Флейта для чемпиона - Валерий Медведев

- Интересный она человек, эта Цветкова, - сказал Сидякин и нарисовал у себя в большом блокноте по памяти довольно похожий портрет Цветковой. - И Ксенофан тоже интересный человек, только вот сохранилось ли его изображение?..

- У тебя все интересные, - сказала Елена.

После ухода Цветковой наступил шум: оказалось, что многие не знали о том, что во время Игр шли и состязания ума. (Между прочим, я тоже об этом не знал! Да, вот представьте себе!) Но Гуляева и Фокина быстро утихомирили судейскую коллегию.

- На чём мы остановились? - спросила Елена, обращаясь сразу ко всем и ни к кому лично.

- Ларионов - это дот, - напомнила Светлана Мухина, - и что нам с ним ничего не сделать, но мы его взорвём изнутри... Не такие взрывались...

- Мы с Надей, - сказала Елена, - уже пробовали провести малую попытку зазнать Ларионова, внушив ему, что он выдающаяся и неповторимая личность, но у нас с ней ничего не вышло, потому что Ларионов к себе относится так, как будто он заурядный тип.

А Тарас сказал:

- Минуточку все! Безумная идея - вещь, конечно, хорошая, но, может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую идею от Денисенко?

- Ужасно необъяснимо, - сказала Мухина. - И почему это он так к себе относится?..

- Ну, память! - удивился Тарас. - Интересный ты человек, Мухина. - Но рисовать её в блокноте почему-то не стал.

- У меня на днях было два билета на вечер поэзии в Политехническом музее, - начала вдруг заявившаяся в беседке Таня Цветкова. - Я пригласила своего дядю, он очень любит стихи, а он отказался идти. Я спросила почему, а он сказал: поэт, который будет читать стихи, подлец и предатель. "Он предал дружбу многих, мою дружбу тоже". Ещё дядя сказал, что этот поэт хорошо воевал и был смелым разведчиком. Ещё дядя сказал, что этот поэт не боялся смотреть в лицо смерти, а струсил смотреть в лицо жизни!.. Я, конечно, пошла на вечер поэзии и слушала этого поэта. Стихи он читал хорошие, о верной дружбе и верной любви, но мне было неприятно их слушать. - Татьяна замолчала, и глаза её стали наполняться слезами, и молчала она до тех пор, пока её не спросила Лена.

- Ну и что же ты хочешь?

- Я хочу, чтоб, ну пусть не у нас, а у наших детей на вечерах поэзии этого не было.

- А какое это имеет отношение к Ларионову и к тому, что мы все здесь делаем? - спросила Елена, понимая между тем про себя, какое это всё имеет отношение и к Ларионову, и к тому, что они здесь все делают!

- А это я всё не к вашему сведенью, а к вашему размышлению! сказала Татьяна, покидая эффектно во второй раз судейскую беседку.

Шумное и бурное течение олимпийского кворума и на этот раз благополучно перескочило через текст и подтекст слов Цветковой, снова вошло в своё стрежневое течение.

- Братцы, это что же получается? - запереживал Тарас. - Значит, как по Фету: "...я пришёл к тебе с приветом!.." - он покрутил пальцем у виска. - И чем с большим приветом, тем, значит, лучше?

- Нет, не так, - спокойно ответил Вадим.

- А как же? - наседал Тарас.

- А вот как! - И Вадим продекламировал с пафосом: - "...безумству храбрых поём мы песню!.." Безумству, а не чему-нибудь другому! По Горькому надо понимать Фета, а не по Фету Горького.

- А я всё понял! - возликовал Геннадий. - Ребята, чего ж тут не понять? Вот учителя нам по учебнику как задачи задают? От сих до сих. А наш олимпийский комитет даёт нам задание: от сих до псих! - сострил Цветков.

Все захохотали.

- Я правильно понял? - подмигнул он.

- Правильно, - засмеялся Вадим.

- А что будет потом? После того, как зазнается? - спросил Тарас.

- Перед "потом", между прочим, идёт "сначала", - заметила Лена. - Сначала, когда он зазнается, у него сразу же конечно, ухудшатся результаты. А потом мы его фельетоном и на общее собрание, он нам на собрании в ноги... и в результате сразу же начинает печь рекорды, как блины.

- Качать Гуляеву! - закричал форум. - Докажем ещё раз, что гений и злодейство совместимы! Гениально!

- Тише! - предупредила Елена. - Что вы на всю Москву орёте?!

- И когда на нашем дворе появится мемориальная доска: "В этом дворе прыгал в высоту чемпион мира по прыжкам в высоту!" - пусть Ларионов не забудет, кому он всем этим обязан! - гордо сказала Надежда. - Он же к тому времени будет у нас несгибаемым и незазнаваемым атлетом!

- Вот именно, - подхватила Светлана Мухина, - и пусть он всегда вспоминает тех, кто выработал в нём на всю жизнь иммунитет от аморального поведения!

Тарас вскочил на ящик:

- Выплыл бред, словно судно, полыхнул, как пожар...

- Верю, ибо абсурдно, - некто древний сказал! - подхватил хор голосов.

- Ура! Качать Фокину! Качать Гуляеву! - снова зашумел форум.

В судейскую беседку как ни в чём не бывало вошла Татьяна и заняла своё место.

- Ой, что будет! Что будет! Что будет! - схватилась она руками за голову.

