Лирика - Николоз Бараташвили

Заматывает локоны в клубки,

Я тотчас же в своей тоске ревнивой

Тебя ревную к ветру по-мужски.

1842

* * *

Мужское отрезвленье - не измена.

Красавицы, как вы ни хороши,

Очарованье внешности мгновенно,

Краса лица - не красота души.

Печать красы, как всякий отпечаток,

Когда-нибудь сотрется и сойдет,

Со стороны мужчины недостаток:

Любить не сущность, а ее налет.

Природа красоты - иного корня

И вся насквозь божественна до дна,

И к этой красоте, как к силе горней,

В нас вечная любовь заронена.

Та красота сквозит в душевном строе

И никогда не может стать стара.

Навек блаженны любящие двое,

Кто живы силами ее добра.

Лишь между ними чувством все согрето,

И если есть на свете рай земной,

Он во взаимной преданности этой,

В бессмертной этой красоте двойной.

1842

МЕРАНИ 1

Мчит, несет меня без пути-следа мой Мерани.

Вслед доносится злое карканье, окрик враний.

Мчись, Мерани мой, несдержим твой скач и упрям.

Размечи мою думу черную всем ветрам!

Рассекай вихри, разрезай волны, над горной кручей смелей лети.

Скачи быстрее, чтоб легче были нетерпеливому дни пути.

Не ведай страха, мой конь крылатый, презирай бури, презирай зной,

Лети, не станет просить пощады самозабвенный наездник твой.

Печали мало, если я брошу мою отчизну, моих друзей,

Если забуду семью, и кровных, и нежный голос милой моей,

Где ночь настигнет, где свет застанет - пусть там и будет родимый дом,

О, лишь бы верным доведать звездам, что в темном сердце горит моем!

Вверить сердца стон, вверить прах любви волнам шумным

И крылам твоим восхитительным и безумным!

Мчись, Мерани мой, несдержим твой скач и упрям,

Размечи мою думу черную всем ветрам!

Пусть не усну я в земле отчизны среди старинных могильных плит,

Пусть дорогая мои останки слезой печальной не окропит;

Мне черный ворон выроет яму в краю безвестном, в пустых полях

И вихрь бездомный с плачем и воем песком засыплет мой бедный прах.

Не слезы милой - дожди и росы мне в час прощальный омоют грудь,

Не вздохи близких - орлиный клекот меня проводит в последний путь.

Несись, Мерани, мой конь крылатый, умчимся вместе за грань судьбы.

Твой всадник не был пленником рока и с ним, как прежде, жаждет борьбы!

Пусть погибну я, роком проклятый, им сраженный,

Меч о меч, как враг, буду биться с ним, непреклонный.

Мчись, Мерани мой, несдержим твой скач и упрям,

Размечи мою думу черную всем ветрам!

Нет, не исчезнет душевный трепет того, кто ведал, что обречен,

И в диких высях твой след, Мерани, пребудет вечно для всех времен:

Твоей дорогой мой брат грядущий проскачет смелый, быстрей меня

И, поравнявшись с судьбиной черной, смеясь, обгонит ее коня,

Мчит, несет меня без пути-следа мой Мерани,

Вслед доносится злое карканье, окрик враний.

Мчись, Мерани мой, несдержим твой скач и упрям,

Размечи мою думу черную всем ветрам!

1842

1 Meрани - крылатый вороной конь, популярный образ грузинской мифологии и древней поэзии.

МОГИЛА ЦАРЯ ИРАКЛИЯ

Князю М. П. Баратаеву 1

Перед твоей могильною плитой,

Седой герой, склоняю я колени.

О, если б мог ты нынешней порой

Взглянуть на Грузию, свое творенье!

Как оправдалось то, что ты предрек

Пред смертию стране осиротелой!

Плоды тех мыслей созревают в срок.

Твои заветы превратились в дело.

Изгнанников теперешний возврат

Оказывает родине услугу.

Они назад с познаньями спешат,

Льды севера расплавив сердцем юга.

Под нашим небом эти семена

Дают тысячекратный плод с десятка.

Где меч царил в былые времена,

Видна рука гражданского порядка.

Каспийское и Черное моря

Уже нам не угроза. Наши братья,

Былых врагов между собой миря,

Из-за границы к нам плывут в объятья.

Покойся сном, прославленный герой!

Твои предвиденья сбылись сторицей,

Мир тени царственной твоей святой,

Твоей из слез воздвигнутой гробнице.

1842

1 Баратаев - русифицированная форма фамилии Бараташвили. Стихотворение посвящено родственнику поэта.

НАДПИСЬ НА АЗАРПЕШЕ КНЯЗЯ БАРАТАЕВА

Сладость нальешь

Радость найдешь.

Пей на здоровье.

1842

ЗЛОБНЫЙ ДУХ

Кто навязал тебя мне, супостата,

Куда ты заведешь меня, вожак?

