Темный Охотник - Андрей Розальев

Тут Веневитин состроил очень важную моську, которая ему совершенно не шла. Ути господи, матёрый вояка. Всего на пару-тройку лет старше меня, да и к тому же… м-м-м… на лице написано, что товарищ явный невротик. Это не хорошо и не плохо. И это вовсе не означает, что он трусливый или какой-то плохой, но на лидеров такие люди не тянут.

Замороченные слишком.

Это во-первых! А во-вторых, мне не нужно никого держаться, а даже наоборот. Мне нужно всеми силами постараться чистить разломы соло, так чтобы в гарнизоне не поползли слухи о странном русском, который ходит в тенях.

Я сел напротив Егора и впервые за день стянул с себя ботинки.

До отправления оставалось несколько минут.

— Ну что? — спросил я у своего нового «покровителя». — Быть можем, выпьем за отъезд?

Егор чуть помялся для проформы, но потом согласился.

По старой доброй традиции, начали мы чинно, благородно, с егерьмейстера. Шикарная штука, кстати! Даже странно, что братья из Ордена не додумались до чего-то подобного. Ликёр на основе сорока разломных трав, собранных в сорока разных разломах, был фирменным напитком местных охотников на монстров.

Впрочем, братья додумались много до чего похлеще. Помнится, некоторые напитки не только могли прожечь желудок, а то и тару, в которую их наливали, но ко всему прочему ещё звуки разные издавали.

Здесь же каждый уважающий себя егерь обязательно носил с собой фляжку этого чудо-пойла. Ведь мало того, что это по вкусу вкусно, по сути вкусно, так ещё и сил прибавляет. По крайней мере, так в рекламе пишут. И речь не о мужской силе, хотя и это тоже. Речь о Силе.

Но сейчас о Веневитине.

Так вот. Я не ошибся, когда навскидку составил его психотип. Но откуда я мог знать, что у него есть пьяное альтер-эго⁉ Да притом такое неудержимое и безбашенное⁉

Глава 3

Похмелье

Хорошо быть восемнадцатилетним. Организм многое прощает. Если бы я выжрал столько же алкоголя лет в сорок, да ещё и без печати регенерации, то я, наверное, улетел бы на следующий круг перерождения. Ну а так — лёгкий сушняк, временная потеря памяти, да ещё почему-то всё тело затекло. Затекло и вспотело…

Так…

Кажется, на мне кто-то лежит. И сопит ещё.

Открыв глаза, первым делом я увидел копну чёрных волос и плечико. Волосы чёрные и жёсткие, будто лошадиный хвост, а плечико смуглое, с медным отливом. Ага. Реверсивная психология в действии. Запрет на секс с майянками настолько возмутил меня, что я решил нарушить его первым же делом по прибытию на континент.

Ну и что же меня теперь ожидает? О чём меня предупреждали индейские стендаперы и деда Миша?

— М-м-м, — раздалось сбоку.

Ещё одна! Ох, ё! Да у нас тут это самое… как это будет аристократическим языком-то? Промискуитет, во! Хм-м-м… А у этой, второй, — кожа ещё более в красный. А это маянки вообще? Или инки? Или ацтечки? Вот надо было вместо того, чтобы бухать, учить матчасть.

Так.

Откуда они вообще взялись? И почему я не в своём купе? Не могу сказать, что такое пробуждение меня не радует, но хочется подробностей!

Соберись, Артём!

Вспоминай!

Итак, мы с Веневитиным начали с егерьмейстера у нас. Выпили бутылочку разломной ханочки и потихоньку разговорились. Тогда-то я и заметил в Егорке первые изменения: его личность полностью подменил собой кто-то очень весёлый и шебутной. Никакой магии и менталистики, просто с паренька слетели все его психологические зажимы.

Я немного рассказал Егору о своей семье, Егор немного рассказал о своей.

Когда на стол встала вторая бутылка разломной, мы решили не открывать её сразу, а для начала найти себе компанию. Мол, так и так, приходить в гости к незнакомым людям с початым флаконом неприлично.

Сказано — сделано.

Далеко ходить не стали и постучались в соседнее купе. Там мы познакомились с двумя молодыми егерями-немцами, Юргеном и Стефаном. Те к этому времени уже тоже начали отмечать отъезд, а потому мы с ними были на одной волне. Никому никого догонять не пришлось, шли ровно, ноздря в ноздрю.

Хоть и общались мы с ребятами на английском, Юрген быстренько стал для нас Юрцом, а Стефан — Стёпкой.

Вторая бутылочка пошла, как дети в школу. Какое-то время мы знакомились и узнавали кто, откуда и куда, ну а затем все мысли благородных донов обратились в сторону прекрасного пола.