Лена покосилась на неё. А Тарас громко произнёс:

- Минуточку, все! Может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую безумную идею от Денисенко?

- Денисенко? - переспросил Цветков. - Кто такой? Почему не знаю?

- Денисенко - тренер Ларионова, - пояснил Тарас.

- Денисенко болен, раз! - отпарировала Гуляева предложение Тараса. - Его нельзя расстраивать, два!.. И потом, что общего между разумными идеями тренировок Денисенко и нашей затеей?!

- Пожалуй, ты права, - согласился Тарас. - Найти что-нибудь общее невозможно. Тогда, может быть, посоветуемся всё-таки с какими-нибудь работниками физкультуры? - неуверенно предложил Тарас.

- У них тоже всё разумно, - сказала Надежда.

- Тогда, может быть... - продолжал Тарас.

- Слушай, Тарас, - отчеканила Елена, - ты что, не знаешь этих взрослых - они всё превращают в таблицу умножения и в таблицу уважения. Им важно, чтобы дважды два всегда было не больше и не меньше четырёх, а нам сейчас нужны не советы, нам нужно, нам необходимо, нам позарез требуется "у-р-а".

- Какое "ура"? - насторожился успокоившийся было после слов "...ты что, не знаешь этих взрослых" Тарас.

- Тарас, ты знаешь, как расшифровывается слово "физкультура"? - спросила Елена Сидякина.

- Детский вопрос! Физ - физическая, культура - культура.

- Детский ответ! - покачала головой Елена. - Физ - физическая... А культура - расшифровывается так: культ силы спортсмена, культ его скорости, удара справа, выпада слева, удара головой, культ соскока сальтом прогнувшись!

- А ещё "ура" остаётся? - прищурилась Надежда.

- Правильно. И ура! - воскликнула Елена.

- Чьё ура? - деловито поинтересовался Леонид Толкалин.

- Ура болельщиков, - ответила Лена.

- У-р-р-а Гуляевой! - провозгласила Светлана.

- У-р-р-а! - закричали, казалось бы, все. Но оказалось, не все...

- Рано радуетесь, - остудил их пыл Геннадий. - Если мы прежде всех этих "ура" не решим проблему Гуся, он энд хиз оркестр нам всё равно всё сорвут: и олимпиаду, и марафон-прыжки, и безумную идею Бора - Фокиной - Гуляевой!.. И... это точно! Сорвёт игры и ещё по мордам всем надаёт! - с глубокой уверенностью закончил он.

После короткого спора все дружно согласились с Цветковым.

- И так уже кто-то свистнул два олимпийских флага... многозначительно произнёс Леонид.

Елена забеспокоилась:

- Толкалин, судя по твоему тону, ты не просто нытик, ты ещё и пессимист!

- Я пессимист? - поразился Леонид, ткнув себя пальцем в грудь.

- Да, ты! - подчеркнула Елена. - Вот ответь мне, к примеру, как у нас вообще пройдут наши первые олимпийские игры по марафон-прыжкам в высоту?

- Как пройдут? - озадачился Леонид. - Хорошо пройдут!

- Все слышали? - торжествовала Елена. - Вот вам типичный ответ пессимиста. Только закоренелый, закоснелый и неисправимый пессимист может сказать, что наши первые олимпийские игры пройдут хорошо.

- А что же должен сказать оптимист по этому поводу? заинтересовался Тарас.

- А оптимист должен сказать, что наши игры пройдут отлично! уверенно заявила Елена.

Тарас задумчиво почесал переносицу:

- Это что-то новое в теории оптимизма и пессимизма... Интересный ты человек, Гуляева, - и что-то записал себе в блокнот.

Опять все зашумели и заспорили.

- Прошу не шуметь! - приказала Елена. - Проблема Гуся, как и проблема Ларионова, уже почти решена! - сказала она с победоносным видом.

Все оторопели:

- Как решена? Кем решена? Когда решена?

- Мной решена! - усмехнулась Елена. - Недавно решена! Как в древней Греции решена... - загадочно произнесла она.

Все недоумённо переглянулись. Елена высокомерно посмотрела на форум.

- Гусь мне лично дал клятву, что он, несмотря на своё тёмное прошлое, настоящее и будущее, прекратит на время олимпийских игр все свои безобразия, как прекращали их все древние греки. Ну как?

Она ожидала всеобщего восхищения, взрыва энтузиазма и восторженных криков.

- Нашла кому верить! - сумрачно заметил Тарас.

- Да, нашла, - рассердилась Елена. - Он и расписку обещал дать.

- Дать-то он даст! - подал голос Леонид. - Да ещё догонит и поддаст!

И тут на спортплощадку заявился Гусь. Перепрыгнув всё, что можно было перепрыгнуть на своём пути (даже стол для игры в пинг-понг!), он устремился прямо к судейской беседке. Широченно расклёшенные брюки, окантованные "молниями" с бубенчиками в расклёшах, мели пыль, поднимая вокруг себя черноморский ветер. Глядя на брюки Гуся, хотелось петь: "... слышен звон бубенцов издалёка... " Рубашка, именуемая "расписухой", обтягивала мощный торс Гуся. В руках у него была гитара, в зубах сигарета. Полы рубашки были завязаны на животе по очень иностранной киномоде. На обеих руках у него красовались массивные часы. Бренча на гитаре, Гусь пел: