знать, что Закон гласит: «…не чинить препятствий воинам, направляющимся на Турнир Меча Террена, обеспечивать их ночлегом, питанием и содействовать в скорейшем передвижении по территории королевства». Это раз. Второе. Даже юродивый не сможет утверждать, что не признал в моих сородичах подданных другого государства, а значит, ваши притязания на принадлежащее им имущество были неправомерны. В-третьих, вместо того чтобы оставлять вверенный вам регион без присмотра, вы были обязаны доложить ближайшему офицеру Стражи и вернуться к исполнению своих обязанностей. Или я не прав, воин?!

– Мы не знали, что они следуют на Турнир, господин офицер! – взвыл Подкова.

– А что они – не жители Мейлиса, ты тоже не догадался? Или было темно? – желчно поинтересовался унг. – А каким образом ты оказался в столице?

– Командир приказал… – потерянным голосом признался деморализованный солдат.

– У меня нет вопросов. Дуэль состоится немедленно. В моем присутствии. Во дворе. Капитан Эджер? Вам все ясно? – Он вопросительно посмотрел в сторону потрепанного в свалке командира стражников, еще пару минут пытавшихся нас арестовать, и, удостоверившись, что у того нет никаких возражений, приказал: – Пока на улице идет дуэль, извинитесь перед ни в чем не виновными путниками и приберитесь тут… А то развели свинарник… Потом найдите сослуживцев этого вот героя и арестуйте их…

Однако дуэль не состоялась. Поняв, что никто его не защитит, Подкова вдруг упал на колени и взвыл дурным голосом:

– Он меня зарежет! Я не хочу умирать!

Опешив, унг уставился на Подкову квадратными от удивления глазами, потом презрительно убрал трясущиеся руки воина от своего плаща и холодно бросил:

– Капитан Эджер! В кандалы его… Сегодня же пропустить через строй… и сорвите с него знаки различия Налоговой Службы! Немедленно! Трусам не место на королевской службе… Тьфу…

Глава 6

Принц Голон Крыса

– А меня ты выслушаешь наконец, папа? – так и не дождавшись конца бесконечного совещания, прошипел на ухо отцу взбешенный принц. – Ты с раннего утра принял такое количество людей, что их телами можно было бы доверху завалить крепостной ров, а уделить мне хотя бы минуту так и не удосужился… А между прочим, вопрос, который меня беспокоит, не менее важен, чем эта тяжба за никчемный кусок земли или жалоба на бесчинства обнаглевшего соседа… Папа! Мне надоело ждать!

– После ужина я буду в твоем распоряжении, – не поворачивая головы, совершенно спокойно ответил король, занятый чтением челобитной. – Я пока занят. Своими обязанностями. И пора бы тебе привыкнуть к тому, что Король – это не только права и красивая жизнь… Устал – иди и отдохни. Освобожусь – пошлю за тобой… Свободен…

Вскочив как ошпаренный, Голон выбежал в коридор и, чуть не сбив с ног стоящего за дверью стражника, еле сдержался, чтобы не зарубить на месте ни в чем не повинного солдата. Сжимая трясущейся от злости рукой эфес парадного меча, он пролетел по черной лестнице и вынесся на задний двор…

– Борода! Ко мне, быстро! – заорал он задолго до того, как добрался до конюшни. – Где ты ходишь, бездельник?

– К вашим услугам, Ваше Высочество! – Полуодетого толстячка, выскочившего из своего закутка, окрик принца явно оторвал от обеда – кусок жареной утки, зажатый в правой руке, еще исходил паром…

– Провинившиеся есть? – раздувая ноздри, поинтересовался Голон. – Я не в настроении…

– О да, господин… Сию секунду… Проходите на конюшню… Сейчас все будет… – засуетился старший конюх и заорал: – Малагия, Коргус! Бегом сюда!

