Маршал Шапошников - Владимир Робертович Анищенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этим и закончилось наше представление. Николай II ушёл, нам предложили позавтракать в соседних комнатах. Выпив по рюмке водки и немного закусив, мы поспешили вернуться в Петергоф, а затем и в Петербург».
3 июня того же года приказом по Генеральному штабу Б.М. Шапошников был причислен к Генеральному штабу и откомандирован в штаб Туркестанского военного округа. Выпускникам выдали пособие в 1300 рублей на первоначальное обзаведение лошадью со всей принадлежностью.
Свою учёбу в Академии Генштаба Борис Михайлович оценил так: «Нет сомнения, что она расширила теоретический кругозор, напитала знаниями, которые нужно было, как следует ещё переварить, а самое главное, найти применение им в жизни.
Профессор Данилов не раз говорил нам с кафедры, что настоящая учеба начнётся после окончания академии, и тот, кто остановится на тех знаниях, которые он вынес из академии, безвозвратно отстанет. Академия привила мне любовь к военной истории, научила извлекать из неё выводы на будущее. К истории я вообще всегда тяготел — она была ярким светильником на моём пути. Необходимо было и дальше продолжать этот кладезь мудрости».
Однако навыков в практической подготовке к службе в Генеральном штабе он считал недостаточными. «Слушатели были выпущены больше теоретиками, чем практиками. От нас самих уже зависело сделаться практиками. Но академия приучила нас к напряженной работе и к выполнению работы в указанный срок».
Отметим, что воспитанники академии, как и вся Русская армия, после революции разделились. В Красной армии служили: И.И. Вацетис, Н.Е. Какурин, А.А. Незнамов, В.Ф. Новицкий, А.А. Свечин, М.В. Свечников, А.Е. Снесарев, Б.М. Шапошников, Е.А. Шиловский… В Белом движении руководящие роли играли выпускники академии М.В. Алексеев, П.Н. Врангель, А.И. Деникин, Л.Г. Корнилов, Н.Н. Юденич.
* * *
В 1909 году Николаевскую академию Генерального штаба переименовали в Императорскую Николаевскую военную академию. Шапошников считал, что прежнее название больше отвечало назначению академии, которая в большей степени готовила кадры офицеров именно для Генерального штаба. По-видимому, сработала чья-то теория, принижающая значение самого Генерального штаба. В советское время, кстати, подобное переименование повторилось. В настоящее время её полное наименование — Военная ордена Ленина, Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова академия Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации.
Возвращение в Туркестанский край
После окончания академии молодой перспективный офицер Б.М. Шапошников вернулся в свой родной Первый Туркестанский стрелковый батальон, который был развёрнут в полк. Здесь он проходил двухгодичное цензовое командование ротой.
Об этом периоде службы мы тоже знаем по его воспоминаниям: «Обучали стрелков взводные унтер офицеры, в большинстве своём толковые и старательные солдаты, понимавшие важность возложенной на них задачи. С рядовыми стрелками я жил в мире». Сказался опыт, полученный ещё в училище, — не накладывать дисциплинарные взыскания, если они не скрывали свои проступки. «Видя, что я в таких случаях не накладываю взысканий, они доверяли мне».
Сохранился прежний распорядок дня: занятия с солдатами утром и вечером с перерывом в дневную жару. Потом занятия офицеров. В 9.30 на квартиру являлся с рапортом фельдфебель, с которым обсуждались различные ротные дела. Помимо строевых занятий приходилось проверять и хозяйство: чтобы вовремя чинилась солдатская обувь, изготавливались для роты столы, скамейки, тумбочки и табуретки.
При всей напряжённости службы ротного командира Борис Михайлович продолжил самостоятельную учебу, о чём советовали в академии: читал новые книги или военно-исторические разработки, особенно по Русско-японской войне. И не напрасно.
Генерал-губернатор и одновременно командующий войсками генерал А.В. Самсонов[42] требовал регулярных докладов от офицеров Генерального штаба в гарнизонных собраниях. Шапошников выбрал свою первую академическую тему: «Операция Второй русской армии под Сандепу».
На доклад штабс-капитана Шапошникова прибыл сам командующий войсками А.В. Самсонов. Обрисовав в полуторачасовом докладе операцию целиком, в заключение Шапошников сделал оперативные и тактические выводы. «Когда я закончил, Самсонов подошел ко мне и поблагодарил за хороший доклад».
Корпусным командиром тогда был старый генерал от кавалерии П.А. Козловский[43]. Однажды, во время посещения полка он спросил у солдата: «Скажи, братец, кто у вас командир полка?» Солдат, никогда не видавший в роте командира полка, не мог его показать. «Конечно, Козловский отлично знал, что Фёдоров (тогдашний командир Туркестанского полка) не бывает на занятиях, и здесь, что называется, «отвел душу», вежливо показав Фёдорову все его нутро».
Вскоре Козловский по возрасту ушел в отставку. А в 1922 году бывший корпусной командир пришел к Шапошникову, служившему в то время в Штабе Красной армии за советом. «Он преподавал тактику в Московской кавалерийской школе и начал глохнуть: не слышит, что спрашивают курсанты, — вот и хочет уйти на пенсию… Это была последняя встреча с замечательным человеком, который не оказался на стороне белых, а начал учить кавалерийскому делу красных курсантов».
Ченстохов. Первая кавалерийская дивизия
В ноябре 1912 года жизнь молодого офицера круто изменилась. Приказом по военному ведомству Шапошников был переведён в Генеральный штаб с назначением старшим адъютантом штаба 1‐й кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в городе Ченстохов. В следующем месяце высочайшим приказом он был произведён в капитаны.
Город Ченстохов[44] расположен на юге Польши, которая тогда входила в состав Российской империи. На горе стоит древний Ясногорский монастырь, где находится главная святыня Польши и всей Восточной Европы — Ченстоховская икона Богородицы. Судьба этой иконы связана со службой Бориса Шапошникова в этом городе. Вот что рассказывала впоследствии его невестка Слава Славатинская[45]. «Однажды к ним в штаб обратился городской глава Ченстохова: «Панове офицеры, помогите! У нас несчастье: похищена Ченстоховская икона». Как потом выяснилось, её хотели увезти в Америку и наняли похитителей. Шапошников разделил наших воинов на три отряда, и они бросились в погоню. Борису Михайловичу с его солдатами удалось нагнать похитителей, и он возвратил главную польскую святыню на место».
Когда генерал Войцех Ярузельский учился в Академии Генерального штаба СССР, то с поклоном благодарил Игоря Борисовича Шапошникова[46], который тогда руководил кафедрой стратегии: «Наш народ не забудет того, что сделал ваш отец для Польши».
* * *
По прибытии к месту назначения в Ченстохов офицер Шапошников представился начальнику дивизии В.А. Орановскому[47], который расспросил его об учёбе в академии и службе в Туркестане. «Оказалось, что в молодые годы он тоже служил в Закаспии. Во время нашей беседы в кабинет вошла жена Орановского, дочь бывшего главнокомандующего русскими армиями в Маньчжурии Линевича и пригласила нас завтракать. Вместо официального визита я сразу попал в семейную обстановку Орановского».
Впоследствии Шапошников высоко ценил командирские и человеческие качества своего командира: «Как начальник дивизии, Орановский всегда брал на себя ответственность за принимаемые решения, учил дивизию и, нужно сказать, действительно сделал из неё хорошее