— А спорим, я найду нам попутчиц⁉ — подал голос Веневитин.

Да, синее альтер-эго Егора оказалось тем ещё спорщиком. Я ещё себе галочку поставил, что надо бы это как-то использовать.

— Спорим, — согласились мы.

В тот же момент было решено идти в вагон-ресторан в поисках приключений, славы и роскошных женщин. Да и алкоголь у нас, по правде говоря, уже закончился.

В вагоне-ресторане мы с порога напали на вискарь и пригласили за стол двух молоденьких индианочек… Ага! Вот они откуда! Одной загадкой меньше.

— М-м-м, — заворочалась девушка, которая лежала сверху.

Я было дело попытался растолкать их, но девчонки спали как убитые. Кажется, я оказался в западне. И выбраться из этого сладкого девчачье-сисечного плена без применения магии было никак невозможно. Что ж. Чисто технически, я мог бы скинуть девушек, но такой поступок показался мне не очень-то джентльменским, а потому я попросту скользнул в тени и вышел из них уже на середине купе.

Голый.

— Эй, — я ещё разок потормошил одну из девушек. — Где моя одежда?

— М-м-м?

Та подняла на меня осоловелый взгляд и зевнула. Как её зовут? Ах, чёрт, вертится на языке. Помню, что её полное имя хрен выговоришь и что в нём точно больше четырёх слогов, но я сократил его до Миси.

О!

Вспомнил!

Мискванаквадоквэ. Я его ещё заучивал по пьяни и как скороговорку проговаривал. А вот у подруги, наоборот, было что-то очень короткое. Иси? Да-да-да, точно! Иси и Миси!

— Миси, — повторил я. — Где моя одежда?

— Там, — девушка махнула рукой в сторону окна.

— Где? — не понял я. — Погоди, вы что, выкинули мою одежду?

— Угу, — кивнула индейка.

— Зачем⁉

— Она была в крови, — опять зевок. — Пачкалась сильно.

— Погоди-ка. А почему она была в крови?

Вместо ответа Миси уронила голову на подушку. Толку от неё в ближайшее время точно не будет…

Так. Вспоминаем дальше. Почему я был в крови? Подрался? Убил кого-то? Надо бы срочно разыскать Веневитина и немцев, может они помнят больше.

На свободной кровати нашлась мятая и чем-то слегка заляпаная простынь. Что ж, сойдёт! Завернувшись в неё, как в тогу, я вышел в коридор.

— Доброе утро, господин Чернов, — тут же поздоровался со мной проводник, как будто караулил под дверью.

— Доброе, — буркнул я в ответ.

А сам постарался сделать невозмутимое лицо и проскользнуть мимо проводника, но не тут-то было.

— Как вам спалось, господин Чернов? — продолжил тот светскую беседу.

— Прекрасно, спасибо, — ответил я, сдерживая позыв уйти в тени.

— От лица всей поездной бригады хотел бы ещё раз выразить вам благодарность, — сказал мужик, развернулся и пошёл по своим делам, на ходу насвистывая и поигрывая связкой ключей.

Так…

Да что вообще происходит⁉ То есть персонал поезда благодарен мне настолько, что их даже мой внешний вид не смущает? Да с чего бы вдруг⁉ Что я такого сделал-то⁉ Грёбаное разломное пойло из грёбаных сорока трав! Обычный алкоголь вряд ли вызвал бы у меня такие провалы в памяти! Мне срочно нужны мои печати!

Уверенной походкой я вышел в тамбур, сверился с нумерацией вагонов и двинулся к своему. Мне срочно нужны ответы, и я их найду. Сейчас же.

Не в лучшем расположении духа, я добрался до своего купе и безо всякого стука распахнул дверь.

— Так, Егорка, а теперь расскажи-ка мне… о…

Шёл за ответами, а получил ещё больше вопросов.

— Какого хрена⁉ — не сдержался я от комментария увиденного.

Прямо посередь купе стояла пятидесятилитровая пивная кега с накрученной на неё помпой. Это ладно. На левой кровати, обхватив колени руками и нервозно раскачиваясь взад-вперёд сидел Веневитин. В этом тоже нет ничего удивительного. Парнишка протрезвел, его истинная натура вернулась и теперь истово охреневала от событий прошедшей ночи.

Но едем дальше. Теперь про странности:

Во-первых, рядом с Егором на кровати лежал мой меч. Весь клинок, от крестовины до острия, и даже частично рукоять — в засохшей крови.

Во-вторых, напротив Веневитина плакал немец Стёпка.

— О, Юрген! — причитал он. — Бедный Юрген!

Я что, завалил Юрца? Не-не-не, не мог. Зачем мне это? Да и потом, с чего бы поездной