Скинув с себя камзол и оставшись в щегольских брюках и белоснежной рубашке, принц прошел внутрь и, добравшись до ведра с отмокающими в нем прутьями, вдумчиво перебрал каждый, выискивая тот, который, по его мнению, отвечал всем требованиям предстоящей экзекуции. Хлестнув пару раз по воздуху, он повернулся к противоположной стене, где Борода как раз привязывал к деревянному столбу обнаженную до пояса дворовую девку, беззвучно заливающуюся слезами…

– Можете приступать, Ваше Высочество! – удостоверившись, что жертва не сможет двигаться, угодливо поклонился Борода. – Ей объявлено тридцать ударов…

– Маловато будет, пожалуй! – осматривая провинившуюся, буркнул ощутивший обычное возбуждение принц. – Такое тело не расшевелишь за тридцать… Впрочем, посмотрим!

Девушка, заглянув в глаза экзекутора, смертельно побледнела, закусила губу, потом зажмурилась и уткнулась лбом в столб.

Первый удар Голон нанес не сильно, без оттяга, будто пробуя прут на прочность… Мгновенно вспухшая алая полоса на белоснежной спине заставила его судорожно сглотнуть слюну и, примерившись, нанести еще один удар. Уже посильнее…

Девка глухо застонала. Прут свистнул, обвился вокруг поясницы провинившейся и кончиком щелкнул по столбу. Принц недовольно поморщился – удар потерял всю свою остроту и смысл. Отступив от столба на полшага, он примерился и нанес следующий… Жертва закричала, как резаная. Обойдя вокруг столба, он проследил за кровоточащей полосой и довольно осклабился – так и есть, красный кровоточащий след, как и задумывалось, заканчивался на полной груди с маленьким розовым соском. Выхватив меч, Голон рассек пояс на мешковатом платье, и пыльная тряпка, соскользнув по бедрам рыдающей от стыда и боли девки, упала ей в ноги, открыв взглядам массивный белый зад. Снова свистнул прут, и тело жертвы перечеркнула очередная полоса…

– Сорок три, Ваше Высочество!!! – донесся до распаленного экзекуцией мужчины истошный крик конюха. – Сорок три уже…

Утерев с лица холодный пот, принц отбросил в сторону измочаленный об тело прут и, обойдя столб, за волосы приподнял голову провинившейся, чтобы посмотреть ей в лицо. Девка была без сознания. Искусанные до крови губы, два кровавых следа на лице, грязные потеки от слез на пыльных щеках и дряблые бедра с прилипшим к ним сеном внезапно вызвали в Голоне приступ омерзения, и, зло сплюнув на землю, он вдруг прекратил любимый осмотр, жестом приказав убрать неряху с глаз долой.

Мужик оказался выносливее – уже не теряя голову от вида крови, принц сам считал удары, смачно оттягивая прут при каждом, и отстал от тела только тогда, когда глухо стонущая жертва потеряла сознание в четвертый раз. Сорвав с себя пропотевшую, залитую кровью рубашку, Голон ополоснулся из услужливо поданного конюхом ведра и, почувствовав, что на смену утреннему бешенству пришла более спокойная и привычная злость, подхватил свой камзол и, коротко кивнув поклонившемуся Бороде, быстрым шагом покинул конюшню. Душа требовала разрядки, а найти ее можно было, например, на кухне, где вечно ошивались молоденькие и аппетитные служанки…

Время для беседы король выбрал немного неудачно. Голон, выдернутый из кровати посыльным, пришел еще в более отвратительное расположение духа, чем был днем. Сначала ломалась девка, потом за окном завыла собака, а тогда, когда все было готово случиться, приперся этот вшивый посыльный, без стука ворвался в покои и, не обращая никакого внимания на то, что принц, собственно, не один, передал приказ отца явиться к нему немедленно! Скрипя зубами, принц пронесся по коридорам до кабинета отца и, ворвавшись внутрь, с порога рявкнул: