Манхэттенская диета - Эйлин Даспин

Невозможно, конечно, запихнуть все способы большого количества людей питаться и заниматься физкультурой в одну маленькую коробочку. Философия еды на Манхэттене чрезвычайно многогранна, а Пэм Либман и Патриция Даффи – два совершенно разных примера. Если вы опросите еще сотню женщин, то, вероятнее всего, получите еще добрую сотню различных мнений по поводу того, что же собой представляет первоклассная диета. Единственной общей для всех чертой, которую мне удалось выделить, является время, которое они тратят на обдумывание своего рациона.

Этот процесс никогда не прекращается. Он не утихает ни на минуту. Он доскональный. Это исследование, подпитываемое известными фактами. Это мировоззрение. Нужно питаться натуральными продуктами. Нужно ограничивать свои порции. Нужно подпитываться маленькими закусками с низким содержанием жиров и углеводов в течение дня и сделать три полноценных приема пищи. На всех женщин, благословляющих подсчет калорий, найдется столько же дам, которые поклялись отказаться от сыра или которые просто едят одно и то же изо дня в день, чтобы не поддаваться искушению или просто отдавая дань привычке.

Что видел дворецкий

Крис Эли долгое время проработал дворецким у Брук Астор, ныне покойной светской львицы и вдовы Винсента Астора, прапраправнука первого американского мультимиллионера Джона Джэйкоба Астора. Эли также работал и на других богатых клиентов Манхэттена, а на данный момент стал деканом Института домоводства в Манхэттенском кулинарном центре. Я взяла у него интервью.

Так что вы можете сказать насчет людей, на которых работали? Каким образом они, люди из мира виндзоровской герцогини, умудряются оставаться богатыми и стройными? Если сравнивать с тем, что было 20 лет назад, то они не злоупотребляют сливочным маслом, не налегают на алкоголь и не едят продукты, содержащие холестерин. Как вы могли заметить, в Верхнем Ист-Сайде нет ни одного «McDonald’s». Люди преимущественно питаются дома или же идут в ресторан и заказывают жареную рыбу. Для них жиры – это плохо, углеводы – плохо. Они съедают три листа салата на обед и идут по своим делам. Они размазывают еду по тарелке. Они могут получить все, что хотят и когда хотят, но не делают этого.

Они так заботятся о своем здоровье? Или это просто тщеславие? В чем же дело? У многих из этих людей очень дорогой гардероб. Последнее, чего они хотят, – это прибавить лишних 100 граммов и не влезть в старое платье. Речь идет о сотнях тысяч долларов. Они живут голоданием. Они постоянно на диете. В этом нет ничего полезного.

Ну, что-нибудь же они делают правильно? Они пользуются лучшим медицинским обслуживанием на планете. Большинство из них смотрит одни и те же новости, читает одинаковые газеты и журналы. Они немного помешаны на этом. Они хотят прожить подольше. Допустим, на горизонте замаячила какая-нибудь новая угроза – скажем, диабет. Тогда они идут на кухню и избавляются от всего, в состав чего входит кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы. Это настоящая катастрофа для их личных поваров. Что ему делать с работодателем, который кричит на него только потому, что не хочет толстеть?

Так чем же в итоге они питаются? Много куриной грудки, листья салата, свежие овощи… Что-то в этом духе. Также они не откажутся от большого куска жареной рыбы. Свинина даже не обсуждается. Фрукты – в качестве десерта. На ужин это может быть моцарелла и салат с помидорами, возможно, суп-пюре из цуккини или какого-нибудь другого овоща. Ничего жирного. Пюре или свежие овощи. Если у них недостаток железа, то, возможно, шпинат. Вас учат не добавлять масло и не использовать очищенную муку. И углеводы.

А что насчет завтраков и закусок? Большинство не завтракает. Их холодильники, как «Starbucks», с тремя видами молока внутри: цельное, обезжиренное и без лактозы. По поводу закусок все немного странно: они предпочитают кексы из риса с искусственным заменителем сахара и тосты, приправленные спреем из растительного масла.

Миссис Астор была известна своей любовью принимать гостей. Чем она их обычно угощала? С обедом миссис Астор подстраивалась под того, кто должен был прийти. Вы же не собираетесь подавать шашлык обедающим дамам. Если за столом взрослые с детьми, то стоит дать им хоть немного макарон с сыром. Взрослым это тоже нравится, и они тоже немного съедают.