Что сделал ты с моей душой, проклятый!

Что с верою моею сделал, враг?

Ты это ли мне обещал вначале,

Когда ты обольщал меня, смутьян?

Твой вольный мир блаженства без печали,

Твой рай, суленый столько раз, - обман.

Где эти обещанья все? Поведай!

И как могли нежданно ослабеть

И уж не действуют твои беседы?

Где это все? Где это все? Ответь!

Будь проклят день, когда твоим обетам

Пожертвовал я сердца чистотой,

В чаду страстей, тобою подогретом,

И в вихре выдумки твоей пустой.

Уйди и скройся, искуситель лживый!

По милости твоей мне свет не мил,

Ты в цвете лет растлил души порывы.

О, горе тем, кого ты соблазнил!

1843

* * *

Вытру слезы средь самого пыла

И богине своей, и врагу.

Пламя сердца, как ладан кадила,

Не щадя своих сил, разожгу.

Светозарность ее мне на горе,

В нем она неповинна сама.

Я премудрость ловлю в ее взоре

И схожу от восторга с ума.

Как ей не поклоняться с любовью?

Красоте ее имени нет.

Только ради ее славословья

Я оставлю в поэзии след.

1843

ЧИНАРА

На берегу могучая чинара

Над кручею раскинулась шатром,

Тенистое убежище от жара,

Приют полураздумий-полудрем.

Шумит Кура, чинару в колыбели

Качает ветер, шелестит листва.

Едва ли это шум без цели:

В нем слышатся какие-то слова.

Как любящий возлюбленную, яро

Целует корни дерева Кура,

Но горделиво высится чинара,

Чуть-чуть качая головой шатра.

Повеет ветер, и одною дрожью

Забьются и чинара и река.

Как будто все у них одно и то же.

Одна и та же тайна и тоска.

1844

* * *

Ты самое большое чудо божье.

Так не губи меня красой своей.

Родителям я в мире всех дороже

У нас в семье нет больше сыновей.

Я человек простой и немудрящий.

Подруга - бурка мне, а брат - кинжал.

Но будь со мною ты, в дремучей чаще

Мне б целый мир с тобой принадлежал.

Е[КАТЕРИ]НЕ, КОГДА ОНА ПЕЛА ПОД АККОМПАНЕМЕНТ ФОРТЕПЬЯНО

Звуки рояля

Сопровождали

Наперерыв

Части вокальной

Плавный, печальный

Речитатив.

Ты мне все время

Слышалась в теме,

Весь я был твой.

В смене гармоний,

В гулкой погоне

Их за тобой.

Мало-помалу

Ты распрямляла

Оба крыла.

И без остатка

Каждою складкой

В небо плыла,

Каждым изгибом

Выгнутых дыбом

Черных бровей,

Линией шеи,

Бездною всею

Муки моей.

1941

* * *

Осенний ветер у меня в саду

Сломал нежнейший из цветов на грядке,

И я никак в сознанье не приду,

Тоска в душе, и мысли в беспорядке.

Тоска не только в том, что он в грязи,

А был мне чем-то непонятным дорог,

Шаг осени услышал я вблизи,

Отцветшей жизни помертвелый шорох.

1842

* * *

Когда мы рядом, в необъятной

Вселенной, - рай ни дать ни взять.

Люблю, люблю, как благодать,

Лучистый взгляд твой беззакатный.

Невероятно! Невероятно!

Невероятно! Не описать!

Приходит время уезжать.

Вернусь ли я еще обратно?

Увижу ли тебя опять?

Невероятно! Невероятно!

Невероятно! Не описать!

С годами гуще тени, пятна

И резче возраста печать.

О, если б снова увидать

Твою божественную стать!

Люблю твой облик благодатный.

Невероятно! Невероятно!

Невероятно! Не описать!

* * *

Цвет небесный, синий цвет,

Полюбил я с малых лет.

В детстве он мне означал

Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг

Я вершины дней своих,

В жертву остальным цветам

Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.

Это цвет любимых глаз.

Это взгляд бездонный твой,

Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.

Это краска высоты.

В этот голубой раствор

Погружен земной простор.

Это легкий переход

В неизвестность от забот

И от плачущих родных

На похоронах моих.

Это синий, негустой

Иней над моей плитой.

Это сизый, зимний дым

Мглы над именем моим.

[ЧАША] 1

Мастера посудного изделье,

Я звеню у Марты на столе

И разглаживаю средь веселья

У гостей морщины на челе.

1 Это четверостишие было написано на чаше Марты Эристави Сологашвили.

СУДЬБА ГРУЗИИ. ПОЭМА

ПОСВЯЩЕНИЕ КАХЕТИНЦАМ

Кахетинцам, истинным грузинам,

Маленького Каха 1 землякам,

Эта речь о времени старинном,

О царе, навеки близком нам.

Образ гордости и славы нашей,