И я точно так же, как и мои наблюдаемые, грешу этим. Как-то раз вечером мы с Цезарем отправились в «Бэдфорд» в Нью-Йорке, чтобы отпраздновать нашу десятилетнюю годовщину. Я хотела побывать в одном французском местечке под названием «Bedford Post Inn», которое недавно открыл Ричард Гир вместе со своей женой, Кэри Лоуэлл. Ресторан одинаково известен благодаря своим изысканным блюдам и комнате для занятий йогой. В течение дня я съела совсем мало, так что могла себе позволить полноценный ужин. Я знаю, что это неправильно и что именно из-за этого ко времени ужина я уже страшно голодна, но такова я. Итак, мы сели напротив Джорджа Стефанополуса [14] , и, как обычно, на меня накатила лавина сомнений и тревог. Стоит взять рыбу, так как в ней меньше всего жира. Но как они ее готовят? О пасте даже не стоит и думать, а вот тыквенные равиоли выглядят заманчиво – это напоминает мне времена, когда я жила в Италии и каталась на горных лыжах с моей подругой Лизой. Курицу мне сегодня совсем не хочется. Так сколько же порций закусок стоит мне взять?

И все это пронеслось в моей голове меньше чем за две минуты. В итоге я остановилась на грибах с бульоном, блюде из ската и побегах брокколи с острыми грецкими орехами. Когда официант принес хлеб, я съела три кусочка, даже не пытаясь себя остановить. Потом шеф-повар узнал Цезаря, и на столе начали появляться незапланированные блюда – подарок от шефа: суп-пюре, моцарелла с анчоусами. И я все это съела, к своему огромному стыду. На десерт нам подали тыквенное мороженое. Если бы я не была одержима своей диетой, то просто бы два раза нормально покушала в течение дня и заказала бы то, чего мне действительно хочется на ужин, и точно бы не стала сметать все, что попадется под руку, включая огромное печенье с шоколадной крошкой, забытое мной на подушке в нашей спальне днем ранее.

Да, я одержима. Различные вариации подобного внутреннего монолога прокручиваются в головах большинства женщин, которых я знаю, несколько раз за день. Я не утверждаю, что это хорошо, я просто хочу дать вам понять, что это скорее правило, чем исключение.

Я знаю Нэнси Фаркас [15] вот уже семь лет. Наши дочери дружат с момента, когда одной было всего два, а другой три года, и мы стали еще ближе, когда девочки подросли. Нэнси умница, она хорошо устроилась в жизни и выглядит просто потрясающе. Она немного цинична, и я уважаю ее «нужно-просто-это-сделать» позицию. Она работает адвокатом в крупном банке и создает впечатление невероятно компетентного и строгого юриста. Я бы не хотела оказаться на месте людей, с которыми она судится. Но что касается еды, то я бы сказала, что она такая же неоднозначная, как и я.

«Я задумываюсь о любом мельчайшем кусочке, который я собираюсь съесть, перед тем как положить его в рот», – начинает она наш разговор. Мы сидим на пляже Лонг-Айленда, а наши дочери играются в песке в нескольких метрах от нас. Хорошо, что они не слышат нашей беседы, ведь все манхэттенские женщины постоянно переживают, что их дочери подхватят от них эти причуды с питанием. По-моему, Нэнси всегда хорошо выглядела, но она тем не менее частенько сидит на диете, при которой она через день питается только молоком или только овощами. Когда она не на диете, то вроде бы вполне неплохо кушает. В этот раз она впервые поделилась со мной своим секретным монологом, и он вызывает такую же жалость, как и мой в «Bedford Post Inn».

«В том, как я питаюсь, должна быть какая-то рациональность, что-то вроде небольшой награды за несправедливость, помощь в соблюдении выбранного на сегодняшний день рациона, – говорит она. – Я отношусь внимательно к своему питанию, и это выходит за все разумные грани. У каждого кусочка пищи есть своя история. Я просыпаюсь и делаю себе латте. Я решаю, будет ли это латте с пенкой или обычное латте, или вообще черный кофе со льдом. И это решение впоследствии влияет на то, как я буду питаться в течение дня. Живи я в Канзасе, все было бы по-другому. Я бы не придавала этому такого большого значения».

Частично ее мотивирует окружающая среда. Нэнси работает на Уолл-стрит, и, по ее словам, женщины вокруг нее либо очень молоды и чертовски привлекательны, либо очень старые и чрезвычайно страшные. И с каждым днем, когда она ходит на работу, у нее все больше и больше увеличивается ощущение, что она где-то посередине. Кроме того, она чувствует постоянную атаку со стороны еды. Куда бы она ни глянула, всюду ей видится возможность перекусить, будь то что-то хорошее или что-то плохое. С учетом подобных обстоятельств ей пришлось научиться говорить «нет» всему.